Том 6. Остров Пингвинов ; Рассказы Жака Турнеброша ; Семь жен Синей Бороды ; Боги жаждут - Анатоль Франс
- Дата:27.09.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Том 6. Остров Пингвинов ; Рассказы Жака Турнеброша ; Семь жен Синей Бороды ; Боги жаждут
- Автор: Анатоль Франс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Парижане, вы хуже язычников Рима.
Грохот бомбард, доносившийся от ворот Сен-Дени, сопровождал речь брата Жоконда и тревожил сердца жителей. В толпе кто-то крикнул: «Смерть изменникам!» В это самое время Флоримон Лекок вооружался у себя дома. Заслышав шум, он спустился вниз, не застегнув даже пряжек на туфлях. Увидев монаха на своем камне, он спросил:
— Что говорит этот святой отец?
Несколько голосов ответило:
— Он говорит, что Карл Валуа войдет в город.
— Он против парижан.
— Он хочет предать и обмануть нас, как брат Ришар, который теперь разъезжает верхом вместе с нашими врагами.
А брат Жоконд ответил:
— Нет ни арманьяков, на бургундцев, ни французов, ни англичан — есть только сыны света и сыны мрака. Вы — распутники, а женщины ваши — потаскухи.
— Это уж подлинно отступник, изменник, колдун! — вскричал Флоримон Лекок, и, вытащив меч, он вонзил его в грудь святого монаха.
Божий человек побелел, но еще успел промолвить:
— Братья, молитесь, поститесь, кайтесь, и господь простит вас.
Голос его прервался. Монах захлебнулся кровью и упал на мостовую. Два английских рыцаря, сэр Джон Стюарт и сэр Джордж Моррис, набросились на тело монаха и искололи его кинжалами, вопя во все горло:
— Да здравствует король Генрих! Да здравствует его высочество герцог Бедфорд! Бей дофина! Бей безумную деву арманьяков! К воротам! К воротам!
И они побежали к стенам, увлекая за собой мессира Флоримона и толпу парижан.
Между тем святые девушки и садовник окружили истекающее кровью тело. Симона Лабардин, распростершись на земле, целовала ноги святого брата и вытирала с них кровь своими распущенными волосами.
Но Гильометта Дионис, выпрямившись во весь рост и воздев руки к небу, произнесла голосом, чистым, как колокольный звон:
— Сестры мои Жанна, Оппортюна и Симона и брат мой Робен-садовник, пойдемте, ибо час близится. Душа этого святого отца держит меня за руку, и она поведет меня. Вот почему надо вам следовать за мной. И мы скажем тем, кто ведет жестокую войну: «Обнимитесь! И если вы хотите пустить в ход ваше оружие, возложите на себя крест и идите все вместе сражаться с сарацинами». Пойдемте, сестры мои и брат мой!
Жанна Шатенье подняла с земли древко стрелы, переломила его пополам и возложила на грудь брата Жоконда.
Затем святые девушки и с ними садовник последовали за Гильометтой Дионис, а та вела их по улицам, площадям и переулкам так, как если бы глаза ее видели свет божий. Они дошли до крепостного вала и по лестнице одной из башен, на которой не было охраны, поднялись на стену. В этом месте ее не успели прикрыть деревянным парапетом. Поэтому они шли на виду у всех, направляясь к воротам Сент-Оноре, окутанным пылью и дымом. Именно здесь воины маршала де Рэ штурмовали Париж. Их стрелы градом сыпались на стены. Они забрасывали фашинами большой ров, полный воды. И дева Жанна, стоя на двухскатной насыпи между большим и малым рвами, кричала: «Сдавайтесь королю Франции!» Испуганные англичане уже покинули стены, оставив там своих убитых и раненых.
Первой шла Гильометта Дионис, высоко подняв голову и вытянув левую руку вперед. Правою она набожно крестилась. Симона Лабардин следовала за ней. Затем шли Жанна Шатенье и Оппортюна Жадуэн; Робен-садовник замыкал шествие. Все тело его подергивалось, а на руках видны были стигматы. Они пели хвалу господу. И Гильометта, поворачиваясь то в сторону города, то в сторону полей, говорила: «Обнимите друг друга. Живите в мире. Перекуйте мечи в орала».
Едва отзвучали эти слова, как со стены, по которой проходил отряд горожан, и с насыпи, где толпились наемные солдаты арманьяков, в нее полетели брань и стрелы.
— Потаскуха!
— Изменница! Колдунья!
А она все призывала обе стороны установить царство Христа на земле и жить в мире и согласии, пока стрела не поразила ее в грудь; она зашаталась и упала навзничь.
При виде этого и арманьяки и бургундцы расхохотались.
Прикрыв ноги платьем, она больше не сделала ни одного движения и отдала богу душу, шепча имя Христово. Глаза ее остались открытыми, и в них был отблеск опала.
Через несколько минут после смерти Гильометты Дионис толпы жителей Парижа вернулись на стены и стали упорно защищать свой город. Дева Жанна была ранена в ногу стрелой из арбалета, а воины мессира Карла Валуа отошли к аббатству Сен-Дени. Что сталось с Жанной Шатенье и Оппортюной Жадуэн — никто не знает. О них нет никаких известий. Симона Лабардин и Робен-садовник были схвачены в тот же день горожанами, охранявшими стены, и преданы суду официала. Церковь признала Симону еретичкой и для спасения ее и раскаяния в грехах посадила ее на хлеб скорби и на воду сердечного сокрушения. Робен, обвиненный в колдовстве, продолжал упорствовать в своих заблуждениях и был заживо сожжен на Соборной площади.
Женщины из Пикардии, Пуатье, Тура, Лиона и Парижа
Однажды капуцин брат Жан Шаваре, повстречав в монастыре Вифлеемских младенцев моего доброго учителя г-на аббата Куаньяра, завел с ним разговор о брате Оливье Майяре {203}, назидательные и макаронические проповеди {204} которого он недавно прочел.
— В этих проповедях есть отличные места,— сказал капуцин.— Возьмите к примеру хоть то, где говорится о пяти дамах и сводне… Вы, конечно, понимаете, что брат Оливье, живший в царствование Людовика Одиннадцатого, называет эту особу несколько иначе, ибо язык его не свободен от грубости того времени. Но наш век требует учтивых и пристойных выражений. Поэтому я и употребил слово «сводня».
— Вы хотите,— ответил мой добрый учитель,— назвать им ту любезную и обязательную женщину, которая помогает влюбленным свести знакомство? По-латыни ее именуют «lena, conciliatrix, internuntia libidinum», что означает «вестница сладострастия». Эти достойные дамы оказывают множество полезнейших услуг, но, разумеется, берут за это деньги, вследствие чего мы и не верим в чистоту их намерений. Итак, отец мой, назовем упомянутую вами особу «посредницей». Это выражение, хотя и распространенное в обыденной речи, не лишено известного изящества.
— Охотно, господин аббат,— подхватил брат Жан Шаваре.— Замечу вам только, что эта особа упомянута не мной, а братом Оливье. Итак, одну такую посредницу, проживавшую на Турнельском мосту, посетил однажды некий кавалер, который вручил ей перстень и сказал:
«Вот перстень из чистого золота, в который вставлен бледно-красный рубин. Если вам знакомы порядочные женщины, ступайте к самой красивой из них и скажите, что она получит это кольцо, когда согласится навестить меня и подарить мне наслаждение».
Посредница знала пять женщин редкой красоты: одна была из Пикардии, другая из Пуатье, третья из Тура, четвертая из Лиона, а пятая из Парижа. Все они жили в Ситэ или поблизости от того островка, на котором оно расположено, и посреднице несколько раз случалось видеть их у обедни.
Она первым делом постучалась в дом дамы из Пикардии. Служанка отворила ей, но хозяйка не приняла посетительницу. Она была честной женщиной.
Затем посредница пошла к даме из Пуатье и принялась расхваливать ей красивого кавалера. Дама же ответила:
«Прошу вас сказать тому, кто вас послал, что он ошибся, ибо я совсем не та, за кого он меня принимает».
Эта дама из Пуатье тоже отличалась честностью, но в меньшей мере, нежели первая, ибо хотела казаться честнее, чем была.
Тогда посредница отправилась к даме из Тура и, обратившись к ней с теми же словами, показала ей кольцо.
«А перстень и вправду очень хорош»,— сказала дама.
«Он будет вашим, стоит вам только пожелать».
«Нет, эта цена для меня слишком дорога. Мой муж может обо всем догадаться, и я причиню ему огорчение, которого он не заслуживает».
Эта дама из Тура в глубине души, несомненно, была распутная.
Посредница тотчас же поспешила к лионке, которая, увидев перстень, воскликнула:
«Увы, милая, мой муж так ревнив, что отрежет мне нос, лишь бы не дать мне выиграть столь приятную игру в колечко».
Как видите, эта лионка не много стоила.
Посредница побежала оттуда к парижанке. Та оказалась настоящей бесстыдницей и без зазрения совести ответила:
«В среду муж уезжает осматривать наши виноградники. Скажите тому, кто вас послал, что в этот день я приду к нему».
Вот каковы, по мнению брата Оливье, пять ступеней меж добром и злом у женщин от Пикардии до Парижа. А вы что думаете по этому поводу, господин Куаньяр?
На это мой добрый учитель ответил:
— Разобраться как в том, что движет этими слабыми созданиями, так и в том, каковы их отношения с божественным правосудием,— дело весьма нелегкое и превосходящее мое разумение. Но мне думается, что лионка, боявшаяся остаться без носа, все-таки хуже парижанки, которая вовсе ничего не боялась.
- Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды» - Сергей Нечаев - Биографии и Мемуары
- Le chien jaune - Simenon - Полицейский детектив
- Жираф – гроза пингвинов - Донцова Дарья - Детектив
- Камни бессмертия - Борис Бабкин - Криминальный детектив
- Сказка о Совете Огня и Синей Звезде - Елена Власова - Научная Фантастика