Звезды в озере - Ванда Василевская
- Дата:02.10.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Звезды в озере
- Автор: Ванда Василевская
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хожиняк не понимал, как случилось, что он ушел живым. Но все же ушел. Прыжок с насыпи в кусты, — они его не заметили. А там, там уж нечего было делать: все пропало. Ему казалось, что, кроме него, кто-то еще успел соскочить с насыпи на другую сторону. Но сейчас ему было не до поисков.
Он притаился в кустах и пролежал так часов пятнадцать. Потом двинулся в путь. Не к литовской границе, которая была тут же, рядом. Нет, обратно домой! Его место там, в Ольшинах. Там ведь Гончар. И вдобавок ко всему теперь надо отомстить за людей, которые мертвыми глазами глядят в небо, лежа у железнодорожной насыпи.
Глава VI
Ребятишки с самого утра бегали от хаты к хате.
— Собрание! Все на собрание!
— Не знаете, что там опять?
— Наверно, о конституции, — серьезно отвечал Семка. Крестьяне кивали головами.
Медленно сходились они в усадьбу, где теперь происходили все собрания. Паручиха уселась в первом ряду.
— О чем говорить-то будут?
— О конституции, — сказал кто-то.
— Видишь, правильно Семка говорил, о конституции, — обрадовалась Паручиха.
Вошел Овсеенко и с ним кто-то незнакомый. Все подняли головы, с любопытством рассматривая приезжего.
— Молоденький.
— Агитатор. Из Луцка приехал.
— Ишь ты, из самого Луцка!
— Ничего не скажешь, не забывают об Ольшинах, — заметила Паручиха и оглянулась, словно ожидая, что ей будут возражать.
Молодой человек сел за стол рядом с Овсеенко. Он оглядывал собравшихся, непрестанно поправляя прядку волос на лбу. Овсеенко порылся в лежащих перед ним бумагах, потом встал, щелчком сбил на затылок кепку и окинул взглядом переполненный зал.
— Товарищи, как вам известно, мы готовимся к выборам в Национальное собрание.
— Пока еще вроде не было известно, — заметил кто-то из рядов.
— Вот я вам об этом и сообщаю. Предоставляю слово товарищу Степанко, который специально приехал, чтобы прочесть доклад о выборах.
Степанко встал из-за стола, и все стали поудобнее усаживаться на своих местах, откашливаться, сморкаться, чтобы потом внимательнее выслушать доклад, который, судя по выражению лица Овсеенко, обещал быть длинным.
— Товарищи, — высоким голосом начал агитатор. — Мы стоим накануне выборов. Вы впервые в жизни примете участие в выборах…
Семен предостерегающе кашлянул, но тот не обратил на него внимания.
— Впервые в жизни к избирательным урнам пойдут женщины… А то вас тут в школы не принимали, не по своей воле, как рабынь, отдавали замуж…
Бабы беспокойно зашевелились.
— Это не здесь, — остановил его Овсеенко. Агитатор махнул рукой.
— Все равно. А ты не перебивай…
Совюк поднялся со скамьи.
— Как же это — все равно?.. Что было, то было, но надо же…
Степанко покраснел.
— А вы меня, товарищ, не учите. Знаю я капиталистические штучки! Всюду было одно и то же! Нужно быть сознательным человеком, понимать, до чего доходят капиталистическая эксплуатация и предрассудки, при помощи которых буржуазия старалась держать в темноте трудовой народ.
— Что и говорить! — охотно согласилась Паручиха.
— Вот именно, — обрадовался оратор. — Так что я говорил относительно выборов? Впервые в жизни пойдут голосовать женщины…
— Мы уже голосовали, — громко заявила Олексиха.
— Да, только в тридцать пятом году нас палками гнали на выборы!
В комнате зашумели:
— Параску дубинками избили!
— Сикора сам загонял к урнам!
— Штрафы накладывали!
— Из хаты в хату полицейские бегали, сгоняли народ на выборы!
Овсеенко схватил звонок и изо всех сил затряс им, но слабое дребезжание тонуло в общем шуме.
— Товарищи, спокойствие!
— А что он нам тут рассказывает, когда это неправда!
Потный и красный Овсеенко звонил изо всех сил. Семен вскочил на стул, и его мощный бас заглушил все голоса:
— Люди добрые, товарищи! Что было, то было, чего теперь об этом говорить, каждый и так знает! Товарищ молодой, никогда здесь не бывал, так откуда и знать ему? Да в этом ли дело? Главное, что мы впервые за своих людей голосовать будем, за свою власть, за советскую власть! Чего же тут долго говорить? Каждый пойдет и каждый проголосует — каждый, кто за советскую власть!
— Товарищ, я вам не давал слова, — строго заметил ему Овсеенко.
— Пусть говорит! Правильно говорит! — зашумели в толпе, и Овсеенко сел на место.
— Так о чем долго и разговаривать? Выберем людей в Национальное собрание, которое должно решить, что с нами будет и что с землей, и с фабриками, и со всем! Кто за мужика, за простого человека, за справедливость, тот, известно, пойдет голосовать за советскую власть! А кому больше нравится поповское, полицейское, панское господство — пусть его! Мы с ним все равно рассчитаемся по-своему!
— Правильно говорит!
— Правильно!
Овсеенко зазвонил. В комнате постепенно утихло. Он нагнулся к Степанко, и они с минуту посовещались вполголоса. Наконец, Степанко махнул рукой:
— Товарищи, примем резолюцию.
Овсеенко прочел. Все руки охотно поднялись вверх. Собрание тут же закончилось. Народ стал расходиться по домам. Позади всех шли Овсеенко с агитатором из Луцка, о чем-то ожесточенно споря между собой. Бабам стало жаль приезжего.
— Молоденький… Конечно, у него еще в голове зелено, а вы сейчас все на него и накинулись!
— Чепуху городит, так как же…
— А вам это мешает?.. Пусть себе говорит. Каждый сам свое знает…
— Все-таки. Приехал, а сам…
— Хоть бы людей порасспросил, раз самому неизвестно.
— Это-то верно.
Хмелянчук, забежав сбоку, воспользовался случаем:
— Вот ведь, гляди да гляди!
Бабы неприязненно оглянулись на него:
— И то. Обязательно глядеть надо, как бы какой-нибудь Иуда-предатель не подвернулся…
Он понял намек и поспешно отступил:
— Да я ведь ничего особенного не говорю. Молод еще парень.
— Конечно, молод. Хуже, когда старый, да фальшивый.
Он остановился и подождал, пока они прошли вперед. Медленно тащась позади, он поровнялся с Рафанюком.
— Ну что? — обернулся тот к Хмелянчуку.
— Да ничего.
— И времена ж наступили…
— Времена как времена… Ничего, кум, хуже будет. О земле поговаривают.
— А пусть… что у меня, усадьба, что ли?
— Усадьба не усадьба, а хозяйство ничего! Может, еще и понравится кому.
— Ну уж этого не будет! — возмутился Рафанюк. — Грабеж, значит? Какая-никакая власть, а порядок должен быть.
— Разные бывают порядки, — медленно процедил Хмелянчук. — Вот и об этих свадьбах поговаривают…
Рафанюк вздрогнул. Хмелянчук знал, чем его пронять! Ведь тот был почти на тридцать лет старше Параски.
— И что вроде бабам теперь другие права…
— Что за другие права? Раз муж, так он есть муж!
— Э! — поморщился Хмелянчук, — подождите, кум, как оно еще обернется… Вот думаю, что, к примеру, кабанчика лучше зарезать, а сало припрятать…
— Думаете, так лучше?
— Да вот, подумываю…
«А может, и лучше, — соображал про себя Рафанюк. — Может, и лучше».
Они медленно шли по дороге. Впереди уже никого не было видно. Рафанюк вдруг остановился и взглянул на Хмелянчука широко раскрытыми выцветшими глазами.
— Боже милостивый, что-то еще будет, что будет?
— Поглядим. Я так полагаю, что после этих ихних выборов они себя покажут.
Рафанюк вздохнул и, не прощаясь, свернул по тропинке к своей хате.
После выборов по деревне неизвестно откуда поползли слухи. Они проникали всюду, добирались до каждой хаты. Громко никто ничего не говорил, однако все знали, что в Курках, за Паленчицами, уже отбирают скот: подряд каждую корову, каждого теленка. Бабы клялись на ухо одна другой, что это верно. Придут, перепишут — и больше ты им не хозяин. И ничего не поделаешь, хоть расшибись.
— Как же так? — дивилась Пискориха. — Только что сами давали. И я ведь получила коровенку из усадебных. А теперь вон что говорите?..
— А теперь, видно, опять по-иному…
— Вот и Хмелянчук говорил, что они так только, спервоначалу, а уж потом покажут… Вот теперь выборы-то прошли, они и…
— Говорил Хмелянчук, говорил, я сама помню…
Акции Хмелянчука поднимались. Его уже не обходили на дороге. То один, то другой вступали с ним в разговоры, расспрашивали:
— Ну, как вы полагаете, что теперь будет?
И Хмелянчук отвечал. Осторожно, продуманно, полусловами.
Когда распространились слухи о скоте, бабы тоже побежали к нему. На этот раз Хмелянчук испугался. Он сказал об этом только одному Рафанюку, да и то давно, а теперь пущенный им слух возвращался к нему как верное сообщение, как проверенный факт.
— Ничего я не знаю. Не иначе, как пустая болтовня. Выдумки просто, я полагаю…
- Брошенные миры - Мария Куприянова - Социально-психологическая
- Разбитые звезды - Эми Кауфман - Зарубежные любовные романы
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- «Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера - Майкл Кайдин - Публицистика
- На озере Фертё - Лайош Мештерхази - Классическая проза