Возвращение в Брайдсхед - Ивлин Во
- Дата:02.11.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Возвращение в Брайдсхед
- Автор: Ивлин Во
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Уилкокс пришел после чая убрать со стола, леди Марчмейн спросила!
– Лорд Себастьян не давал о себе знать?
– Нет, ваша светлость.
– Видно, заехал к кому-то выпить чаю. Как это на него не похоже.
Полчаса спустя, появившись с подносом коктейлей, Уилкокс объявил:
– Лорд Себастьян только что звонил из Саут-Твайнинга, чтобы за ним прислали машину.
– Из Саут-Твайнинга? Кто там живет?
– Он говорил из гостиницы, ваша светлость.
– Саут-Твайнинг! – повторила Корделия. – Совсем с дороги сбился!
Когда он приехал, щеки его были красны, глаза лихорадочно блестели; я сразу увидел, что он на две трети пьян.
– Мой дорогой мальчик, – сказала леди Марчмейн. – Как приятно, что ты опять так хорошо выглядишь. День на воздухе пошел тебе на пользу. Коктейли на столе. Выпей, если хочешь.
Не было ничего примечательного в ее словах, кроме того, что она их произнесла. Полгода назад они бы не были сказаны. – Спасибо, – ответил Себастьян. – Я выпью.
Удар, которого заранее ждешь, который пришелся по уже наболевшему месту и принес с собой не потрясение, но лишь тупую, мучительную боль да мельком мысль о том, что еще один будет уже не по силам, – вот что я чувствовал, сидя за ужином против Себастьяна и видя его помутившийся взгляд и неверные движения, слыша его осипший голос, вдруг брякающий что-то невпопад после продолжительного, невежливого молчания. Когда наконец леди Марчмейн с Джулией и слуги ушли, Брайдсхед сказал:
– Тебе бы лучше пойти лечь спать, Себастьян.
– Сначала портвейну выпью.
– Да, выпей портвейну, если тебе хочется. Но не появляйся в гостиной.
– Угу, перебрал, – Себастьян кивнул. – Как в добрые старые времена. Джентльмены здорово надирались в добрые старые времена, не могли выйти к дамам. («Надо сказать, что совсем не как в старые времена, – заметил чуть позже мистер Самграсс, пытаясь завязать со мною дружескую беседу. – В чем разница, трудно определить. То ли веселья недостает, то ли духа товарищества. И знаете, у меня полное впечатление, что он пил еще днем, в одиночку. Откуда же он взял деньги?»)
– Себастьян пошел спать, – сказал Брайдсхед, когда мы пришли в гостиную.
– Да? Почитать вам?
Джулия и Рекс сели играть в безик; черепаха от наскоков болонки спряталась в панцирь; леди Марчмейн читала вслух «Дневник Никого», но очень скоро, хотя было еще рано, закрыла книгу и сказала, что пора спать.
– Я останусь еще немного, можно, мама? Еще три роббера.
– Хорошо, дорогая. Зайди ко мне, перед тем как лечь. Я не буду спать.
Нам с мистером Самграссом было очевидно, что Джулия и Рекс хотят остаться одни, поэтому мы тоже раскланялись;
Брайдсхеду это не было очевидно, и он уселся в кресло читать «Таймс», который сегодня не успел просмотреть раньше. Вот тогда-то, по пути на нашу половину дома, мистер Самграсс и сказал: «Совсем не как в старые времена».
Утром я спросил у Себастьяна
– Скажите мне честно, вам нужно, чтобы я здесь оставался?
– Да нет, Чарльз. Не нужно.
– От меня вам никакой помощи?
– Никакой.
И я отправился объявить о своем отъезде и принести извинения его матери.
– Мне нужно вас кое о чем спросить, Чарльз. Вы дали вчера Себастьяну денег?
– Да.
– Зная, как он их употребит?
– Да.
– Не понимаю, – сказала она. – Просто не понимаю, как можно быть таким злым и бессердечным,
Она помолчала, но ответа, по-моему, не ждала; мне нечего было ей ответить, разве только завести сначала знакомый, бесконечный спор.
– Я не собираюсь вас упрекать, – сказала она. – Видит бог, не мне упрекать кого-либо. Всякая слабость моих детей – это моя слабость. Но я не понимаю. Не понимаю, как можно быть таким милым во многих отношениях и потом вдруг сделать такой бессмысленно жестокий поступок. Не понимаю, как мы все могли вас любить. Вы с самого начала нас ненавидели? Не понимаю, чем мы это заслужили.
Я остался невозмутим; ее горе не нашло отзыва ни в одном уголке моего сердца. Когда-то я именно так представлял себе сцену моего исключения из школы. Я почти готов был услышать от нее слова: «Мы уже поставили в известность вашего несчастного отца». Но, отъезжая в автомобиле и обернувшись, чтобы бросить, как я полагал, последний, прощальный взгляд на Брайдсхед, я ощутил, что оставляю там частицу самого себя, и, куда ни отправлюсь теперь, мне всюду будет чего-то не хватать, и я буду пускаться в безнадежные поиски, подобно привидениям, которые бродят в тех местах, где некогда зарыли свои земные богатства, и теперь не могут оплатить себе дорогу в подземный мир.
«Я никогда сюда не вернусь», – сказал я себе.
За мною захлопнулась дверь, низенькая дверца в стене, которую я отыскал и открыл в Оксфорде; распахни я ее теперь, и там не окажется никакого волшебного сада.
Я вынырнул на поверхность, на свет прозаического дня и на свежий морской воздух, после долгого плена в темных стенах коралловых дворцов и в колышущихся джунглях океанского дна.
Позади осталось-что? Юность? Отрочество? Романтика? Некое свойственное им волшебство, «Учебник юного мага», маленький лакированный ящичек, где рядом с обманными биллиардными шарами лежит черная волшебная палочка, монетка, складывающаяся пополам, и цветы из перьев, которые можно протянуть через полую свечу.
– Я расстался с иллюзией, – говорил я себе. – Отныне я буду жить в мире трех измерений и руководствоваться моими пятью чувствами.
С тех пор я успел убедиться, что такого мира нет, но тогда, бросая прощальный взгляд на скрывающийся за поворотом аллеи дом, я думал, что мир этот не надо даже искать, что он обступит меня со всех сторон, стоит лишь выехать на шоссе.
Так я возвратился в Париж, к друзьям, которых успел там завести, и к новым привычкам. Я думал, что больше никогда не услышу о Брайдсхеде, но в жизни редки такие внезапные и окончательные разлуки. Не прошло и трех недель, как я получил письмо, написанное офранцуженным монастырским почерком Корделии.
«Голубчик Чарльз, – писала она, – мне было так ужасно грустно, когда вы уехали. Могли бы зайти попрощаться.
Мне все известно о вашем позоре, и я пишу вам, чтобы сообщить, что я тоже опозорилась: утащила у Уилкокса ключи и достала Себастьяну виски и была застигнута на месте преступления. Ему было очень нужно. По этому поводу был (и еще не кончился) грандиозный скандал.
Мистер Самграсс уехал (хорошо!), и, по-моему, тоже с позором, хотя за что, непонятно.
Мистер Моттрем пользуется благосклонностью Джулии (плохо!) и собирается увезти Себастьяна (очень, очень плохо!) к какому-то немецкому доктору.
Черепаха Джулии пропала. Мы думаем, что она зарылась в землю – они ведь зарываются? – так что прощай изрядный куш (выражение мистера Моттрема).
Я чувствую себя превосходно.
С приветом
Корделия».
Примерно через неделю после получения этого письма я как-то вернулся с этюдов домой и застал у себя в квартире Рекса.
Было около четырех часов, помнится, свет в студии в это время года уже начинал меркнуть. Когда консьержка объявила, что меня дожидается один господин, я по выражению ее лица сразу понял, что наверху моему взору откроется нечто внушительное; у нее был особый дар выражать всевозможные градации возраста и привлекательности посетителя; на этот раз речь, как видно, шла о весьма важной персоне, и действительно, Рекс, стоявший у окна в своей тяжелой дорожной шубе, выглядел в высшей степени барственно.
– Вот так так, – сказал я. – Здравствуйте.
– Я приходил сегодня утром. Мне объяснили, где вы обычно обедаете, но там вас не было. Он у вас?
Мне не было нужды спрашивать, о ком идет речь.
– Значит, он от вас тоже улизнул?
– Мы приехали вчера вечером и должны были сегодня сесть в поезд на Цюрих. После ужина я оставил его у «Лотти», потому что он пожаловался на усталость, а сам зашел в Клуб путешественников перекинуться в картишки.
Я заметил, что даже в разговоре со мной он старается оправдаться, словно репетирует некое еще предстоящее ему объяснение. «Пожаловался на усталость!» Я не представлял себе, чтобы Рекс позволил полупьяному юнцу помешать ему провести вечер за картами.
– А когда вернулись, его не оказалось?
– Напротив. Уж лучше бы так. Когда я пришел, он еще не ложился, сидел в номере! В клубе мне подряд несколько раз крупно подвезло, и я отхватил изрядный куш. И пока я спал, Себастьян увел его целиком. Оставил только два билета первого класса до Цюриха, засунул за раму зеркала. Без малого три сотни, черт бы его подрал!
– И теперь находится неизвестно где?
– Вот именно. Вы его случайно не прячете?
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса - Елизавета Дворецкая - Фэнтези
- Покуда есть Россия - Борис Тумасов - Историческая проза
- Капитан гренадерской роты - Всеволод Соловьев - Историческая проза
- Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг - Современная проза