Мелкие буржуа - Оноре Бальзак
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Мелкие буржуа
- Автор: Оноре Бальзак
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Человеческая натура, — простодушно призналась старая дева, — одержала во мне верх над рассудком.
Пресловутый суп на деле оказался довольно жидким бульоном: даже в дни званых обедов кухарка получала строгое предписание не варить крепкого бульона; ведь семья должна была питаться говядиной в понедельник и во вторник, и чем меньше мясо вываривалось, тем больше питательных соков оно сохраняло.
Недоваренную говядину уносили на кухню в ту самую минуту, когда Тюилье погружал в нее нож; при этом Бригитта неизменно говорила:
— По-моему, мясо немного жестковато, оставь его, Тюилье, говядину никто есть не станет, у нас еще много кушаний впереди.
И в самом деле, бульон был подкреплен четырьмя блюдами, стоявшими на старых спиртовках, с которых облупилось серебро; на обеде, устроенном в честь будущего избрания Тюилье, в них помещались две утки с маслинами, большой круглый пирог с кнелями и угорь по-татарски, а также шпигованная телятина с цикорием. На вторую перемену был подан великолепнейший гусь с каштанами и салат, обложенный кружочками красной свеклы; тут же были принесены горшочки с кремом и посыпанная сахаром репа, которая словно подмигивала запеканке из макарон. Этот обед, походивший на обед привратника, справляющего свадьбу или именины, стоил не больше двадцати франков, к тому же его остатками кормился весь дом в продолжение двух дней. И все-таки Бригитта ворчала:
— Еще бы, когда принимаешь гостей, деньги так и летят!.. Просто ужас!
Стол был освещен двумя уродливыми медными подсвечниками, покрытыми тонким слоем серебра. В каждом из них горели четыре свечи; эти на редкость выгодные свечи носили поэтическое название «звезда». Столовое белье ослепительно сверкало; старинная серебряная посуда досталась брату и сестре в наследство от папаши Тюилье: он приобрел ее еще в годы революции, и она служила ему верой и правдой в том безвестном ресторанчике, который помещался в его швейцарской до 1816 года, когда был закрыт, как и все ресторанчики такого типа, существовавшие в других министерствах. Таким образом, обед вполне соответствовал и столовой, и всему дому, и самим Тюилье, а они, в свою очередь, соответствовали режиму, существовавшему в те годы во Франции, а также нравам той эпохи. Минары, Кольвили и ла Перад обменялись понимающими улыбками, по этим улыбкам нетрудно было догадаться, что все они без исключения смотрят на этот званый обед со сдержанной усмешкой. Минары, привыкшие роскошно жить и вкусно есть, принимали приглашения на такие обеды только потому, что посещали дом Тюилье с определенной целью. Ла Перад, усевшийся рядом с Флавией, шепнул ей на ухо:
— Согласитесь, они заслуживают хорошего урока, эти Минары. Кольвиль и вы постились гораздо чаще, чем того требует религия, я тоже нередко сидел на хлебе с водой! До чего отвратительна жадность этих людей! Селеста будет навсегда для вас потеряна, ведь эти выскочки унаследовали пороки вельмож былых времен, не унаследовав их изящества. У их сына, по слухам, двенадцать тысяч франков дохода, ну и пусть себе ищет жену в семействе Потас, вы не нуждаетесь в их деньгах, нажитых с помощью нечистых проделок. Какое удовольствие настраивать таких людей на нужный тебе лад, подобно тому, как музыкант настраивает контрабас или кларнет!
Флавия слушала Теодоза с улыбкой и не убрала ногу, когда его сапог коснулся ее туфельки.
— Я хочу, чтобы вы все время следили за тем, что происходит, — проговорил он вполголоса, — вот мы и будем объясняться с помощью этой педали. С сегодняшнего дня вы можете читать в моем сердце, я не из тех людей, что строят козни...
Флавия не была избалована общением с людьми выдающимися; решительный, уверенный тон Теодоза покорял ее, ловкий провансалец ставил стареющую красавицу перед необходимостью прийти к определенному решению: либо принять его таким, каков он есть, либо, не колеблясь, отвергнуть. Поведение молодого адвоката было построено на трезвом расчете, и поэтому он следил внешне кротким, а на самом деле проницательным взглядом за тем, удалось ли ему окончательно заворожить свою жертву.
Когда прислуга уносила на кухню опустошенные блюда, Минар, боявшийся, как бы Фельон не опередил его, с торжественным видом обратился к Тюилье:
— Дорогой господин Тюилье, я принял приглашение на обед потому, что хотел сделать важное сообщение, касающееся вас, и столь лестное, что вам, конечно же, будет приятно, если его услышат ваши гости.
Тюилье побледнел, как полотно.
— Вы добились для меня ордена!.. — воскликнул он и посмотрел на Теодоза с таким видом, словно приглашал того подивиться его проницательности.
— Орден от вас не уйдет, — отвечал мэр, — но сейчас речь идет о вещи более важной. Орден — свидетельство того, что министр держится на ваш счет хорошего мнения, я же имею в виду событие, свидетельствующее о том, что высокого мнения о вас придерживаются все сограждане. Короче говоря, многие избиратели моего округа обратили на вас внимание и желают выразить свое доверие, избрав вас представителем от них в муниципальный совет Парижа, который, как всему свету известно, одновременно выполняет и функции генерального совета департамента Сены...
— Браво! — воскликнул Дюток.
С места поднялся Фельон.
— Господин мэр опередил меня, — проговорил он прочувствованным голосом, — но я так рад тому, что наш друг привлек к себе внимание всех благонамеренных граждан одновременно и снискал себе сторонников во всех концах нашего округа, что не стану жаловаться. К тому же мне подобает быть вторым: власть должна идти во главе!.. (Фельон почтительно поклонился Минару.) Да, господин Тюилье, многие избиратели, живущие в той части округа, где пребывают мои скромные пенаты, захотели вручить вам мандат муниципального советника, и, что особенно знаменательно, ваша кандидатура была подсказана им человеком знаменитым... (Изумленные восклицания гостей)... — человеком, в чьем лице мы хотели почтить память одного из самых добродетельных обитателей нашего округа, который на протяжении двадцати лет был для всех нас отцом родным, — я имею в виду покойного господина Попино, бывшего при жизни советником Королевского суда и советником муниципального совета от нашего округа. Однако его племянник, доктор Бьяншон, слава нашего города, отклонил предложенный ему почетный пост, сославшись на то, что многочисленные обязанности не оставляют ему времени. Поблагодарив нас за оказанную честь, он — прошу заметить это, господа, — порекомендовал нашему вниманию кандидата, только что названного господином мэром; по словам доктора Бьяншона, наш друг господин Тюилье вполне достоин занять пост в городском муниципалитете, принимая во внимание его прошлую деятельность!..
И Фельон под одобрительные возгласы присутствующих уселся на место.
— Тюилье, ты можешь рассчитывать на своего старого друга, — заявил Кольвиль.
В эту минуту все приглашенные, невольно взглянув на Бригитту и на г-жу Тюилье, были глубоко растроганы их видом. По лицу смертельно бледной Бригитты медленно текли слезы, слезы бесконечной радости, а г-жа Тюилье, словно пораженная молнией, сидела неподвижно, пристально глядя куда-то вперед. Внезапно старая дева бросилась в кухню и крикнула Жозефине:
— Спустись в погреб, милая!.. Принеси вино, самое лучшее!
— Друзья мои, — заговорил Тюилье взволнованным голосом, — сегодня лучший день в моей жизни, он мне дороже даже того дня, когда я буду избран, если я только решусь принять это почетное предложение и согласиться на то, чтобы моя кандидатура была рекомендована вниманию наших сограждан... (Громкие возгласы: «Полноте, полноте!») ...ибо я положил немало сил за время тридцатилетней службы на пользу отечества, а вы сами понимаете, что человек порядочный должен хорошенько взвесить свои силы и возможности прежде, чем возложить себе на плечи обязанности члена городского муниципалитета...
— Иного ответа я от вас не ожидал, господин Тюилье! — вскричал Фельон. — Простите, я впервые в жизни прервал говорящего, да к тому же человека, занимавшего в прошлом более высокое положение, чем я, однако бывают обстоятельства...
— Соглашайтесь! Соглашайтесь! — завопила Зели. — Клянусь честью порядочной женщины, такие люди, как вы, должны управлять городом.
— Решайтесь, патрон! — подхватил Дюток. — И да здравствует будущий муниципальный советник... Недурно было бы по этому поводу выпить...
— Стало быть, решено? Вы — наш кандидат? — спросил Минар.
— Вы слишком высокого мнения обо мне, — пробормотал Тюилье.
— Помилуй! — воскликнул Кольвиль. — Человек, который тридцать лет просидел в канцелярии министерства финансов, — истинная находка для города!
— Вы слишком скромны! — вмешался Минар-младший. — Ваши способности нам отлично известны, о вас до сих пор вспоминают в финансовом ведомстве...
— Помните, вы сами этого хотели! — изрек Тюилье.
- Сочинения - Оноре де'Бальзак - Проза
- Физиология брака - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Озорные рассказы. Все три десятка - Оноре де Бальзак - Классическая проза
- Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча - Биографии и Мемуары
- Модеста Миньон - Оноре Бальзак - Классическая проза