Король, дама, валет - Владимир Набоков
- Дата:12.11.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Король, дама, валет
- Автор: Владимир Набоков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Король, дама, валет" от Владимира Набокова
📚 "Король, дама, валет" - это захватывающий роман, написанный талантливым автором Владимиром Набоковым. В центре сюжета - история любви, интриги и предательства, которая заставляет читателя задуматься о многом.
Главный герой книги, *король*, погружает нас в мир азартных игр и страстей, где каждый ход может стать решающим. Его взгляд на жизнь и любовь заставляет задуматься о том, что такое настоящая страсть и преданность.
Владимир Набоков - известный русско-американский писатель, чьи произведения завоевали мировое признание. Его уникальный стиль письма и глубокие мысли заставляют читателя заглянуть в самые глубины человеческой души.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие произведения для вас, чтобы каждый мог насладиться литературным наследием в любое удобное время.
Не упустите возможность окунуться в мир книг и слов, которые переносят нас в другие реальности и заставляют задуматься над важными вопросами жизни. Погрузитесь в атмосферу "Короля, дамы, валета" и почувствуйте всю глубину чувств и эмоций, которые присущи каждому из нас.
Не откладывайте на потом, начните слушать аудиокниги прямо сейчас на сайте knigi-online.info и погрузитесь в мир удивительных историй, которые ожидают вас!
Погрузитесь в классическую прозу вместе с категорией "Классическая проза" на нашем сайте!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что с тобой? Франц! Перестань дурачиться. Слышишь!
Она притянула его к себе за шею; он напрягся, не давался, — но вдруг ее острый, бриллиантовый взгляд полоснул его, и он весь как-то осел, как оседает с жалобным писком детский воздушный шар. Слезы обиды затуманили очки. Он прижался щекой к ее плечу.
— Я не могу так, — заговорил он тихонько подвывая. — Уже вчера вечером… Нет, я не могу так. Уже вчера я почувствовал, что ты меня как-то не по-настоящему, не всецело… Я не могу… Ты так его ждала, так волновалась! И вот теперь — продолжаешь об этом. Ах, это очень тяжело…
Марта замигала в недоумении. Потом поняла.
— Вот оно что, — протянула она, усмехнувшись. — Вот оно что… Прелестно!
Она взяла его голову, поглядела ему в глаза пристально и строго, и затем медленно, с полуоткрытым ртом, словно хотела мягко укусить, приблизилась к его лицу, завладела его губами.
— Эх ты… — сказала она, медленно отпустив его, — эх ты… — повторила она, кивая и усмехаясь в нос. — Я хочу, чтобы ты понял, какой ты глупый… Постой же…
Но Франц нежно взбесился. С края кушетки хлопнула на пол сумка, и никто ее не поднял. Марта стала вдруг что-то говорить вполголоса, торопливо и несвязно; так бывает со спящим: застонет и быстро-быстро забормочет, — потусторонняя скороговорка… Потом смолкает. И после молчания, она сказала мутным спросонья голосом:
— Подними, моя радость, сумку. Все, кажется, рассыпалось.
Он поднял. Ему было опять совсем легко и весело. Вполне понятно, что она вчера волновалась. Просто — дружеская тревога. Ничего тут нет особенного.
— Слушай, — сказала она, погодя. — Слушай, Франц… как было бы чудесно, если б не нужно было мне уходить сегодня. Ни сегодня, ни завтра. И вообще — никогда. Конечно, мы бы не могли жить вот в такой крохотной комнатке.
— Мы бы взяли комнату побольше, да посветлее, — уверенно сказал Франц.
— Да, — давай, помечтаем. Побольше и посветлее. Даже, пожалуй, две комнаты, а? Ты думаешь — три? И еще кухню…
— Но ты бы не стряпала. У тебя такие драгоценные ногти.
— Да, конечно; у нас была бы прислуга. Взяли бы ту же Фриду. Мы как говорим, — три комнаты?
— Нет, четыре, — подумавши, сказал Франц. — Спальня, гостиная, кабинет, столовая…
— Четыре. Так. Квартиру в четыре комнаты. С кухней. С ванной. И спальня будет вся белая, правда? А остальные комнаты будут синие. В гостиной и зале будет много, много цветов. И еще, в верхнем этаже будет комната — на всякий случай — для гостей, что ли…
— Как, — в верхнем этаже?
— Ну да: у нас будет вилла.
— Да, конечно, — кивнул Франц.
— Давай дальше, милый. Значит, вилла. Со светлым холлом. Ковры, картины, серебро. Так? И небольшой сад. Газон. Фруктовые деревца. Магнолии. Правда, Франц?
Он вздохнул. «Все это будет только лет через десять. Я не скоро выбьюсь…»
Марта затихла, — как будто ее не было в комнате. Он, улыбаясь, повернулся к ней и застыл в свою очередь: она на него смотрела, сощурившись, прикусив губу.
— Десять лет, — сказала она горько и холодно. — Ты хочешь ждать десять лет?
— Мне так кажется, — отвечал Франц. — Я не знаю. Может быть, если очень повезет… Но ведь вот: возьми Пифке; он с самого начала, — значит, лет десять, — в магазине. И занимает хорошую должность. А я знаю, что он живет очень скромно… получает не больше трехсот пятидесяти в месяц. Жена у него тоже служит. Квартира малюсенькая…
— Слава Богу, — ты это понял, — сказала Марта. — Видишь ли, друг мой, мечты нельзя отдавать в банк под проценты. Это бумаги неверные; да и проценты — пустяшные.
— Как же нам быть? — проговорил Франц. — Я бы, знаешь, женился на тебе хоть сейчас. Я не могу жить без тебя. Я — как пустой рукав без тебя. Но ведь даже ковер — или там приличный сервиз не могу купить. Да и вообще — пришлось бы искать другой службы — ты понимаешь, — а я ничего не знаю, ничего не умею. Значит, опять учиться. Мы бы жили в сырой комнатушке, впроголодь… Экономили бы на пище, на угле…
— Да, уж никакой бы дядюшка тебе не помогал, — сухо сказала Марта.
— Это вообще немыслимо, — сказал Франц.
— Совершенно немыслимо, — сказала Марта.
— Отчего ты на меня сердишься? — спросил он, после минуты молчания. — Как будто я в чем-то виноват… Право же, я тут ни при чем… Ну, будем мечтать, если хочешь. Только не сердись. Давай продолжать. У меня будет восемь костюмов, — хочешь, я опишу тебе какие?
— За десять лет, — сказала она, усмехнувшись, — за десять лет, мой милый, мужские моды успеют значительно измениться…
— Ну вот, ты опять сердишься…
— Да, я сержусь, — но не на тебя, на судьбу. Видишь ли, Франц, — нет, ты не поймешь…
— Я пойму, — сказал Франц.
— Ну, так видишь ли, — обыкновенно люди делают всякие планы, — очень хорошие планы, — но совершенно при этом упускают из виду одно: смерть. Как будто никто умереть не может. Ах, не смотри на меня так, как будто я говорю что-то неприличное…
У нее было сейчас точь-в-точь такое лицо, как вчера, когда бормотала о каком-то полицейском. Странное лицо.
— Мне пора, — сказала Марта, нахмурившись, — и, неторопливо встав, принялась перед зеркалом поправлять волосы.
— Уже продают на улицах елки, — сказала она, глядя в зеркало и высоко поднимая локти. — Я хочу купить елку, огромную, очень дорогую. Дай мне, пожалуйста, побольше денег с собой.
— Ты сегодня злая, — вздохнул Франц.
Он спустился вместе с ней по темной лестнице. Проводил до площади. Было очень скользко, ледок отблескивал под фонарями.
— Знаешь что? — сказала она, прощаясь с ним на углу — ведь я бы сегодня могла быть в трауре. Это случайность, что я не в трауре. Подумай об этом.
И произошло как раз то, чего она хотела: Франц мгновенно повеселел. Он посмотрел на нее и рассмеялся. Она рассмеялась тоже. Господин с фокстерьером, ждавший, пока собака кончит обнюхивать фонарь, одобрительно и немного завистливо на них посмотрел. «В трауре», — сказал Франц, давясь от смеха. Она, смеясь, закивала. «В трауре» — сказал Франц, бубня смехом в ладонь. Господин с фокстерьером вздохнул и двинулся. «Я обожаю тебя», — слабым голосом проговорил Франц и довольно долго, мокрыми глазами, смотрел ей вслед.
Но как только она отвернулась, как только пошла, лицо у Марты снова стало сосредоточенным и строгим. Франц уже не видел этого. Он вытер платком стекла очков и тихо побрел домой, продолжая посмеиваться. Да, действительно — случайность. Сел бы тот рядом с шофером… К примеру, скажем. Взял и сел. И готово: вдова. Богатая вдова. Через год свадьба. Впрочем, — зачем сложные комбинации с автомобилем?.. Да и не всегда кончается такая катастрофа смертью; чаще всего отделываешься ушибами, переломом, порезами… нельзя предъявлять случаю слишком сложных требований… именно так, пожалуйста, именно так, — чтобы мозги брызнули… Но мало ли, что вообще бывает: болезни, — скажем. Может быть, у него порок сердца? Или, вот, от инфлуэнцы дохнут… Зажили бы тогда на славу… Первоклассное счастье. Магазин бы работал, денежки прибывали бы… А вернее всего, он жену переживет, — эдаким патриархальным дубом дотянет до двадцать первого века. Вот, в газетах было, что какой-то есть турок, которому полтораста лет…
Так он мечтал, смутно и грубовато, — и не сознавал что мысль его катится от толчка, данного ей Мартой. Извне пришла и мысль о женитьбе. О, это была хорошая мысль. Если уже счастье — видеть Марту урывками, так какое же это будет огромное блаженство иметь ее подле себя круглые сутки!.. Он употребил этот арифметический прием совершенно бесхитростно, — точно так же, как ребенок, любящий шоколад, воображает страну, где горы из шоколада: гуляешь и лижешь.
Он совершенно не заметил в те дни разъедающего, разрушительного свойства приятных мечтаний о том, как, вот, Драйера хватит кондрашка. Слепо и беззаботно он вступал в бред. Последующие свидания с Мартой были как будто такие же естественные, ласковые, как и предыдущие. Не подобно тому, как в этой простенькой квартире со старой скромной мебелью, с капустообразными цветами на обоях, с наивно-темным коридором, хозяином был старичок бесповоротно, хоть и незаметно, сошедший с ума, — в них, в этих свиданиях, таилось теперь нечто странное, — жутковатое и стыдное на первых порах, но уже увлекательное, уже всесильное. Что бы Марта ни говорила, как бы нежно ни улыбалась, Франц в каждом ее слове и взгляде чуял неотразимый намек. Они были, как наследники, сидящие в полутемной комнате, за стеной которой вот-вот должен испустить дух обреченный богатей; можно было говорить о пустяках, о близком Рождестве, о том, что теперь в магазине уйма работы, — лыжи и всякие шерстяные вещи идут превосходно — можно было обо всем говорить, — правда, чуть глуше, чем обыкновенно, — но слух напряжен, в глазах неверный блеск, затаенная мысль не дает покою: ждешь, ждешь, что вот выйдет оттуда на цыпочках и красноречиво вздохнет хмурый доктор, — и в пройме двери будет видна спина аббата, склонившегося над белой, белой постелью.
- Славянская гимнастика. Свод Здравы Стрибога. Свод Здравы Макоши. Практики волхвов - Евгений Баранцевич - Здоровье
- Король, дама, валет - Набоков Владимир - Прочее
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Железная лига - Игорь Левашов - Русская современная проза
- Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков - Критика