Мужики - Владислав Реймонт
- Дата:13.08.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Мужики
- Автор: Владислав Реймонт
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я буду говорить, потому что законы знаю и не боюсь начальства! Это только у вас, баранов, поджилки трясутся от страха перед всякой рванью! — закричал Гжеля, смущая всех такой смелостью. Многим даже страшно было его слушать. А Клемб сказал:
— Школа эта нам ни к чему. Мой Адам целых два года ходил в Волю. Возил я учителю картошку мешками, жена ему к празднику масла да яиц дала, а что толку? Учился хлопец, учился, а до сих пор молитв по книжке прочитать не умеет и по-русски тоже — ни бельмеса! Младшие одну зиму проучились у Роха — и уже не только печатное, даже писаное разбирают.
— Так надо Роха нанять, пусть всех учит, а школа ребятам нужнее, чем башмаки, — вмешался Гжеля.
Солтыс вошел в толпу и сказал вполголоса:
— Лучше Роха не найти, знаю, он и моих учил… да нельзя! Начальство, видно, уже что-то пронюхало. Он у них на примете… Урядник встретил меня в канцелярии и долго расспрашивал про него… Я, конечно, больше отмалчивался — так он даже на меня осерчал и стал говорить, что ему, мол, хорошо известно, что Рох у нас детей учит и раздает людям польские книжки и газеты… Надо будет Роху сказать, чтобы был поосторожнее…
— Плохо дело! Человек он хороший, но из-за него деревня сильно пострадать может… Надо что-нибудь придумать… и поскорее, — сказал старик Плошка.
— А вы со страху и выдать его согласны, а? — ядовито буркнул Гжеля.
— Если бы он бунтовал народ против властей, всем во вред, каждый сделал бы это. Молод ты еще, брат, а я хорошо помню, что делалось, когда паны воевали: они воевали, а мужиков за всякий пустяк батогами секли![24] Не наше это дело.
— В войты метите, а голова у вас — как дырявый сапог! — вспылил Гжеля.
Разговор прервался, так как из избы вышел Рох, окинул всех взглядом и, перекрестясь, воскликнул?
— Пора! С Богом!
Он пошел впереди, за ним высыпали на дорогу все мужчины, а шествие замыкали несколько женщин и детей.
Жара уже спала, солнце перекатилось к лесу, небо было ясно, и воздух так прозрачен, что даже дальние деревни видны были как на ладони, и в зелени бора глаз различал желтые стволы сосен, белые рубашки березок и серые могучие дубы.
За мельницей женщины отстали, а мужики не спеша шагали дальше. За ними вставало облако пыли, в котором только по временам белел чей-нибудь кафтан.
Шли молча. Все лица были суровы, в глазах читался вызов и непреклонная решимость.
Порой, подбодряя себя, ударяли в землю дубовыми палками, а некоторые поплевывали на ладони и выпрямлялись, словно готовясь к прыжку.
Шли чинно, торжественно, как будто это был крестный ход, и если у кого вырывалось слово, он тотчас умолкал под неодобрительными взглядами: не время было болтать, все были сосредоточенны, подтягивались и собирали силы.
На межевых буграх под крестом присели отдохнуть, но и тут никто не произнес ни слова, все молча озирались кругом. Уже липецкие хаты едва виднелись из-за садов, золотой купол костела сверкал на солнце, везде, куда ни глянь, зеленели пашни, а на выгонах под лесом бродили стада. От костра, разведенного на опушке леса, тянулась к небу голубая лента дыма, звонкие песни детей и звуки свирелей разносились далеко, на земле царили весна, радость, дивный покой. И не одно мужицкое сердце сжималось от неясной тоски и опасений; люди тяжело вздыхали и с беспокойством поглядывали в сторону Подлесья.
— Ну, пошли, не пустячное ведь дело! — торопил их Рох, хорошо понимая, что они уже начинают колебаться.
Свернули прямо к хуторским постройкам и пошли старой, заросшей бурьяном дорогой, которая разноцветной лентой вилась среди зеленых полей.
Чахлая рожь густо синела васильками, запоздалый овес глушила яркожелтая полевая горчица, в сожженной солнцем пшенице краснели маки, а картофель едва всходил. На каждом шагу бросалась в глаза запущенность этих полей.
— Ну и хозяйство! Смотреть больно! — буркнул кто-то из мужиков.
— Самый ленивый батрак лучше обработает!
— Вот тебе и помещик! Даже земли-кормилицы и той не уважит!
— Доит ее и доит, как голодную корову, — не диво, что она родить перестала.
Вышли на паровое поле. Закопченные и полуобвалившиеся срубы виднелись уже неподалеку, сожженный сад черными скелетами деревьев, горестно простиравших к небу сучья, окружал жилые дома с провалившимися крышами и торчащими дымовыми трубами, а под стенами их, в жидкой тени мертвых деревьев, сидели группами люди. Это были немцы. Бочонок с пивом стоял перед ними, на крыльце кто-то играл на флейте, а они сидели, развалясь на лавках и траве, без курток, в одних рубахах, с трубками в зубах и пили из глиняных кружек. У домов играли дети, а невдалеке паслись откормленные коровы и лошади.
Немцы, должно быть, увидели подходивших — они вскочили с мест и, приставив ладони к глазам, вглядывались, что-то крича. Но один из них, старик, сердито залопотал что-то, и все опять спокойно уселись и взялись за свои кружки. Флейта засвистела еще нежнее, жаворонки звенели чуть не над головами, с поля слышалось неумолчное стрекотание кузнечиков, а порой и крик перепела.
И, несмотря на то, что сухая земля гудела под ногами мужиков, а подбитые железом каблуки звенели о камни все ближе и ближе, немцы не шелохнулись, словно ничего не слышали. Сидели по-прежнему, наслаждаясь пивом и предвечерней свежестью. А мужики уже подходили, шагая все медленнее и тяжелее, притаив дыхание и сжимая в руках палки. Сердца у всех колотились, горячая дрожь, как кипяток, пробегала по спинам, в глотках пересохло, но они держались прямо и горящими глазами смело смотрели на немцев с выражением суровой решимости.
— Слава Иисусу! — по-немецки сказал Рох и остановился, а за ним полукругом стояли мужики, тесно, плечом к плечу.
Немцы хором ответили на приветствие, все еще не двигаясь с мест. Поднялся только тот седобородый старик и, бледнея, обводил взглядом толпу.
— Пришли мы к вам по делу, — начал Рох.
— Что же, присаживайтесь, хозяева! Вы, я вижу, из Липец. Поговорим по-соседски. Иоганн, Фриц, принесите скамейки для соседей.
— Спасибо, дело недолгое, постоим.
— Не может оно быть недолгое, если вы всей деревней пришли! — сказал старик уже по-польски.
— Пришли все, оттого что оно всех одинаково касается.
— Где там все! Дома втрое больше народу осталось, — внушительно сказал Гжеля.
— Мы вам от души рады. Уж если пришли к нам первые, так, может, пива с нами выпьете? Как добрые соседи… Наливайте, ребята!
— Сам пей! Ишь какой щедрый! Не за пивом мы пришли! — закричали те, кто погорячее.
Рох взглядом остановил их, а старый немец сказал сухо:
— Ну, мы слушаем!
В тишине слышно было сопение, тяжелое отрывистое дыхание, липецкие сдвинулись еще теснее, немцы тоже поднялись все как один и стали против них сомкнутым рядом. Они злыми глазами уставились на мужиков и, нетерпеливо дергая бороды, что-то бормотали.
Из окон смотрели встревоженные женщины, дети попрятались в сенях, большущие рыжие собаки ворчали у домов, а мужики и немцы добрых десять минут стояли так друг против друга в молчании, как стадо баранов, которые уже вращают налитыми кровью глазами, перебирают копытами и, напружив спины, нагнув головы, готовы каждый миг кинуться друг на друга. Наконец, Рох нарушил молчание.
— Мы пришли от всей деревни, — сказал он по-польски громко и внятно, — просить вас добром, чтобы вы не покупали Подлесья.
— Так, так! За этим! Верно! — подхватили мужики, стуча палками в землю.
Немцы в первую минуту оторопели.
— Что он говорит? Чего им надо? Не понимаем! — повторяли они, не веря своим ушам.
Рох повторил, на этот раз по-немецки. Не успел он кончить, как Матеуш в запальчивости крикнул:
— И чтобы вы, шароварники, убрались отсюда ко всем чертям!
Немцы рванулись, как ошпаренные, зашумели, затараторили по-своему, угрожающе размахивая руками, топая от злости ногами. Некоторые уже полезли было на мужиков с кулаками, но те стояли неподвижно, жгли немцев суровыми взглядами и только крепко стискивали зубы.
— Рехнулись вы все, что ли? — воскликнул старый немец, поднимая руки к небу. — Запрещаете нам купить землю! Почему? И по какому праву?
Опять Рох изложил ему все спокойно, обстоятельно. Но немец, побагровев от гнева, крикнул:
— Земля принадлежит тому, кто за нее заплатит!
— Это по-вашему так, а по-нашему иначе. Она должна достаться тому, кому она нужна, — сказал Рох торжественно.
— А как же это? Даром, что ли, возьмут ее, по-разбойничьи? — насмешливо спросил немец.
— Вот хорошая плата за нее — десять пальцев, — тем же тоном ответил Рох.
— Чепуха! Что мы будем терять время на шутки! Подлесье мы купили — оно наше и нашим останется. А кому это не нравится, пусть идет себе с Богом и впредь обходит нас издали. Ну, чего вы еще дожидаетесь?
- Каравай, каравай - Сергей Алексеевич Примаченко - Ужасы и Мистика
- Ну, здравствуй, муж! (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana" - Любовно-фантастические романы
- Здравствуй, это я! - Андрей Саломатов - Научная Фантастика
- Незнайка на Диком Западе - Дмитрий Суслин - Детская фантастика
- Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина - Ральф Паркер - Политика