Испанский садовник - Арчибалд Кронин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Испанский садовник
- Автор: Арчибалд Кронин
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На рыбалке… — протянул Гарсиа. — А где же рыба?
Николас молча протянул ему корзину, которую всё еще сжимал в дрожащей руке.
Гарсия медленно взял её и вдруг резко вытряхнул содержимое на стол. Две форели соскользнули на пол с противоположной стороны. На эмалевой столешнице осталась третья, самая маленькая, её выгнувшийся хребет выглядел жалким и убогим.
Гарсиа презрительно фыркнул:
— Разве так подают рыбу?.. Нечищеная, сырая.
У Николаса от страха ноги приросли к полу, а дворецкий схватил с блюда хлебный нож и одним ударом отсек голову маленькой форели. По белому столу потекла тоненькая розовая струйка крови.
— Я не позволю обращаться с собой, как с поваренком! — рявкнул он мальчику. — Ты меня понял?
— Да, — пробормотал Николас, видя, что от него ждут ответа.
Гарсиа усмехнулся, не шевельнув губами.
— Что ж ты дрожишь, маленький хозяин? Не ожидал увидеть меня здесь? Разве тебе неизвестно, что я ухожу и прихожу, когда пожелаю?
— Да, да… Конечно, — судорожно прошептал Николас.
— Это хорошо, что ты согласен. — Дворецкий угрожающе выпрямился. — Тех, кто против меня, я уничтожаю, как насекомых.
Магдалина, раскачиваясь взад и вперед, тихонько застонала:
— Молчи, полоумный… Молчи… Молчи, Бога ради.
Гарсиа не обратил на нее никакого внимания. Он всё также поглаживал рукоятку ножа.
Смертельно побледнев, Николас смотрел на подернувшиеся мутной пленкой темные глаза, а тихий голос повторил:
— Как насекомых… Когда-нибудь я расскажу тебе обо всем, что я сделал. Я уже обещал, ты, может, забыл. Но ничего. Настанет день, когда ты мне поверишь. А пока тебе не следует быть против меня, шпионить или мешать мне. Тебе известно, что я никогда не сплю. Я всегда рядом… в коридорах… в твоей комнате… я всё вижу…
— Нет… нет! — Ужас сковал губы ребенка, сдавленный крик слабо повис в воздухе.
Дворецкий довольно усмехнулся и медленно, не теряя равновесия, шагнул к Николасу. Тяжесть отрешенного взгляда безумных глаз, горящих на бледном лице, вселяла в мальчика ужас и отвращение. Словно его напоили отравой. В отчаянии он хотел отодвинуться, но тело больше ему не повиновалось.
— Да, — пробормотал Гарсиа. — Несчастное дитя. Но я могу многому тебя научить… Я открою тебе великую тайну. — Он вдруг умолк, сосредоточенно глядя вдаль, а затем продолжил, понизив голос, как будто разговаривал сам с собой: — Радость забвения… Море забытья… Эти потрясающие голоса…
Объятая неуемной дрожью, со сведенными бровями, Магдалина выпрямилась.
— Замолчи! — выкрикнула она. — Заткнись, пьяная свинья! Ты совсем спятил!
Выдернутый из своих видений, Гарсиа повернулся к ней и, когда она сделала попытку встать, ударил левой рукой по лицу.
Удар был не слишком сильным, но от потрясения скованные мышцы мальчика снова обрели подвижность. С пронзительным воплем, заглушенным плачем Магдалины, он развернулся и, спотыкаясь, вышел из буфетной. Он взбирался по лестнице, падал, поднимался, не чувствуя боли, не чувствуя ничего, кроме сильнейшего желания скрыться.
Наконец-то он в своей комнате! Захлопнув дверь, он онемевшими пальцами повернул большой ключ. Потом закрыл на задвижку дверь, ведущую в отцовскую спальню. Ставни были уже закрыты. Дрожа всем телом, он стоял в темноте посреди комнаты, и сердце его билось, как птица в клетке. Он боялся зажечь газ. Только бы спрятаться! Сбросив ботинки, он дотащился до кровати и, не раздеваясь, залез под одеяло. Но Гарсиа и здесь стоял у него перед глазами, его лицо угрожало разбить в дребезги мир ребенка, и от пронзившего его стыда и страха из глаз Николаса полились жгучие слезы. Ах, если бы там был Хосе, он бы смог его защитить! При мысли о Хосе он заплакал ещё сильнее.
Забудет ли он когда-нибудь эту бесконечно длинную ночь? Доносящиеся снизу стенания Магдалины, крики, громкая ругань, звон разбившейся бутылки, хохот, жуткий хохот, и снова звук ударов. А затем наступила тишина, тревожная тишина, пугающая сильнее любого шума, тишина, в которой чудилось неясное движение. Что это, что это было? Неужели он спал? А дверь, запер ли он дверь?! Пойти и убедиться в этом он не решался и лежал неподвижно с широко открытыми глазами, утопая в холодном поту, пропитавшем его подушку, испытывая сильнейшее головокружение.
Наконец, когда он уже перестал надеяться, под ставнями забрезжила полоска света. Он, наверное, ненадолго задремал. Когда сознание вернулось к нему, он лег на бок и прислушался. В доме ни звука, ни шороха. Набравшись смелости, он встал и открыл ставни. И там — о, какое невероятное облегчение! — в чистом золотистом свете нового дня он увидел в саду Хосе. В одной майке тот легкими размеренными ударами рыхлил клумбу с петуниями, рядом стояла тачка и лейка.
Николасу не нужно было одеваться. Отперев дверь, он слетел вниз по лестнице, промчался по усыпанной гравием дорожке и бросился к другу.
— Ой, Хосе… Хосе… — Сначала он только и мог, что повторять это имя, но постепенно, запинаясь, но не плача, сумел излить душу.
Присев на тачку, Хосе слушал, не проронив ни слова и не глядя на мальчика, если не считать одного-двух брошенных в его сторону насупленных взглядов. Когда Николас закончил, Хосе, помедлив в раздумье, встал. Сквозь напускную веселость в его лице проступила зрелая твердость.
— Ты должен поесть, Нико. Подожди здесь, я посмотрю, как там дела.
Медленно, но решительно, он прошел мимо кустарника к задней двери, и вернулся почти сразу же.
— Магдалина приготовила тебе завтрак, амиго. Гарсиа не бойся, он еще спит. — Он помолчал. — Я буду рядом.
Никто, кроме Хосе, не смог бы заставить Николаса вернуться в дом. Завтрак, поданный Магдалиной, был самым обычным, не считая подгоревшего тоста. Ее движения были вялыми, волосы сзади растрепаны, лицо еще больше опухло, чем всегда. В дыхании чувствовался сильный запах бренди. В его сторону она даже не смотрела, пока он не допил молоко; и только после этого, стоя у буфетной двери с безвольно сложенными под коротким черным передником руками, она обратила к нему затравленный взгляд.
— Гарсия не хотел сделать ничего плохого. Он выпил слишком много агуардиенте. Это больше не повторится.
Он молча посмотрел на нее.
— Ты хороший мальчик, — продолжала она. — Ты не расскажешь синьору Брэнду?
— Не расскажу, если не спросит, — хрипло ответил он.
— Вот и хорошо, — она слегка пожала плечами. — А теперь пойди умойся.
Николас поднялся к себе, торопливо умылся, почистил зубы и сменил рубашку. После этого он почувствовал себя лучше, но, хоть его кожа больше не была грязной и жесткой, из зеркала над комодом на него смотрело печальное и задумчивое лицо. Ему казалось, будто он — не он, а какой-то чужой мальчик. Он больше не мог оставаться в этой комнате, которая, дав ему вожделенное убежище, тоже стала чужой, осквернившись зловещим ужасом прошлой ночи. Он снова побежал в сад.
Все утро он провел рядом с Хосе, почти не разговаривая, не проявляя интереса к его работе, то и дело украдкой поглядывая на фасад виллы, туда, где окно буфетной, как пустая рама, готово было вместить гладколицый ненавистный портрет. Хосе тоже помалкивал, по его насупленным бровям и сжатым губам было ясно, что он не намерен отнестись легкомысленно к создавшемуся положению, а еще он, похоже, был озабочен теми неприятностями, которые это сулит ему лично. Он тоже время от времени поглядывал в сторону дома.
К часу дня дворецкий еще так и не появлялся. Магдалина позвала Николаса обедать, ему не хотелось идти, но выражение лица Хосе, требовавшее и от него такой же твердости, не позволило ему уклониться. Он, впрочем, заметил, что пока он был в доме, его друг не отходил далеко от окна столовой. Даже когда Николас к нему вернулся, Хосе оставался довольно близко к вилле, стоя на четвереньках, он молча и бдительно пропалывал гравийную дорожку.
В три часа парадная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Гарсиа с непокрытой головой, в одной рубашке, брюках, и веревочных туфлях на босу ногу. При виде врага Николас чуть из кожи своей не выпрыгнул. Дворецкий был бледен и угрюм, казалось, он не вполне проснулся, коричневые тени вокруг глаз и на лбу выдавали невыразимую злобу. Он проковылял к одной из колон и, обхватив ее рукой, чтобы не упасть, часто задышал. Хосе тем временем поднялся на ноги, и, полуобернувшись, Гарсия увидел садовника и Николаса. Он не шевелился, Хосе тоже, они смотрели друг на друга, и Николас всеми своими натянутыми нервами ощущал, что между ними идет молчаливое сражение. Не было сказано ни слова. Наконец дворецкий опустил глаза и, пробормотав что-то себе под нос, сплюнул, как змея, плюющаяся ядом, и, сойдя с крыльца, направился к каретному сараю. Минуту спустя Николас услышал, как он моет из шланга машину.
Мальчик повернулся к своему защитнику, но Хосе, если и вышел победителем в этой битве характеров, не слишком демонстрировал свой триумф. Напротив, он стал еще угрюмее, и вдруг резко спросил:
- Мальчик-менестрель - Арчибальд Кронин - Современная проза
- Северный свет - Арчибальд Кронин - Современная проза
- Садовник Флоренций - Кястутис Каспаравичюс - Сказка
- Есть хорошо! Чтобы хорошо жить, нужно хорошо есть! - Анастасия Юрьевна Егорова - Альтернативная медицина / Здоровье / Кулинария
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история