Книга о Человеке - Кодзиро Сэридзава
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Книга о Человеке
- Автор: Кодзиро Сэридзава
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но не это привело ее в мой дом на следующий день после Пасхи.
После долгого перерыва она опубликовала рассказ в апрельском номере одного литературного ежемесячника. Прочитав его, я обрадовался. Это был настоящий шедевр, в котором она не выпячивала, как прежде, свое «я», ни в стиле, ни в разработке главной темы. Этот превосходный рассказ свидетельствовал, что она полностью состоялась как писатель. Я был рад, что благодаря своему долголетию смог наконец-то увидеть расцвет ее писательского таланта. Я даже подумывал, как бы это отпраздновать.
В тот же вечер я позвонил ей и передал свою радость и поздравления.
Именно поэтому она, несмотря на занятость, пришла ко мне, я же, напротив, был смущен. Получая журнал «Большой источник», который ежемесячно издает ее церковь, я знаю, как широко по стране распространилась ее миссионерская деятельность, но… Даже до того, как она стала пастором, она признавалась мне, что пишет во время готовки в кухне, где же она пишет теперь — в электричке?..
— Мне звонили литературные критики и хвалили мой рассказ, но ваши слова, ах, они по-настоящему меня успокоили. Ведь ваша похвала — это похвала человека, который наблюдал за моим развитием на протяжении всей жизни, поэтому я так рада! Я же всегда хотела быть прежде всего писателем…
Видя, как живо она радуется, я вдруг спросил себя, сколько же ей сейчас лет? Должно быть, под восемьдесят, на ней сшитое по фигуре платье, столь же элегантная шляпка скрывает седые волосы, но может быть, жизнь, отданная вере и проповеди, скрадывает годы…
И как раз в это время домашние передали мне, что пришел Минору. Я провел его в комнату и представил Митико Нобэ. При этом я сказал:
— У госпожи Нобэ два сына, и оба учились в Токийском университете, младший, кажется, еще студент, или уже поступил в аспирантуру?
Я взглянул на Нобэ.
— Ну зачем же вы… — сказала она, улыбаясь, и рассказала юноше, как после войны она, прихватив своего сына-младенца, посетила меня в моем временном жилище в Мисюку. Я тогда содержал своим литературным трудом семью из пяти человек, поэтому, с головой уйдя в работу, задержался в своем кабинете на втором этаже. Волей-неволей ей пришлось сунуть грудь плачущему малышу, и как раз в этот момент я спустился со словами: «Госпожа Нобэ… У вас еще один?..»
— Кажется, что это было всего три-четыре года назад, но время летит быстро, младенец давно уже закончил университет, — рассмеялась она и начала втолковывать Минору, как следует студенту с пользой для себя проводить время.
Я тоже прислушался к ее наставлениям, подумав, что впервые слышу, как она проповедует, выступая в роли пастора. Она минут пятнадцать с пафосом увещевала юношу, и он слушал молча и внимательно.
Закончив, госпожа Нобэ заторопилась уходить, я проводил ее до ворот. Минору вышел вместе со мной.
Когда она ушла, Минору, вздохнув, сказал:
— Несчастная женщина.
— Выдающийся человек!
— Может, и выдающийся, но все же несчастный.
— Почему ты решил, что она несчастна?
— Такие дивные цветы глицинии… Темно-зеленые листья отливают красным, а она даже не обратила внимания.
— Да нет же, просто она в рассеянности засиделась и торопилась домой.
— В таком случае могла бы не читать мне четверть часа нотации.
— Так нехорошо говорить. Нобэ очень добрая женщина… Уж скорее ты глуп, раз посреди этой дивной Природы несешь такую чушь.
— Это точно! — расхохотался он и, встав передо мной, вежливо поклонился: — Я давно у вас не был и сегодня мне показалось, что деревья сада велят мне извиниться перед вами, и вот я бегу к вам, а тут эта выдающаяся женщина-пастор принимается читать мне проповедь… Я-то думал, что пасторами и священниками бывают только мужчины, но что пастор — женщина, да еще писательница, привело меня в замешательство. Видать, она и в самом деле выдающийся человек!
— Да, госпожа Нобэ замечательная женщина. Но хватит об этом. Глупый отец и его глупый сын встретились после долгой разлуки. Давай же весело наслаждаться Природой.
Однако выражение лица и поведение юноши выдавали, что ему не терпится что-то мне сообщить. Я волей-неволей приготовился слушать. Но, слушая, по своей глупости никак не мог сообразить, что же его так сильно угнетает.
Оказывается, в прошлый свой визит, уходя, он вдруг решил, что совершил бестактность, явившись без приглашения и отняв у меня время. Обдумывая характер наших отношений, он устыдился, что ведет себя слишком своекорыстно. Если так, то скоро его невзлюбят. Он напряженно думал, каким образом укрепить, как продлить наши отношения. И не нашел другого способа, как заглушить нарождающуюся в нем привязанность ко мне и погрузиться с головой в учебу, чтобы когда-нибудь доставить мне радость своими успехами, а к тому времени, глядишь, и наши с ним отношения войдут в обыкновенное русло. Он тотчас приступил к осуществлению своего плана. Не позвонил, вернувшись домой, и перестал каждый день звонить с утренним приветствием. При этом рьяно взялся за учебу. Но оттого ли, что душа его не лежала к учебе, никаких особых результатов он не добился. Прошло много дней, и вот как-то раз мать неожиданно зашла к нему в комнату.
— Ты знаешь, что сэнсэй любит — из еды?
— Я его не спрашивал.
— Чтобы знать, не обязательно спрашивать.
— Понятия не имею. А что?
— Ты, кажется, давно не навещал его, я подумала, может, пошлешь ему что-нибудь из того, что он любит…
— Это только смутит его. Лучше я сам к нему схожу.
Отдав должное проницательности своей матери, почувствовавшей, что у него на уме, он тотчас вышел из дома. И уже подходил к моему дому, когда выстроившиеся вдоль улицы дубки его обругали:
— Сын, не почитающий отца!
Почему же, вдруг подумал он, сэнсэя нет в саду, где так красиво отливают красным дубовые листья! Уж не заболел ли?.. Он поспешно нажал на звонок у входа. Вышла дочь. Он спросил: «А сэнсэй…», и она сразу провела его в салон.
Там он увидел, что я здоров и занят разговором с пожилой дамой, похожей на гадалку. Он удивился, когда я представил ее как известную писательницу и пастора, а она, едва завидев его, с ходу пустилась не то проповедовать, не то поучать, как должно жить молодому человеку.
Проводив эту замечательную женщину и стоя со мной в саду, юноша, точно спасенный милостью прекрасной Природы, просветлев лицом, сказал:
— Вдоль дороги стоят несколько дубков, и я поразился. У всех у них подстриженные в виде шара кроны отливают красным, нет ни одного зеленого листика, точно они превратились в огромные круглые букеты, собранные из маленьких красных цветочков… С ними что-то произошло? Прежде это были обычные деревья…
— Они откликаются на зов весны.
— Но разве на зов весны откликаются не цветами?
— Дубам не дано распускаться цветами… Потому они каждый листочек превратили в красный цветок. Посмотри внимательней!
— Действительно листья, а выглядят точь-в-точь как цветы. И эти красные листья в конце весны тоже увянут и опадут, как цветы?
— Нет, перед сезоном дождей они вновь позеленеют.
— Неужели? Они на такое способны?
— Чудесное дерево! Получив жизнь от Природы, оно старается как может отблагодарить ее.
— А как нам возблагодарить Природу за нашу жизнь? — рассмеялся юноша и как бы между прочим спросил: — Так что же вы больше всего любите из еды?
— Я все люблю, ничему не отдаю предпочтения.
— Вы хотите сказать, что нет ничего, чем бы вы брезговали?
— Точно так. Не припомню ничего подобного.
— Вы ставите меня в трудное положение.
— Тоже выдумал!
— Но что же я скажу маме?.. — улыбнулся он, покачав головой.
Глава четвертая
После того как Минору засыпал меня вопросами о Митико Нобэ, я и сам удивился — как давно мы знакомы.
Уже шестьдесят лет. Я был в растерянности: с чего начать рассказ и о чем стоит рассказать в первую очередь?
Я вспомнил, что за все время нашего длительного знакомства я только раз услышал от нее жалобы на свою судьбу, и при этом — незадолго до смерти.
Кажется, это было в мае 1959 года.
За два года до этого, в июне, я закончил продолжавшееся двенадцать лет строительство моего нынешнего дома.
Таким образом, мы с женой обрели наконец спокойное пристанище в новом доме. Младшая дочь, обычно помогавшая вести домашнее хозяйство, уехала в Париж заниматься музыкой, жена же, объявив себя женой батрака, стала делать все сама, обходясь без посторонней помощи. Впрочем, на то были и экономические причины…
Как бы там ни было, после войны, как я уже писал неоднократно, я превратился в батрака, возделывающего пером рукописи и этим содержащего всю семью. Благодаря помощи Великой Природы, две старшие дочери счастливо вышли замуж, две младшенькие по своему желанию отправились в Париж заниматься музыкой. Для батрака — в денежном отношении — это было почти неподъемно.
- Православный советчик. Обрести телесную бодрость и уврачевать душу христианской молитвой - Евдокия Агафонова - Религия
- Очерки японской литературы - Николай Конрад - Филология
- Левая Рука Бога - Пол Хофман - Фэнтези
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Ученица падшего бога (СИ) - Канарейкин Андрей - Фэнтези