Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде - Герман Гессе
- Дата:22.07.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде
- Автор: Герман Гессе
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Аудиокнига "Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде" Германа Гессе
📚 Аудиокнига "Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде" - это увлекательное путешествие в мир внутренних поисков и духовных пробуждений. В центре сюжета - главный герой, чья жизнь переплетена с трагедиями, любовью и стремлением к самопознанию.
🌟 Петер Каменцинд, под колесом, Гертруда, Росхальде - каждая из историй пронизана философскими мыслями и глубокими эмоциями. Автор с легкостью переносит слушателя в мир внутренних противоречий и поиска истинного смысла жизни.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения, которые помогут вам окунуться в мир книг и насладиться увлекательным чтением.
Об авторе Германе Гессе
🖋️ Герман Гессе - выдающийся немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его произведения отличаются глубоким психологизмом, философскими размышлениями и уникальным стилем. Гессе известен своими произведениями, которые вдохновляют и заставляют задуматься над важными жизненными вопросами.
📖 Погрузитесь в мир произведений Германа Гессе и откройте для себя новые грани литературы и философии.
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории с аудиокнигой "Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде" на сайте knigi-online.info! 🎶
Ссылка на категорию аудиокниги: Классическая проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поезд катил сквозь ночь, катил слепо, с дурацким усердием, точно так же тупо и добросовестно, как я, словно мог что-то упустить или что-то спасти. Через несколько часов, когда я полез в сумку, то наткнулся на письмо. «Еще и письмо тут», – подумал я и вскрыл конверт.
Мой издатель писал мне о концертах и гонорарах и сообщал, что все хорошо и дела идут в гору, обо мне написал крупный критик в Мюнхене, он меня поздравляет. К письму была приложена вырезка из журнала, статья, где называлось мое имя и звание и шла долгая болтовня о состоянии нынешней музыки, о Вагнере, о Брамсе, потом – разбор моей струнной музыки и моих песен с щедрыми похвалами и пожеланием удачи. И пока я читал эти мелкие черные буквы, до меня постепенно дошло, что это относится ко мне, что мир и слава протягивают мне руку. И вдруг невольно рассмеялся.
Однако это письмо и статья ослабили повязку у меня на глазах, и неожиданно для себя я оглянулся и увидел мир, увидел, что я не вычеркнут из жизни, не отброшен назад, а нахожусь в самой ее гуще и связан с нею. Я должен был жить, я должен был с этим примириться. Как это было возможно? Ах, снова всплыло все, что случилось пять дней назад и что я воспринимал в каком-то отупении, от чего я задумал уйти, – все это было отвратительно, горько и постыдно. Все это было смертным приговором, но я его не исполнил, мне пришлось оставить его неисполненным.
Я слышал постукиванье колес, открыл окно и увидел, как мимо понуро тянутся темные пространства, печальные голые деревья с черными сучьями, усадьбы под высокими крышами и отдаленные холмы. Все это, казалось, существует неохотно, дышит скорбью и отвращением. Можно было счесть эти картины красивыми, но в моих глазах они были только печальными. Мне вспомнилась песня: «То Господь послал?»
Сколь ни пытался я разглядывать деревья, поля и крыши снаружи, сколь старательно ни прислушивался к перестуку колес, сколь сильно ни цеплялся в мыслях за все, что было где-то вдалеке и о чем можно было думать без отчаяния, долго длиться это не могло. Об отце я тоже почти не мог думать. Он погрузился вглубь, в забвение вместе с ночным ландшафтом, и вопреки моей воле и моим усилиям мысли мои возвратились туда, где им быть не следовало. Там раскинулся сад со старыми деревьями, и посреди сада был дом, у входа – пальмы, а на всех стенах старые темные картины; я входил, поднимался по лестнице, мимо этих старых картин, и никто меня не видел, я проходил по дому, как тень.
Мне встретилась стройная дама, она повернулась ко мне спиной, темно-русым затылком. Я видел их обоих, ее и его, они обнимались, и я видел, что мой друг Генрих Муот улыбается, так уныло и жестоко, как он иногда улыбался, как будто бы знал наперед, что и эту красавицу он будет оскорблять и бить и что против этого ничего не поделаешь. Было нелепо и лишено смысла, что этому несчастному человеку, этому губителю доставались самые прекрасные женщины, а у меня вся моя любовь и вся доброжелательность оказывались напрасными. Это было нелепо и лишено смысла, но это было так.
Очнувшись то ли ото сна, то ли от забытья, я увидел за окном серый рассвет и блеклое небо. Я потянулся, расправляя затекшее тело, почувствовал пустоту в желудке и беспокойство, увидел, как мрачно и хмуро выстраиваются передо мной все обстоятельства. Прежде всего теперь следовало подумать об отце с матерью.
Было еще серое, раннее утро, когда я заметил, что приближаются мосты и дома моего родного города. Среди вокзальной вони и шума меня с такой силой охватили усталость и отвращение, что я насилу вышел из вагона; подхватив свой легкий багаж, я сел в ближайшую извозчичью пролетку, покатившую по ровному асфальту, а затем по подмерзшей земле и гулкой мостовой и остановившуюся перед широкими дверьми нашего дома, которые я никогда не видел запертыми.
Теперь, однако, они были заперты, и, когда я, растерянный и испуганный, дернул звонок, никто не вышел и не откликнулся. Я взглянул наверх, мне казалось, будто я вижу неприятный, дурацкий сон, где все заперто и надо карабкаться по крышам. Кучер удивленно смотрел и ждал. Подавленный, я подошел к другой двери, в которую вообще входил редко и которой уже несколько лет не пользовался совсем. Она была открыта, за нею помещалась отцовская контора, и, когда я вошел, там сидели в серых сюртуках, как всегда тихие и запыленные, конторские служащие, при моем появлении они встали и поздоровались – ведь я был наследник. Бухгалтер Клемм, выглядевший точно так же, как двадцатью годами раньше, отвесил поклон и печально-вопросительно посмотрел на меня.
– Почему заперта парадная дверь?
– Там никого нет.
– Где же отец?
– В больнице, и госпожа тоже там.
– Он жив?
– Сегодня утром был еще жив, но ожидают…
– Я понял. Что с ним?
– То есть? Ах да, это все еще нога. Его неправильно лечили, так считаем мы все. Внезапно начались боли, он ужасно кричал. Тогда его увезли в больницу. Теперь у него заражение крови. Вчера в два тридцать мы послали вам депешу.
– Да, спасибо. Теперь распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне поскорее принесли бутерброд и стакан вина и подали карету.
Вокруг забегали и зашептались, потом опять все стихло, кто-то подал мне тарелку и стакан, я съел бутерброд и выпил вино, сел в карету, лошадь зафыркала, и вскоре я стоял перед входом в больницу, где по коридорам сновали сестры в белых чепцах и санитары в полотняных костюмах в синюю полоску. Меня взяли за руку и проводили в комнату, подняв глаза, я увидел заплаканную матушку, кивнувшую мне, а на низкой железной кровати – отца, изменившегося, маленького, его короткая седая борода странно торчала вверх.
Он был еще жив; он открыл глаза и узнал меня, несмотря на сильный жар.
– Все еще пишем музыку? – тихо спросил он; его голос и взгляд были в равной мере добродушны и насмешливы. Он подмигнул мне с какой-то усталой иронической мудростью, которой сказать больше нечего, и у меня было чувство, что он смотрит мне в самое сердце, видит и знает все.
– Отец, – сказал я. Но он
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Шкатулка для солнечных зайчиков. Часть 1 - Шах Дани - Русская современная проза
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Волк - Герман Гессе - Зарубежная классика