Форма входа
0/0
Эссе - Джон Пристли
- Дата:17.08.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Эссе
- Автор: Джон Пристли
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Эссе - Джон Пристли. Жанр: Классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Эссе - Джон Пристли:
Эссе, собранные в книге, вошли в 1-й («У меня было время») и во 2-й (все остальные) том «Избранных произведений в двух томах» Дж. Б. Пристли.
Читем онлайн Эссе - Джон Пристли
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Наш театр
© Перевод. Т. Казавчинская, 1988 г
Последнюю неделю пашу деревню лихорадит от волнения: с труппой «талантливых лондонских актеров», как пишется в афишах, к нам прибыла на ежегодние гастроли мадам имярек. Для выступлений снят большой барак из кирпича, стоящий чуть правее церкви, который служит местом деревенских развлечений и славится своими танцами и партиями в вист. В этом бараке-театре способны разместиться двести человек, верней, их может разместить мадам, которая прекрасно знает толк в таких вещах, и так как там есть стулья и скамейки без спинок и со спинками и есть стоячие места, вам могут предложить различные билеты по цене от шести пенсов до двух шиллингов.
Мадам, как и положено, соорудила сцену, занавес и прочее. Не стану утверждать, что сцена эта очень велика — пожалуй, лошадь заняла бы ее без остатка — или что освещение не оставляет желать лучшего: рампа отсутствует, и свет не столько падает на сцену, сколько на зрителей из первых двух рядов (что мне известно по собственному опыту), к тому же вряд ли стоило запихивать оркестр за занавес (рояль и скрипку — справа от просцениума, а барабан — слева), впрочем, указывать на недочеты — дело легкое. И все же это подлинная сцена, где отдается эхом поступь подлинных актеров, да и другой нам не дано, поэтому мы рады насладиться этой. Вчера перед началом представлений ведущий выразил надежду, что старые друзья и покровители мадам окажут ей поддержку, и я уверен, что она в нас не обманется. Полные сборы ей обеспечены ежевечерне, ведь даже из Литтл-Кума и Лонг-Чемптона к нам будут прибывать автобусы, набитые любителями театра. К тому же следует учесть, что каждый день нас ожидает новая программа — четырехактная или пятиактная пьеса, эстрада и «на закуску препотешный фарс». Вся эта щедрость в старом вкусе и вправду стоит денег зрителя: спектакль, эстрада, фарс на каждом представлении.
Но мало этого. Как нам тогда же объяснил ведущий, все пьесы различаются по жанру. Так, в среду мы увидим драму, которая «ничуть не хуже, а может, и получше „Узника Зенды“, как заявляют многие из критиков». В четверг нас ожидает презабавная комедия «Кто каков» (просьба не путать с прошлогодней «Кто есть кто»), и всех, кто хочет посмеяться от души, просят пожаловать сюда в четверг; отличной драмой из военной жизни порадует нас пятница, и, наконец, в субботу вечером будут давать «Любовь цыгана» — великую трагедию любви и ненависти, — которой увенчается неделя. Я жду ее с великим нетерпением.
Вчера, к восторгу публики, переполнявшей зал, показывали «Сельского бродягу», который открывал сезон. Я сам был на спектакле и потому могу сказать, как было дело. Кто, как вы думаете, брал у входивших плату? Вы полагаете, что это поручили особо приглашенному для этой цели человеку? О нет, вы слишком простодушны. Сама мадам, загримированная под матрону, встречала вас у входа, и, глядя, как величественно принимает она деньги, протягивает сдачу и дает билеты, вы понимали, что она не зря играет благородных матерей семейств в течение сорока последних лет. Мадам сама взимает плату и, несомненно, сосчитает выручку, прежде чем чинно выплывет на сцену, изображая преданную мать и потерявшую покой супругу. Мадам давно работает на сцене. А знаете, кто проводил меня на место? Тот самый человек, который через четверть часа предстал как непутевый братец Джек — транжира, хлыщ, гуляка, способный на подлог и на отцеубийство. Правда, с его висков теперь спускались маленькие смоляные бачки, вступавшие в решительный контраст с его каштановыми волосами и ясно говорившие, что это не служитель, указавший место, а негодяй и злостный интриган.
«Сельский бродяга» — отнюдь не новомодная поделка в жанре мелодрамы. Сам Крамльс, должно быть, открывал гастроли этой пьесой. Она написана в правдивом, старом стиле, который требует, чтоб каждое лицо, едва его упомянули в ходе действия, было замечено одним из персонажей и тотчас появилось на подмостках под общий возглас «Вот и он!», чтобы, не успев пройти трех метров за кулисами, актер опять выскакивал на сцену и, наконец, чтобы все «хорошие» герои любили резонерствовать и были глуповаты, а все «плохие» были грубиянами и еще большими глупцами. Мы словно попадаем на чужую, странно непривычную планету, где случай то и дело сводит всех знакомых и обитатели немножко полоумны, но говорят, как истые ораторы. Нам, жителям деревни, это нравится: мы знаем слишком хорошо, что происходит в нашем мире, и нам приятно на часок-другой перенестись в другой и дивно непохожий.
Хотя герои пьесы и вели себя диковинно, они пришлись нам по душе. Нам полюбился Гарри Золотое Сердце, тот самый сельский бродяга, которого боготворили все его собратья-рыбаки. Он был такой кудрявый, в высоких сапогах и синей шерстяной фуфайке и говорил так громко, благородно и все тянулся то к хлысту, то к револьверу. Мы-то прекрасно знали, что он не посягал на жизнь отца и возвратился в старый дом, откуда был когда-то изгнан, только затем, чтобы сменить одежду, которую принес с собой зачем-то, — затея очень странная, конечно, но все-таки не покушенье на убийство. Мы знали, что он сбежит из Портлендской каменоломни, где отбывает каторгу и тяжко трудится при этом: кладет в ведро две половинки кирпича и снова вынимает, — мы, как и прочие герои, его там видели воочию. А так как нам понравился забавный ростовщик-еврей, который называл всех «мое милы» и ничего так не любил, как ползанье на четвереньках, мы понимали, что и он, при всех своих несовершенствах, сумеет все же убежать и оказаться вовремя на месте, чтобы указать, какой из сыновей «нанес удар отцу в одежде брата». Если вы полагаете, что на отце была одежда брата, вы ничего не поняли в сюжете, хотя, не спорю, приведенные слова, а в третьем и четвертом действии они звучали поминутно, наводят на такую мысль.
На мой взгляд, Джек, беспутный брат, был чересчур загадочной фигурой. Не успевал он появиться на подмостках, как вас одолевали трудные вопросы. Конечно, он был франт, и франт почти что лондонский — так говорили все герои, — а это, несомненно, существо совсем иной породы, чем мы с вами, но все-таки зачем он выходил на сцену в смокинге и белых гетрах? Должно ли это было означать, что он совсем погряз в роскошной жизни? А если так, зачем поверх жилета и белой, накрахмаленной сорочки он надевал визитку, да еще чужую, ибо она была на пять размеров больше требуемого? Зачем для посещенья Портлендской каменоломни он облачался в теннисный костюм — рубашку с распахнутым воротом и спортивную куртку, дополнив их соломенною шляпою и стеком? Быть может, так ему удобней было насмехаться над несчастным братом-каторжником, одетым в эту пору в серый байковый костюм, который испещрен был клеймами, и обреченным складывать в ведро по половинке кирпича? И мудрено ли, что На-йоми, кузина щеголя и героиня пьесы, с презреньем отнеслась к его искательствам и предпочла отдать свою любовь и руку его брату, который удовольствовался синей шерстяной фуфайкой и сапогами с отворотами, не признавая расточительства и прихотливости в одежде. На-йоми была превосходна. Она переносила нас в то время, когда вместо язвительных девиц не толще спички на сцену выходило пять пудов чистейшей добродетели и женственности; вооруженные корзинками и чепчиками, в кульминационные моменты эти героини произносили длинные периоды во вкусе восемнадцатого века и одаряли кольцами, доставшимися им от матерей в наследство, тех, кто завоевал их сердце. Услышав, как На-йоми восклицает «Гос-с-с-поди, помилуй», что она делала необычайно часто в период Портлендской каменоломни, вы тотчас понимали, что все окончится прекрасно.
И все же лучше всех были отец с матерью. Отец, такой богатый и бездушный, был самый озабоченный из всех людей, каких мне доводилось видеть: и лоб его, и щеки были исчерчены багровыми полосками морщин. Его воротничок был так высок и туго накрахмален, что у него не поднялась рука сменить его до окончанья пьесы, он был в нем и тогда, когда, прикрывшись бородой и форменной фуражкой, явился в каменном карьере, стараясь делать вид, что он надсмотрщик. Ему пришлось порядком потрудиться в этом действии: он дважды выходил на сцену как отец семейства и был одет в причудливый цилиндр и сюртук и дважды или трижды — как надсмотрщик. К тому же вместе со словами своей роли он выдыхал неимоверно много воздуха, из-за чего не только разрывал их паузой, но завершал в придачу звуком «а». «Ве-э-э-рно-а, ве-э-э-рно-а», — получилось у него, когда он, в виде исключения, один раз с кем-то согласился. «Га-а-рри-а, ты-ы-а бо-о-льше-а мне-э-а не-э-а сы-ы-н-а-а», — восклицал он. Я понимаю, что письменно это немножко странно выглядит, но у него звучало впечатляюще.
Однако лучше всех была мадам, игравшая мать. Роль ей досталась небольшая, но и одна минута пребывания ее на сцепе стоила часа игры всех остальных актеров. Даже отец казался рядом с нею бледной тенью и выглядел как новомодный бормотун. Она там возвращала великую классическую древность мелодрамы, была единственной из всех высокородной римлянкой. Не опускаясь до вульгарной речи, она чудесно выпевала свои реплики, которые благодаря двум-трем высоким ногам переносили нас в стихию оратории. Услышав ее плач: «Поми-и-луй, это наше чадо», вы сознавали, что такое благородная манера, ловили отблеск театра тех времен, когда воистину он был Театром. Каким возвышенным трагизмом веяло от всей ее фигуры во втором действии, когда муж выгнал ее из дома на улицу, где бушевала буря со всем неистовством, какое могли изобразить свисток и барабан шумовика, или когда, набросив куртку добродетельного Гарри на пышные нагие плечи, вернее, лишь на часть их ввиду прискорбной малости сего предмета туалета, она стояла, затмевая страшным блеском глаз сверкающие молнии, и низким, грудным голосом, перекрывавшим грохот грома, повествовала о своей великой, страстной любви к сыну! Потом она величественно удалилась, и я бы присягнул, что ее вправду поглотила бездна ночи, смешно было и думать, что где-то в глубине кулис, за лоскуточком занавеса, она потягивает что-то из стакана, не отрывая глаз от кассы. Могу сказать, что если покровители ее таланта не откликнутся — за одного могу вам поручиться, — значит, искусства драмы больше нет.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Эссе - Джон Пристли бесплатно.
Похожие на Эссе - Джон Пристли книги
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Опасный поворот - Джон Пристли - Драматургия
- Изгнание из рая - Елена Крюкова - Остросюжетные любовные романы
- Добрые друзья - Джон Пристли - Классическая проза
- 20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт - Мистика
