Книга о Человеке - Кодзиро Сэридзава
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Книга о Человеке
- Автор: Кодзиро Сэридзава
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не заслужил такой милости.
— Генсек Горбачев станет президентом пятнадцатого марта. В этот день Бог, радуясь, устроит хорошую погоду, будет теплый весенний день. После этого можешь больше не следить за лицом Горбачева, поэтому не спеша прими в этот день солнечную ванну и наслаждайся… Так мне велели передать.
— Пятнадцатого марта? Спасибо.
Тут и Небесный сёгун исчез с моих глаз. Сегодня то самое пятнадцатое марта. Пятнадцатое марта 1990 года. В Токио с утра ясная погода, в небе ни одного облачка, тепло, весна пришла внезапно.
В газетах, по радио, по телевидению: «Горбачев вступает в должность президента», «Воля к реформам и сокращению вооружений», «В СССР — президентская система правления», «Конец монополии на власть», «Создать правовое государство» — под такими заголовками описывают происходящее в статьях, без умолку, срывающимися голосами рассказывают по радио, показывают по телевизору…
С осени прошлого года и по сей день, за какие-то полгода, во всех странах Восточной Европы благодаря воле народов к свободе изменился государственный строй, устранена угроза войны, благодаря наступившему миру многие люди начали прилагать усилия к тому, чтобы сделать радостней свою жизнь. Повсюду люди мыслящие, узнавая каждый день из газет и по телевизору о происходящем, исполнялись радости, как можно было оторвать их от телевизора!?
И я, находясь в Токио, на Дальнем Востоке, ничем не отличался от других.
Каждый день прилипал к телевизору. Более того. Бог велел мне следить за выражением лица Горбачева. Поначалу мне казалось невыносимо глупым занятием, уставившись в телевизор, наблюдать за выражением ничем не замечательного лица «твердолобого коммуняки», высматривая на нем перемены. Однако, продолжая наблюдать, я обнаружил, как меняются его глаза и лысина. Несомненно, в глазах появилось больше мягкости, лысина приобрела новый блеск, и скудная растительность на голове была зачесана по-новому. Лицо неопределенного возраста с экрана телевизора вдруг обратилось ко мне с вопросами. Лицо, казавшееся скорее старообразным, по мере того как смягчались глаза, молодело. С каждым разом оно все больше располагало к дружелюбию, приглашало к разговору.
— Сколько же вам лет? — спросил я.
— Я намного моложе вас.
— Не может быть! — удивился я.
— Вам, вероятно, за девяносто, во всяком случае вы наверняка старше меня, ведь мне пятьдесят девять, — рассмеялся он.
— Пятьдесят девять лет? Такой молодой парень! Просто не верится.
— Что ж, попробуйте, наведите справки, — улыбнулся он.
Лицо его было юношески дружелюбно. Я сразу же бросился проверять.
Так и есть, возраст Горбачева — пятьдесят девять лет.
Это было позавчера. После, каждый раз, когда он появлялся в телевизоре, я подбадривал его: «Эй, Горбачев, держись!» — и он неизменно отвечал мне улыбкой.
А сегодня, пятнадцатого марта, состоялась торжественная церемония вступления в должность президента, он выступил с речью, но, в отличие от предшествующих дней, выражение лица было суровым, и выглядел он сильно постаревшим.
— Поздравляю! — обратился я к нему, и суровые глаза его приветливо заулыбались. — Ну, слава Богу, — обрадовался я, но в этот момент Небесный сёгун зашептал мне:
— Ладно, оставь телевизор! Не для того Бог ниспослал такую теплую погоду, пользуйся его милостью.
Я вышел в сад.
Облитые ярким сиянием деревья и травы возносили стройным хором хвалу природе. Под сенью магнолии, среди разнотравья, сурепка смеялась множеством распустившихся цветов. Камелии улыбались алыми цветами — у каждой свой индивидуальный оттенок. Магнолия кобус, обычно уродливо торчащая в западной части сада, как бельмо на глазу, покрылась множеством белых бутонов и готова была вот-вот зацвести…
«Ну и ну…» — расправив грудь, я осматривал деревья, и видел, что все они, чуждые тревог, сообща радовались природе. И точно зачарованный ими, я выставил в сад шезлонг и, греясь в лучах солнца, умиротворенно вкушал жизнь, дарованную мне Великой Природой.
Лежа в шезлонге и глядя на ясно-голубое небо, я вдруг подумал: это же самое небо простирается над Россией, которой в качестве президента ныне руководит Горбачев, но какова она — Россия при Горбачеве?..
И тут я вспомнил, как меня неожиданно пригласили в социалистическую Россию — мне было тогда шестьдесят шесть лет.
В начале лета того года, когда я, приняв решение умереть для журналистики, сдал в издательство «Синтёся» рукопись первого тома «Человеческой судьбы», мы с Сёхэем Оокой получили приглашение от Союза советских писателей. Это произошло с подачи бывшего редактора журнала «Кайдзо» Харуо Мидзусимы.
У меня в Париже учились две дочери, поэтому я ответил, что приму приглашение, если на обратном пути из России меня доставят в Париж. Оока, чью книгу переводили на французский, должен был решить некоторые вопросы с французским издательством, так что он тоже выставил условие, чтобы на обратном пути остановиться в Париже. Когда все было улажено, Мидзусима дал мне совет: поскольку Оока — человек капризный, любящий командовать, лучше назначить его главой нашей маленькой делегации и во всем уступать первенство.
Оока был моложе меня лет на десять, и я не был с ним знаком, но подумал, что так мне будет даже вольготнее.
В Москве нас встретил секретарь Союза писателей. Переводчиком была А., преподававшая японскую литературу в Московском университете. Секретарь обращался со мной как с главой делегации, более того, дал понять, что, собственно, пригласили меня, а Ооку добавили, чтоб мне одному было не так одиноко… Я старался помалкивать и предоставил на все вопросы отвечать Ооке. Получалось примерно так:
Секретарь: «Так что бы вы хотели посмотреть в нашей стране?»
Я: «Оока, скажи, что тебя интересует».
Оока: «Вы ведь нас пригласили, чтобы что-то показать. Вот и покажите!»
Секретарь (мне): «А вы что скажете?»
Я: «Я того же мнения… Я почти ничего не знаю о вашей стране. В студенческие годы, правда, любил читать Толстого, Достоевского и Тургенева, поэтому представляю, какой была страна в то время… Но после революции, вероятно, все изменилось…»
Секретарь: «Забавно такое слышать. Ничего не изменилось. Во-первых, религия…»
Я: «Что? Религия все еще существует, сейчас, после революции?..»
В результате на следующий день нас повезли в лавру — главный православный храм. Сопровождавшая нас в качестве переводчика дама, преподававшая японскую литературу в Московском университете, призналась нам, что сама до сих пор не знала о существовании лавры.
В восемь утра машина Союза писателей заехала за нами в гостиницу. А. уже сидела в машине. Через полтора часа мы въехали в рощицу на возвышенности, где и находилась лавра. Вокруг толпились русские паломники, в одной из палат небольшого дворца нас ждал настоятель храма.
Благословив нас, он разъяснил нам внутреннее устройство монастыря (лавры), рассказал, что в стенах лавры и сейчас преподается традиционное богословие, известное по всему миру, и предложил, если у нас есть желание, посетить занятия. До революции многие выпускники семинарий шли в политику и держали в своих руках судьбы Российской империи, ныне же они служили в церквях, разбросанных по всей Руси.
На паломничество в лавру стекаются верующие со всей страны, но поскольку книгоиздание находится в ведении государства, до недавнего времени нельзя было напечатать даже такую необходимую книгу, как Святое Писание, однако сейчас, к радости всех верующих, лавре разрешили заниматься издательской деятельностью. Это было беспрецедентным решением, в результате которого верующие наконец-то смогли сами читать Библию.
Тут А. шепнула мне по-японски, чтоб я попросил у настоятеля в подарок эту Библию.
Я выполнил ее просьбу, и в то же время невольно добавил от себя:
— Я был уверен, что в вашей стране победил атеизм и религия запрещена, как духовный опиум, поэтому мне кажется просто невероятным, что существует такая роскошная лавра, в которую стекаются паломники со всей страны.
И вот что рассказал нам настоятель.
Когда разразилась Вторая мировая война, нацистская Германия захватила страны Восточной Европы, а затем вторглась в Россию. Российская армия сперва терпела поражение, город Ленинград оказался в блокаде, нацистские войска рвались к Москве. Тогда руководство пошло на серьезный шаг — воспользовавшись патриотическим настроем народа, особенно крестьянства, оно призвало встать на защиту страны и дать отпор захватчикам, пообещав некоторое послабление в вопросах веры. Это немало способствовало победе над фашистами, благодаря которой и существует сегодня Россия…
На этом беседа с настоятелем закончилась, и в сопровождении служителя мы осмотрели художественный музей. Там были выставлены прославленные иконы, но перед каждой из них крестились и молились верующие, так что мы не смогли ими особо полюбоваться. Вошли в зал скульптуры, но и там вокруг изваяний святых толпились верующие, гладили руками головы статуй и били себя в грудь, так что невозможно было подойти.
- Православный советчик. Обрести телесную бодрость и уврачевать душу христианской молитвой - Евдокия Агафонова - Религия
- Очерки японской литературы - Николай Конрад - Филология
- Левая Рука Бога - Пол Хофман - Фэнтези
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Ученица падшего бога (СИ) - Канарейкин Андрей - Фэнтези