Свет мира - Халлдор Лакснесс
- Дата:27.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Свет мира
- Автор: Халлдор Лакснесс
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Свет мира" - волшебное путешествие в мир фантазии
🌟 "Свет мира" - это удивительная аудиокнига, которая погружает слушателя в захватывающий мир приключений и фантазии. Главный герой, *Николай*, отправляется в увлекательное путешествие, чтобы найти ответы на волнующие вопросы и раскрыть тайны своего прошлого.
📚 Автор книги, *Халлдор Лакснесс*, известен своим уникальным стилем повествования и способностью создавать неповторимую атмосферу. Его произведения завораживают и заставляют задуматься над глубокими философскими вопросами.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие произведения разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе. "Свет мира" - один из бестселлеров, который точно стоит послушать.
📖 Погрузитесь в мир волшебства и загадок вместе с героем *Николаем* и отправьтесь в захватывающее приключение, которое оставит след в вашем сердце надолго.
Не упустите возможность окунуться в увлекательную историю, которая перенесет вас в другую реальность и заставит задуматься над главными жизненными ценностями.
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Классическая проза
Автобиография автора Халлдора Лакснесса
Халлдор Лакснесс - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей по всему миру. Его уникальный стиль и глубокие мысли делают его одним из самых ярких представителей литературного мира.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, он просто забыл про нас? — сказал Оулавюр Каурасон.
— Если хочешь, я могу постучать и спросить судью от твоего имени, что он намерен делать, ведь это касается непосредственно тебя, — предложил страж.
Прошло много времени, прежде чем стук стража принес какие-то плоды. В щелку дверей выглянула женщина и спросила, в чем дело, неужели на небесах и на земле все посходили с ума? Страж объяснил деловым тоном, что тут ждут два человека, арестованный и его страж, и что арестованный хотел бы узнать, не изменил ли судья своего намерения ехать сегодня ночью через Гамлафельсдаль. Женщина пообещала все разузнать, ушла и заперла за собой дверь. Вскоре кто-то снова открыл дверь. На пороге, пошатываясь, появился судебный писарь, он спросил довольно надменно, хотя и не очень внятно, кто осмеливается тревожить государственного чиновника в такое время суток.
— Арестованный просил меня узнать у судьи… — начал крестьянин Ясон, но судебный писарь перебил его:
— Судья сказал: пусть арестованный жрет дерьмо! — Потом он потянул дверь и захлопнул ее перед самым носом у стража.
После этого короткого, но выразительного заявления продрогшие полуночники еще долго стояли на крыльце и молчали. В обледенелых скалах пенились волны, украшая белым кружевом мягкие шелковистые водоросли, сверкающие в лунном свете, метель проносилась по площади в причудливом танце, взвивалась кверху и исчезала, взмахнув белоснежным шлейфом, наконец страж нарушил молчание:
— Ты скальд, — сказал он, — и поэтому все видишь и понимаешь гораздо лучше, чем остальные люди, скажи, когда ты остаешься наедине с самим собой, не бросает ли тебя иногда в дрожь при мысли о гнете, который мы, исландцы, вынуждены были терпеть от датчан в течение многих веков?
— Если мне дозволено видеть хотя бы клочок неба, я готов простить всем, — ответил скальд.
— Моя бабушка рассказывала мне, что в дни молодости ее прабабушки пришел приказ от короля увезти из Исландии всю медь. Датчане ездили по всей стране и грабили церкви. Они срывали великолепнейшие подсвечники и паникадила и грузили на свои корабли. Но самое главное их преступление — это то, что они сняли колокола с Бервикской церкви, которые повсюду славились своим звоном. Эти замечательные колокола висели там еще с католических времен. Датчане разбили их на куски, чтобы легче было навьючить на лошадей, и увезли на корабль. Потом всю эту медь переплавили и покрыли ею крышу королевского дворца в Копенгагене.
— У меня не было ни бабушки, ни прабабушки, ни прапрабабушки, — сказал скальд. — У меня не было даже матери. Поэтому на мою долю не досталось любви, но зато судьба не наградила меня и способностью ненавидеть ни целые народы, ни отдельных людей. Если у моего рода отобрали паникадила и подсвечники, то я благодарен судьбе за то, что неискушен в родословной.
— В моем роду был один человек, жил он на маленьком хуторе недалеко от Бервика, он получил в наследство шесть страниц из конца Гнилой Кожи, это были последние страницы, которые удалось разыскать, а в этой книге каждая страница стоит сто сотен хуторов, и, если бы эти шесть страниц остались в нашем роду, я был бы теперь самым богатым человеком в Исландии и мог бы указывать правительству, что ему следует делать. Но король с помощью бервикского пастора выменял эти страницы у моего предка на сушеную треску; потом их увезли в Данию, куда еще раньше переправили большую часть этой книги, и теперь она считается самой замечательной книгой, какая только была написана на всем севере, и самой большой драгоценностью во всей Дании; она хранится в Копенгагене в особом дворце, но взамен исландцы никогда ничего не видели от датчан, кроме голода.
Оживив в памяти еще несколько примеров насилия и бесчестья, которые исландцам пришлось вытерпеть от датчан, крестьянин страшно разгневался. Праздник в доме купца был в самом разгаре, песни, хохот и шум попойки взлетали, словно пенистые буруны, ввысь над
снежной ночью, к тихому собранию звезд, в котором принимали участие и эти два вечных исландца — скальд и герой. Страж умолк и уставился на окно, вид его не предвещал ничего хорошего. Близился рассвет. Страж решительно подошел к двери и начал колотить в нее изо всех сил, долго не было никаких признаков, что кто-нибудь выйдет и откроет дверь. Страж колотил все громче и громче. Наконец дверь осторожно приоткрылась, прежняя женщина выглянула в щелку и спросила, кто тут стучит среди ночи.
— Это я стучу, — заявил страж. — Меня зовут Ясон Готтфредссон, я крестьянин и смотритель Тойнгарского маяка; вчера вечером судья поручил мне посторожить арестованного, пока сам поужинает. Вот уже скоро утро, судья ужинает всю ночь, я отказываюсь торчать здесь и требую, чтобы мне сказали, что делать с этим человеком.
— Председатель окружного суда не станет сейчас заниматься служебными делами, — ответила женщина. — Ночью он частное лицо.
— Я требую, чтобы судья поговорил со мной, иначе я слагаю с себя всякую ответственность за арестованного, — сказал крестьянин Ясон.
Женщина ушла в дом и заперла дверь, но вскоре опять кто-то вышел, на этот раз конюх судьи. Он был мертвецки пьян.
— Я требую, чтобы судья поговорил со мной, — сказал Ясон.
— Ты всегда так дерзко разговариваешь с властями? — спросил конюх.
— Как страж арестованного, я требую, чтобы судья поговорил со мной, — еще раз повторил Ясон.
— Судья просил передать: пусть страж жрет дерьмо, — сказал конюх, потянулся, качаясь, к ручке двери и, нетвердо шагнув назад, захлопнул дверь.
Произнеся соответствующие случаю проклятия, человек, оставшийся на улице, погрозил окну кулаком, он сказал, что тот, кто рвется судить других, без сомнения, был бы самой подходящей пищей для виселицы, что он плюет на все исландское правосудие, и в гневе зашагал прочь; его расставание с арестованным было чересчур внезапным. Оулавюр Каурасон смотрел вслед своему стражу, но вскоре в темноте и метели потерял его из виду. А через некоторое время, видя, что страж так и не вернулся, арестованный встревожился и побрел но городу искать его.
— Ясон! — кричал он. — Ясон Готтфредссон, где ты!
Но это не помогло. Наверное, страж ушел домой. Что было делать Оулавюру Каурасону? Ни одно окно не светилось, у скальда не было здесь друзей, которые могли бы приютить его на ночь, особенно после того, что с ним произошло. Он стоял один посреди глухой ночи, арестант без стража, и метель как привидение плясала вокруг него в синеватом лунном свете.
Глава девятая
Когда наутро председатель окружного суда пробудился от сна, он был мрачен и голова у него работала плохо. Он выпил несколько сырых яиц и опять лег, повернувшись к стене, но в это время вошел судебный писарь, который после попойки соображал еще меньше, чем судья, и сказал, что арестованный ночью сбежал, стража своего он, очевидно, убил, а труп спрятал.
— Спрятал труп? — спросил судья и снова сел.
Ясно было одно: оба, и арестованный и страж, бесследно исчезли; со вчерашнего вечера, после того как несколько девушек приходили на площадь, чтобы взглянуть на преступника, их никто не видел. Судья с трудом встал с кровати и приказал отправить всех жителей Кальдсвика на поиски арестованного. Были посланы гонцы и в соседние поселки. Несколько человек искали на берегу труп стража.
Но, к счастью, весь этот переполох был вызван всего лишь слабым проявлением delirium tremens[26] у ближайших слуг судьи. В девять часов утра арестованного нашли на маленьком бедном хуторе в получасе ходьбы от Кальдсвика. Он постучался туда на рассвете полузамерзший и попросил о милосердии. Когда явились посланцы судьи, скальд сладко спал и видел прекрасные сны. Но ему помешали заниматься этим приятным делом, стащили с кровати и снова передали в руки правосудия. Судья, судебный писарь, а также конюх все еще находились в том душевном состоянии, которое внушало им ужас перед своими подсудимыми, они были твердо убеждены, что такой человек, как Оулавюр Каурасон, не пощадит никого. Председатель окружного суда приказал, чтобы арестованного привязали к хвосту лошади, дабы он больше не смог убежать, и, поскольку все призванные оказались новичками в этом деле, судья сам стоял рядом и давал указания: сперва связали за спиной руки преступника, потом веревку протянули под мышки и обмотали ею грудь, и плечи и, наконец, привязали эту веревку к хвосту лошади.
Есть предел, за которым человек уже перестает испытывать возмущение, но зато в нем появляется другая способность, она одновременно и более практичное оружие и более надежная защита — это способность терпеть. Рыба бьется на крючке, овца блеет на бойне — говорят, это она просит о пощаде, кошка в петле выпускает когти и шипит на своего убийцу, но человека можно лишить последней капли уважения и свободы, не нанеся ему никакого ущерба. Наступило мгновенье, когда насилие уже не могло победить гордость скальда. У Оулавюра Каурасона Льоусвикинга был невидимый друг, имени которого не знал никто, этот друг не только делал скальда нечувствительным к тому оружию, которое применялось против него, но и окроплял живой водой его раны; лицо унижаемого этот невидимый друг отметил таким достоинством, которое было выше всех сил жизни, и даже самый могущественный враг чувствовал себя перед ним беспомощным.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Самостоятельные люди. Исландский колокол - Халлдор Лакснесс - Классическая проза
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Под Зеленым Солнцем - Лев Прозоров - Научная Фантастика
- Под звуки музыки - Олег Синицын - Боевая фантастика