Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина - Джон Эрнст Стейнбек
- Дата:19.09.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина
- Автор: Джон Эрнст Стейнбек
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина"
📚 "Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина" - это потрясающая трилогия от великого американского писателя Джона Эрнста Стейнбека, которая перенесет вас в атмосферу жизни простых людей, их страстей, надежд и разочарований.
Главный герой книги - это обычные люди, сталкивающиеся с трудностями и испытаниями жизни, ищущие свое место в мире, борющиеся за свое счастье и справедливость. Их истории переплетаются, создавая удивительную мозаику человеческих отношений и чувств.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения, которые захватят вас с первых минут прослушивания.
Погрузитесь в мир литературы, наслаждайтесь яркими сюжетами и увлекательными приключениями, позвольте себе окунуться в море эмоций и переживаний вместе с героями книг.
Об авторе
Джон Эрнст Стейнбек - выдающийся американский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его произведения знамениты своей глубокой проникновенностью, живыми образами и актуальной проблематикой.
Стейнбек писал о жизни простых людей, их борьбе за выживание, о дружбе, любви и человеческих ценностях. Его книги стали классикой мировой литературы и остаются популярными до сегодняшнего дня.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы с аудиокнигами от Джона Стейнбека на сайте knigi-online.info!
Подарите себе удовольствие от прослушивания лучших произведений классической прозы и погрузитесь в захватывающие истории, которые оставят незабываемые впечатления.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На шоссе взвизгнули шины, и к лагерю быстро подкатил открытый «форд». Из него выскочили четверо мужчин с винтовками. Кэйси встал и подошел к ним.
— Что здесь происходит?
Кэйси сказал:
— Я избил его.
Один из приехавших подошел к понятому. Тот уже пришел в себя и приподнимался на локте, пытаясь сесть.
— Что здесь случилось?
— Да вот, — сказал Кэйси, — он тут разбушевался, я его ударил. Он стал стрелять — ранил женщину. Тогда я его еще раз ударил.
— А с чего все началось?
— Я ему надерзил, — ответил Кэйси.
— Садись в машину.
— Ладно, — сказал Кэйси и сел на заднее место. Двое из приехавших помогли понятому подняться на ноги. Он осторожно потрогал шею. Кэйси сказал:
— Вон в той палатке женщина кровью истекает от его меткой стрельбы.
— Успеется. Майк, кто тебя ударил — вот этот?
Еще не придя в себя как следует, понятой тупо уставился на Кэйси.
— Что-то не узнаю.
— Я самый, — сказал Кэйси. — Ты спутал — не на того напустился.
Майк медленно покачал головой.
— Нет, по-моему, это не он. Ой, тошнит!
Кэйси сказал:
— Я не буду сопротивляться. Вы лучше посмотрите, что с женщиной.
— Где она?
— Вон там.
Старший из понятых зашагал к палатке, не выпуская винтовки из рук. Подойдя туда, он спросил что-то, потом вошел в палатку и вскоре вышел. Вернувшись к машине, он сказал с оттенком гордости:
— Что сорок пять калибров могут наделать! Ей наложили жгут. Врача мы пришлем.
Двое понятых сели по бокам Кэйси. Сирена взвыла. Лагерь словно вымер. По́лы палаток были опущены, люди не показывались. Машина круто развернулась и выехала из лагеря. Высоко держа голову на худой жилистой шее, Кэйси, гордый, сидел между своими конвоирами. Губы его улыбались какой-то странной, словно торжествующей улыбкой.
Когда понятые уехали, люди вышли из палаток. Солнце зашло, и на лагерь спустились голубоватые вечерние сумерки. Горы на востоке были все еще желтые в солнечных лучах. Женщины вернулись к потухшим кострам. Мужчины снова собрались кучками и тихо разговаривали, сидя на корточках.
Эл выполз из-под брезентового навеса и зашагал к ивам — посвистать Тому. Мать тоже вышла и принялась разжигать костер из тонких веток.
— Па, — сказала она, — много я вам не дам. Ведь мы сегодня поздно ели.
Отец и дядя Джон сидели у палатки, глядя, как мать чистит картошку и нарезает ее ломтиками над сковородой с салом. Отец сказал:
— И что он выдумал, этот проповедник?
Руфь и Уинфилд подкрались поближе, чтобы послушать их разговор.
Дядя Джон проводил глубокие борозды в земле длинным ржавым гвоздем.
— Он понимает, что такое грех. Я спрашивал его об этом, он мне все объяснил; только не знаю, правильно ли так рассуждать. Он говорит: если человек думает, что содеял грех, значит это грех и есть. — Глаза у дядя Джона были усталые, грустные. — Я всегда от всех таился, — сказал он. — У меня такие грехи есть, о которых я никому не рассказывал.
Мать повернулась к нему:
— А рассказывать не надо, Джон. Поведай все богу. Не отягощай других своими грехами. Это нехорошо.
— Они мне покоя не дают, — сказал Джон.
— Все равно другим не рассказывай. Пойди к реке, залезь в воду с головой и выскажи все, что тебе хочется.
Отец медленно кивал головой, слушая мать.
— Ма правильно говорит. Тебе-то полегчает, когда другим расскажешь, а грех твой пойдет вширь.
Дядя Джон посмотрел на позолоченные солнцем горы, и золото их отразилось у него в зрачках.
— Я все стараюсь одолеть это, — сказал он, — и не могу. Душу они мне съедают.
Позади него Роза Сарона, пошатываясь, вышла из палатки.
— Где Конни? — раздраженно спросила она. — Я его целый век не видела. Куда он ушел?
— Он мне не попадался, — ответила мать. — Увижу, пошлю к тебе.
— Мне нездоровится, — сказала Роза Сарона, — а он оставляет меня одну.
Мать посмотрела на опухшее лицо дочери.
— Ты плакала, — сказала она.
Слезы снова навернулись на глаза Розы Сарона.
Мать продолжала твердым голосом:
— Возьми себя в руки. Ты не одна — нас много. Возьми себя в руки. Сядь почисть картошку. Нечего над собой причитать.
Роза Сарона пошла было назад в палатку. Она старалась избежать строгого взгляда матери, но этот взгляд заставил ее вернуться к костру.
— А зачем он ушел, — сказала она, но слезы у нее высохли.
— Примись за дело, — сказала мать. — А то сидишь одна в палатке и причитаешь сама над собой. Некогда было мне за тебя взяться. А уж сейчас возьмусь. Бери нож и чисть картошку.
Роза Сарона послушно опустилась на колени у костра. Она злобно сказала:
— Пусть только придет. Я ему покажу.
Губы матери раздвинулись в медленной улыбке:
— Смотри, как бы он тебя не побил. Ты сама на это напрашиваешься — ноешь, причитаешь. Побьет, я ему спасибо скажу.
Глаза Розы Сарона негодующе вспыхнули, но она смолчала.
Дядя Джон глубоко загнал ржавый гвоздь в землю.
— Не могу больше молчать! — крикнул он.
Отец сказал:
— Ну черт с тобой, говори! Убил кого-нибудь?
Дядя Джон запустил пальцы в кармашек для часов и вынул оттуда сложенную пополам засаленную бумажку. Он расправил ее и показал отцу.
— Пять долларов.
— Украл, что ли? — спросил отец.
— Нет, это мои деньги. Утаил.
— Твои так твои.
— Да, но я не имел права их утаивать.
— Что-то я здесь никакого греха не вижу, — сказала мать. — Деньги твои.
Дядя Джон медленно заговорил:
— Тут не в том дело, что я их утаил. Важно, для чего утаил, — для того, чтобы напиться. Я знал — придет время, когда станет невмоготу, и тогда напьюсь. Думал, еще не пришло… а тут проповедник взял да и пошел в тюрьму, чтобы выручить Тома.
Отец снова закивал, потом нагнул голову набок, внимательно вслушиваясь в слова Джона. Руфь подобралась на локтях еще ближе — ползком, точно щенок; Уинфилд не отставал от нее. Роза Сарона выковыряла глубокий глазок из картофелины. Вечерние сумерки сгустились и стали еще синее.
Мать сухо сказала:
— Не понимаю, почему тебе надо напиваться, если проповедник выручил Тома.
— Не знаю. Тяжело мне очень, — грустно продолжал дядя Джон. — Он так просто на это пошел. Шагнул вперед и говорит: «Моих рук дело». И его взяли. А я пойду и напьюсь.
Отец сказал, покачивая головой:
— А зачем об этом говорить? Я бы на твоем месте пошел и напился, если уж так приспичило.
— Я мог бы искупить свой грех, а не воспользовался случаем, — все так же грустно продолжал дядя Джон. Мне бы ухватиться за него, а я упустил… Слушай! У тебя есть деньги. Дай мне два доллара.
Отец нехотя сунул руку в карман и вынул кожаный кошелек.
— Чтобы напиться, семи долларов многовато. Ты что, шампанскую воду будешь хлестать?
Дядя Джон протянул ему свои пять долларов.
— Я и на два напьюсь. Не хватает мне еще один грех на себя брать — транжирство. Что есть, то и истрачу. Я всегда так делал.
Отец взял засаленную бумажку и отдал дяде Джону два серебряных доллара.
— Бери, — сказал он. — Раз надо, значит, надо. Другому указывать никто не смеет.
Дядя Джон взял обе монеты.
— Не сердись… Ты ведь знаешь, мне это нужно.
— Да брось ты, — сказал отец. — Ты сам знаешь, что тебе нужно.
— Ночь впереди — как я ее протяну? — сказал дядя Джон. Он повернулся к матери. — Ты не обидишься на меня?
Мать не подняла головы.
— Нет, — тихо ответила она. — Нет… иди.
Дядя Джон встал, как потерянный, зашагал прочь и скрылся в сумерках. Он вышел на шоссе и пересек его у бакалейной лавки. Подойдя к сетчатой двери, он снял шляпу, швырнул ее в пыль и придавил каблуком в припадке самоуничижения. И помятая черная шляпа так и осталась лежать в пыли. В лавке он направился прямо к полкам, где за проволочной сеткой стояли бутылки виски.
Отец, мать и дети смотрели дяде Джону вслед. Роза Сарона выражала свое негодование тем, что не поднимала глаз от картошки.
— Бедняга, — сказала мать. — Может, надо было… да нет… Я еще не видела, чтобы человек так убивался.
Руфь перевалилась на бок в пыли, поближе к Уинфилду, притянула его к себе за ухо и зашептала:
— Я сейчас буду пьяная.
Уинфилд прыснул и зажал рот ладонью. Сдерживая дыхание, чтобы не фыркнуть, лиловые от натуги, дети отползли за палатку, вскочили и с визгом пустились наутек. Они спрятались в ивняке и там дали волю смеху. Руфь скосила глаза, побежала, пошатываясь из стороны в сторону, и высунула язык.
— Я пьяная, — сказала Руфь.
— Смотри! — крикнул Уинфилд. — Смотри на меня, я дядя Джон. — Он замахал руками и надул щеки; он вертелся волчком до тех пор, пока не закружилась голова.
- США: от колоний к государству - Сергей Махов - Экономика
- Святая дева Кэти - Джон Стейнбек - Научная Фантастика
- Газета "Своими Именами" №9 от 25.02.2014 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Политика
- Ошибки - Эрнст Гофман - Детская проза
- Дикая жемчужина Асканита (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Юмористическая фантастика