Ночь и день - Вирджиния Вулф
- Дата:07.12.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Ночь и день
- Автор: Вирджиния Вулф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Ночь и день" от Вирджинии Вулф
📚 "Ночь и день" - это потрясающая аудиокнига, которая перенесет вас в мир интриг и страстей. Главная героиня, Кэтрин Хилбери, молодая и красивая женщина, сталкивается с трудностями выбора между двумя мужчинами - стабильным и надежным, но скучным Уильямом и страстным и загадочным Ральфом. Ее сердце разрывается между двумя противоположными мирами, и она вынуждена принять решение, которое изменит ее жизнь навсегда.
Вирджиния Вулф - талантливый писатель, чьи произведения всегда поражают глубиной и красотой. Ее работы известны своими сложными персонажами и умением раскрывать глубокие человеческие эмоции. Вулф умело играет с языком, создавая неповторимую атмосферу и заставляя читателя задуматься над важными вопросами жизни.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие произведения классической прозы, чтобы каждый мог насладиться великолепным миром литературы. Погрузитесь в увлекательные истории, позвольте словам оживиться и перенести вас в другую эпоху.
Не упустите возможность окунуться в мир книг, где каждая строчка наполнена мудростью и красотой. "Ночь и день" от Вирджинии Вулф - это история о выборе, страсти и самопознании, которая оставит незабываемые впечатления и заставит задуматься о важных вещах.
Погрузитесь в мир литературы с knigi-online.info и откройте для себя новые грани воображения и эмоций!
🔗 Слушайте аудиокнигу "Ночь и день" и другие произведения классической прозы на knigi-online.info!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ни о чем, — повторил он.
«Это он! Он и есть мой огонь», — подумала она. Она представляла его как костер, пылающий в ночи, но при этом он все еще был непостижим — настолько, что, даже держа его за руку, как сейчас, она касалась лишь некой субстанции, окружающей невидимое для нее ревущее пламя.
— Почему — ни о чем? — быстро спросила она, чтобы спросить хоть что-то, чтобы он продолжал говорить, чтобы ярче сиял, отчетливее проступал сквозь дым этот рвущийся к небесам неукротимый огонь.
— О чем ты думаешь, Кэтрин? — насторожился он, заметив, что тон ее переменился: стал мечтательным, она говорила словно в полусне.
— Я думала о тебе — правда-правда. Я всегда думаю о тебе, только ты представляешься мне в таких странных образах. Ты разрушил мое одиночество. Сказать, как я тебя вижу? Нет, лучше ты расскажи. Расскажи мне все с самого начала.
Он начал рассказ. Речь его вначале была сбивчивой, но по мере повествования становилась все более оживленной, все более страстной — а она слушала, склонив голову ему на плечо, с восторгом ребенка и с благодарностью взрослой женщины. И лишь изредка перебивала:
— Но ведь это глупо — стоять на улице и глядеть на окна! А если бы Уильям тебя не заметил? Так и простоял бы всю ночь?
На это он ответил, что тоже не понимает, как в ее возрасте можно забыть обо всем, заглядевшись на уличное движение на Кингсуэй.
— Но ведь именно тогда я впервые поняла, что люблю тебя! — воскликнула она.
— Расскажи теперь ты все с самого начала.
— Нет, я не умею рассказывать, — отнекивалась она. — Я буду говорить глупости — про огни, костры. Нет, лучше не стоит.
Но он настаивал и услышал взволнованный рассказ, показавшийся ему чудесным — о багровом пламени в клубах дыма, — как будто ступил на порог сумеречного неведомого мира, наполненного смутными тенями, огромными, неясными; выхваченные внезапной вспышкой, они проступали из мрака и вновь отступали, поглощенные тьмой. Тем временем они добрались до переулка, где жила Мэри Датчет и, увлеченные беседой, прошли мимо ее подъезда, даже не поглядев наверх. В такой поздний час улицы были почти пустынны — ни транспорта, ни пешеходов, и как приятно было идти не спеша, взявшись за руки, лишь время от времени указывая друг другу что-нибудь интересное на широком темно-синем пологе небес.
И в этом состоянии счастливой безмятежности наступил момент такой полной ясности, что любые жесты и слова казались излишними. Они погрузились в молчание, вместе, рука об руку, углубившись в темные лабиринты мысли — к чему-то смутно маячившему вдали, что приближалось, нарастало и постепенно овладевало обоими. Они были победители, хозяева жизни, и вместе с тем жертвы — ибо добровольно принесли себя на алтарь этого всепоглощающего чувства, что пылало, подобно священному огню. Так они, наверное, раза два или три доходили до конца переулка и поворачивали обратно, пока что-то не заставило их остановиться, они и сами не поняли сначала почему. Повторяющаяся картина — ровный свет за тонкой желтой шторой — напомнила о себе.
— У Мэри свет в окне, — сказал Ральф. — Значит, она дома.
Он указал на другую сторону улицы, и Кэтрин тоже взглянула туда.
«Интересно, она одна? Работает? Чем она занята сейчас?» — задумалась Кэтрин, а вслух сказала:
— Зачем ее отвлекать? Что мы ей скажем? — И добавила: — Она тоже счастлива, у нее есть работа… — Голос Кэтрин пресекся, и уличные огни дрогнули и расплылись золотым морем, затуманенные слезами.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я зашел к ней? — спросил Ральф.
— Иди, конечно. Поговори с ней, — ответила Кэтрин.
Он перебежал дорогу и вошел в дом. Кэтрин осталась стоять там, где он ее оставил, и смотрела на освещенное окно, надеясь увидеть за ним движущиеся тени. Но ничего не увидела. По-прежнему непроницаемо желтели шторы, из окна лился ровный безмятежный свет. Он словно подавал ей знак — свет победы, который теперь будет сиять там всегда, и в этой жизни его уже не погасить. Это было счастье, она приветствовала его и почтительно склонялась перед ним. «Как же ярко они горят!» — подумала она, когда вся лондонская темень вдруг расцветилась трепещущими, рвущимися ввысь огнями, но снова взглянула на окошко Мэри и больше уже ничего не замечала. Через некоторое время от темного дверного проема отделилась фигура — Ральф пересек улицу и медленно подошел к ней.
— Я не решился зайти. Не смог, — сказал он.
Ральф все это время простоял у двери, не смея постучать, и, даже если бы Мэри вышла из квартиры, он не смог бы ничего ей сказать: душили слезы.
Несколько минут они молча смотрели вдвоем на освещенные изнутри шторы, и отчужденность и безмятежность этой картины красноречивее всего говорили о женщине, которая сидит сейчас за этим окном, трудится допоздна, чтобы сделать мир лучше, — и это будет неведомый, новый мир. А за этим образом потянулись и другие, и первой из них Ральфу припомнилась Салли Сил.
— Ты помнишь Салли Сил? — спросил он.
Кэтрин кивнула.
— Твоя мама и Мэри? Родни и Кассандра? Джоан там, в Хайгейте? — Он замолчал, не в силах объяснить, что заставило его объединить всех этих людей. Они были для него не просто отдельными личностями, но частью единого целого; через них он представил себе упорядоченный мир.
— «Это же очень просто», — вспомнила Кэтрин любимую фразу Салли Сил, давая Ральфу понять, что уловила ход его мыслей.
Она чувствовала, что он заново, кропотливо и тщательно пытается собрать воедино разрозненные обрывки представлений, не связанных друг с другом фраз, стертых от употребления прежними ревнителями веры. Они вместе ступили в неведомую область, где странным образом все незавершенное, недосказанное, недописанное и оставленное без ответа, соединясь, обретает смысл и цельность. Из такого настоящего будущее видится просто великолепным. Нужно будет написать книги, а поскольку книги пишутся в комнатах, а у комнат бывают гардины, а за окнами — поля и горизонт вдали и, допустим, еще деревья и холм, — они набрасывали свое будущее пристанище на огромных фасадах Стрэнда и продолжали строить планы в омнибусе, который вез их к Челси, — и все это было окутано волшебным золотистым светом одинокой, ровно горящей лампы.
Ближе к полуночи на верхней площадке омнибуса оказалось полно свободных мест, выбирай любое, а улицы были пустынны, если не считать случайных парочек, ищущих укромности в такой поздний час. В окнах уже не виднелись силуэты людей за фортепиано. Правда, кое-где еще теплились огоньки в окнах спален, да и те, пока омнибус проезжал мимо, гасли один за другим.
Они вышли из омнибуса и направились к реке. Она вдруг почувствовала, как каменеет его рука — то был знак, что они ступили в зачарованное царство. С ним еще можно было разговаривать, но эта дрожь в голосе, слепое обожание во взоре — кому он ответит? Что за женщину он видит сейчас перед собой? И куда сама она направляется и кто ее спутник? Обрывки, зыбкие образы, мгновенно возникающие и тающие видения — и вихревые летящие струи, разделяющие, растворяющие; но затем все опять соберется из хаоса, обретет твердую почву и засияет на солнце, прекраснее прежнего. Из сердца этой тьмы он возносил благодарность, и она из своего неразличимого далека отвечала ему. Так июньской ночью поют соловьи, перекликаясь в долине, в каждом саду слышны их трели. Они остановились и стали глядеть на реку, катившую мимо темные воды, без устали, бесконечно. А обернувшись, увидели, что уже подошли к дому. В окнах горел свет — их ждали, а может, Родни никак не мог расстаться с Кассандрой. Кэтрин приоткрыла дверь и встала на пороге. Сонный мрак слегка развеяли бледно-золотистые лучи. Они постояли так с минуту, потом расцепили руки.
— Спокойной ночи, — прошептал он.
— Спокойной ночи, — так же тихо сказала она в ответ.
Примечания
1
«Спектейтор» («Наблюдатель») — английский еженедельный журнал консервативного направления. Издается в Лондоне с 1828 г. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
2
Трафальгарское сражение — историческая битва времен наполеоновских войн — произошло в 1805 г. Непобедимая армада — военный флот Испании — была разгромлена англичанами в 1588 г.
3
Джон Рёскин (1819–1900) — английский писатель, искусствовед, литературный критик. Оказал большое влияние на развитие искусствознания и эстетики второй половины XIX — начала XX в.
4
Джеймс Хит Миллингтон (ум. 1873) — английский художник, получивший известность как автор жанровых картин, портретов и миниатюр.
5
Генри Хейвлок (1795–1857) — британский генерал-майор, участвовал в колониальных войнах в Индии. Осада Лакхнау — длительная осада, которой подверглись британцы в здании резиденции в ходе восстания сипаев в 1857 г.
- Миссис Дэллоуэй. На маяк. Орландо. Романы - Вирджиния Вулф - Проза
- Дневники: 1925–1930 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон - Зарубежная современная проза
- Академия Магических Талантов - Ольга Шерстобитова - Любовно-фантастические романы
- Женские шуточки - Энн Вулф - Короткие любовные романы