В стране полумесяца (пер. Доброва) - Кнут Гамсун
- Дата:07.09.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: В стране полумесяца (пер. Доброва)
- Автор: Кнут Гамсун
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экипажъ темно-зеленаго, почти чернаго цвѣта, безъ всякихъ украшеній — однимъ словомъ, модный европейіскій экипажъ. Верхъ на половину откинутъ. Въ экипажѣ сидитъ султанъ, спокойный, безмолвный и отъ времени до времени шлетъ привѣтствія рукой. На заднихъ мѣстахъ сидятъ двое изъ его министровъ. За экипажемъ кишатъ цѣлыя толпы лакеевъ, каммергеровъ, офицеровъ, скороходовъ — всѣ пѣшкомъ. Султанъ приближается къ намъ. На немъ темно-синій мундиръ, поверхъ котораго накинутъ простой сѣрый плащь, отдѣланный черной тесьмой. Какъ разъ противъ нашихъ оконъ онъ поднимаетъ глаза и бросаетъ взглядъ въ нашу сторону; онъ прекрасно знаетъ, что по пятницамъ изъ этихъ оконъ за нимъ наблюдаютъ иностранцы изъ засады, причемъ нѣкоторые изъ нихъ ненавидятъ его неизвѣстно за что! У него прямой и быстрый взглядъ; когда онъ снова отводитъ глаза, я замѣчаю, что вѣки его вздрагиваютъ. Абдулъ Гамидъ средняго роста, у него самое обыкновенное лицо со слегка горбатымъ носомъ и борода съ небольшой просѣдью. Волосы около ушей слегка вьются. Экипажъ останавливается внизу около мечети, гдѣ стоитъ стража султана. Повелитель выходитъ изъ экипажа и подымается вверхъ по ступенькамъ. Мулла встрѣчаетъ его земнымъ поклономъ, привѣтствуетъ его, султанъ проходитъ мимо него и входитъ въ мечеть. Въ эту самую минуту обращается къ народу съ галлереи минарета муэдзинъ: онъ призываетъ правовѣрныхъ къ молитвѣ. Среди войскъ происходитъ движеніе, нѣкоторые офицеры закуриваютъ папиросы. Изрѣдка изъ мечети доносится пѣніе…
«Онъ выглядитъ совсѣмъ не такимъ страшнымъ!» говорятъ между собою американки. Это ихъ, быть можетъ, разочаровало? Я знаю, что касается меня, то я отъ всей души желаю этому человѣку сохранить его осанку и человѣческое достоинство передъ нашими глазами!
Мое старое предубѣжденіе противъ сенсаціонной печати о турецкомъ султанѣ не увеличивается, но и не уничтожается. Что грознаго въ этомъ человѣкѣ? Шпіонъ, убійца, гдѣ все это? Я видѣлъ его послѣ этого еще разъ и взглядъ его карихъ глазъ тронулъ меня своимъ открытымъ, добрымъ выраженіемъ. Онъ казался утомленнымъ. Правда, на привѣтствія войска и толпы онъ отвѣчалъ съ азіатскимъ равнодушіемъ. Но и этотъ поклонъ онъ дѣлалъ по собственному желанію. Его предшественникъ Абдулъ Азисъ никогда не отвѣчалъ на привѣтствія. Если быть справедливымъ, то эту черту надо отнести не къ звѣрской, а скорѣе къ гуманной натурѣ теперешняго султана. Недавно я прочелъ въ одной газетѣ, что Абдулъ Гамидъ настолько нервенъ и трусливъ, что всегда кладетъ на ночь около своей постели ножъ. Однажды ночью жена его во снѣ встала и подошла къ нему, султанъ въ ужасѣ вскочилъ съ постели и вонзилъ въ нее ножъ. Выходитъ такъ, какъ будто турецкій султанъ выучилъ наизусть извѣстную норвежскую поговорку о колбасѣ: вѣдь ихъ у него еще 299! давайте сюда другую!
Изъ года въ годъ газеты переполнены сообщеніями о безчеловѣчныхъ поступкахъ султана. Изрѣдка впрочемъ промелькнетъ извѣстіе, которое рѣзко отличается отъ всеобщаго мнѣнія журналистовъ. Одно такое сообщеніе сдѣлалъ предыдущій американскій посланникъ при турецкомъ дворѣ, Терремль; второе сообщеніе было сдѣлано генераломъ Уоллесомъ, авторомъ «Бенъ Гуръ»; третье — Пьеромъ Лоти, который долго жилъ въ Константинополѣ и лично зналъ султана, и, наконецъ, четвертое сообщеніе было сдѣлано Сиднемъ Уитменомъ, хорошо знакомымъ съ турецкой жизнью. Все это капли въ морѣ прессы, но, можетъ быть, и онѣ будутъ имѣть нѣкоторый вѣсъ. Къ какимъ заключеніямъ приводятъ эти сообщенія?
Абдулъ Гамидъ — человѣкъ рѣдкихъ интеллектуальныхъ способностей, но безъ способности быть сознательно жестокимъ. «Ни одинъ европейскій государь не занимаетъ своихъ гостей съ большимъ достоинствомъ и болѣе утонченнымъ знаніемъ.» «Онъ сдѣлалъ для просвѣщенія своего народа болѣе, нежели кто-либо изъ его предшественниковъ. Онъ заслуживаетъ высшей похвалы.» «Армянская рѣзня организована самими армянами, чтобы впослѣдствіи воспользоваться кровавой бойней, какъ агитаціоннымъ средствомъ». Державы вняли мольбамъ армянъ и потребовали немедленныхъ реформъ въ Арменіи. Реформы клонились къ тому, чтобы вооружить армянъ и дать имъ права, дѣлавшія ихъ сразу господами въ странѣ, которая до сихъ поръ имъ покровительствовала, но также и притѣсняла; благодаря этому притѣсненію армяне сдѣлались деморализованной расой, на которую турки, властители страны, смотрѣли всегда свысока. Съ такимъ перемѣщеніемъ власти сильная господствующая раса примириться не можетъ. Султанъ поставилъ это на видъ державамъ; но его возраженія принимались, какъ чистѣйшія отговорки, и его принудили обнародовать приказъ о реформахъ. Тутъ-то и началась рѣзня. И на этомъ основывается мнѣніе журналистовъ.
* * *Прошло уже болѣе получаса съ тѣхъ поръ, какъ султанъ вошелъ въ мечеть. Войска опять становятся во фронтъ, но только для того, чтобы произвести маневръ: подъ звуки музыки и барабаннаго боя пѣхота отступаетъ на задній планъ и уступаетъ мѣсто четырехтысячному отряду конницы. Во время этого маневра, всѣ военные оркестры соединяются и играютъ съ оглушительной силой. Тогда съ мечети дается знакъ и мощный оркестръ разомъ смолкаетъ. Стража опять салютуетъ, офицера отдаютъ честь шпагами. Султанъ выходитъ изъ мечети. Богослуженіе окончено. Въ ту минуту, когда султанъ показывается въ дверяхъ, музыка возобновляется съ прежней силой! Султанъ ѣдетъ домой одинъ. Онъ садится въ экипажъ меньшій по размѣрамъ, чѣмъ тотъ, въ которомъ онъ пріѣхалъ, приказываетъ полуоткрытъ верхъ и самъ беретъ возжи. Экипажъ запряженъ парой бѣлыхъ лошадей. Султанъ съ трудомъ удерживаетъ ихъ, пока беретъ вожжи и бичъ. Лошади храпятъ и бьютъ копытами землю. Но вотъ онъ отъѣзжаетъ; ѣдетъ тихой рысью и успѣваетъ раскланиваться съ нѣкоторыми офицерами, ѣдущими верхомъ. Его опять сопровождаетъ цѣлая толпа офицеровъ, каммергеровъ и лакеевъ въ расшитыхъ золотыхъ кафтанахъ, испуская стоны и вздохи. Они вбѣгаютъ на холмъ, стараясь не отставать отъ экипажа. Султанъ въѣзжаетъ въ ворота звѣздной палаты и исчезаетъ среди деревьевъ и высокихъ цвѣтущихъ растеній. Бѣгущая за нимъ свита офицеровъ останавливается около воротъ и смотритъ ему вслѣдъ. Затѣмъ слѣдуютъ экипажи принцевъ, принцессъ и прочихъ дамъ, сопровождаемые скороходами и здоровенными евнухами верхами. Они тоже въѣзжаютъ на холмъ и исчезаютъ въ воротахъ дворца.
Этимъ кончается все очарованіе. Войско удаляется. Музыканты, наигрывая, разсыпаются по боковымъ улицамъ и мало-по-малу все затихаетъ. Всѣ отправляются домой. И площадь передъ мечетью дѣлается опять огромной и спокойной, какъ прежде.
Базаръ
То была булавка съ бирюзой.
Я думаю ни одинъ человѣкъ не могъ бы такъ абсолютно забыть про булавку, какъ я. Но зато другіе о ней думали. Сегодня суббота — дѣлать нечего, развѣ только итти на базаръ! Грекъ уже на своемъ мѣстѣ. Я назначаю маршрутъ. Имѣю же я право распоряжаться… Прежде всего мы поѣдемъ на рыбный базаръ, — говорю я, — затѣмъ на базаръ трубокъ, послѣ этого къ лавкамъ съ пряностями, къ торговцамъ старымъ платьемъ, къ табачнымъ лавкамъ, къ мастерскимъ оружейныхъ мастеровъ, къ ткачамъ, на базаръ драгоцѣнностей и шелковыхъ товаровъ. Въ заключеніе мы вернемся еще разъ на базаръ трубокъ, гдѣ я надѣюсь найти трубку по своему вкусу. Маршрутъ готовъ! Ѣдемъ!
Но уже съ самаго начала грекъ начинаетъ отклоняться отъ назначеннаго мною маршрута. Онъ вычеркиваетъ рыбный базаръ. «Сегодня нѣтъ рыбнаго рынка», говорить онъ. Не думаетъ ли онъ меня увѣрить что рыбный базаръ бываетъ не каждый день? «Обыкновенно каждый день. Обыкновенно. Но вѣдь сегодня суббота и мало ли чего не бываетъ по субботамъ. Сегодня евреи празднуютъ шабашъ.» — «Но константинопольскіе рыбаки не евреи, а турки», возражаю я. На это грекъ мнѣ отвѣчаетъ:
«Вы можете положиться на меня — сегодня много чего нѣтъ. Напримѣръ лавки со старымъ платьемъ — всѣ хозяева ихъ евреи; и ихъ-то сегодня нѣтъ въ виду субботы!» Что общаго между лавками со старымъ платьемъ и рыбнымъ базаромъ? Немыслимо сговориться съ грекомъ! Но во всякомъ случаѣ онъ лишилъ меня уже двухъ достопримѣчательностей! Табачныя лавки онъ также обошелъ подъ тѣмъ предлогомъ, что туда неудобно итти моей спутницѣ. Словомъ, онъ всѣми силами старается направить насъ къ базару трубокъ. Дѣло въ томъ, что всѣ проводники имѣютъ извѣстный доходъ за тѣ жертвы, которыхъ они водятъ по базару. Отъ каждой сдѣлки они получаютъ процентъ. О какихъ сдѣлкахъ могла быть рѣчь на рыбномъ базарѣ? И, если даже мы пошли бы къ евреямъ и купили бы кое-что изъ стараго платья — какой процентъ могъ бы онъ получить? Ну, а зато на базарѣ трубокъ дѣло обстоитъ совсѣмъ иначе! Мы ходимъ отъ одного стола къ другому и разсматриваемъ выставленныя трубки. Врядъ ли кто-нибудь видѣлъ болѣе великолѣпныя вещи! На Востокѣ табакъ не предметъ роскоши, какъ у насъ, а предметъ первой необходимости, какъ въ палаткѣ кочевника и въ гаремѣ, такъ и во дворцѣ султана и въ Совѣтѣ Высокой Порты. Пророкъ запретилъ «опьяняющія наслажденія», но пророкъ не зналъ о существованіи табака, потому онъ и запретилъ только вино. Позднѣйшіе толкователи корана, говорятъ, пытались подвести и табакъ подъ рубрику «опьяняющихъ наслажденій», но это имъ не удалось. По крайней мѣрѣ въ Турціи. Это привилось только въ Бухарѣ. Для турка табакъ сдѣлался самымъ необходимымъ продуктомъ послѣ хлѣба и воды. Неудивительно поэтому, что онъ сталъ тамъ изобрѣтателенъ по части разнаго рода трубокъ. Вы увидите здѣсь трубки изъ розоваго дерева, передающія табачному дыму свой пряный, жирный привкусъ. Но это еще не самыя лучшія. Тутъ есть трубки съ глинянымъ мундштукомъ — вы можетъ бытъ думаете, что это самыя простыя? О вы, непросвѣщенные курильщики! Это далеко не простыя! Посмотрите на глиняную головку: она сдѣлана изъ особеннаго сорта глины въ мастерской Хассана въ Финдеклиссѣ, а этотъ Хассанъ прямо волшебникъ по части глиняныхъ головокъ! Затѣмъ разсмотрите чубукъ, онъ вѣдь сдѣланъ изъ бархатистой коры жасминнаго дерева, растущаго только въ Бруссѣ. Изъ этихъ трубокъ курятъ исключительно табакъ, называемый по-турецки ала-дюбекъ. Ничего, ничего положительно не знаете вы европейцы! Этотъ самый табакъ долженъ сушиться въ продолженіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ на томъ же самомъ воздухѣ, на которомъ онъ выросъ, послѣ этого онъ долженъ пролежать еще нѣсколько лѣтъ и тогда только его можно курить. Вы, можетъ быть, думаете, что этимъ табакомъ набиваютъ трубку и тотчасъ же выкуриваютъ ее? О, вы, новички въ искусствѣ, вы, низкіе и непросвѣщенные варвары! Это вовсе не такъ просто дѣлается! Когда трубка набита табакомъ, ее запираютъ дня на два и послѣ этого уже зажигаютъ; дѣло въ томъ, что глина какимъ то образомъ должна воздѣствовать на табакъ, и послѣдній пріобрѣтаетъ особый вкусъ. Вы, можетъ быть, скажете, что табакъ остается табакомъ и есть ни что иное, какъ растеніе, растущее на землѣ. Но развѣ глина не взята также изъ земли? И такъ въ закрытомъ помѣшеніи глина должна соединиться съ табакомъ! Вотъ какая это трубка! И у настоящаго турка къ ней приставленъ особый слуга! Ну что, вы все еще брезгливо относитесь къ глинѣ? Возьмемъ для примѣра киргиза. Живя въ степи, онъ куритъ свою трубку. Вы можете прочесть объ этомъ въ старинныхъ татарскихъ книгахъ, написанныхъ арабскими буквами; о вы, невѣжды, не читающіе старинныхъ татарскихъ книгъ, гдѣ можно почерпнуть столько полезныхъ знаній. Итакъ, киргизъ роетъ маленькую яму въ глиняной почвѣ степи, туда онъ кладетъ свой крѣпкій табакъ, называемый рафанекъ, втыкаетъ соломинку въ табакъ и трубка готова! онъ зажигаетъ табакъ, ложится на землю и куритъ…
- Пан (пер. Химона) - Кнут Гамсун - Классическая проза
- У врат царства - Кнут Гамсун - Драматургия
- Фантазер - Кнут Гамсун - Классическая проза
- Конец детства (сборник) - Джон Кристофер - Научная Фантастика
- Маленькие приключения - Кнут Гамсун - Классическая проза