Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Сарум. Роман об Англии
- Автор: Эдвард Резерфорд
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К сожалению, мое здоровье оставляет желать лучшего; здешний климат не пошел мне на пользу. Вдобавок рассказы Кроутера напомнили мне о доброй старой Англии. Ах, как мне хочется вернуться в родные края! Я еженощно молю Господа дать мне силы на обратный путь…
Прими мои искренние соболезнования по поводу безвременной кончины твоей милой матушки. Однако же воистину неисповедимы пути Господни – я рад, что ты по-прежнему в нашем старом особняке на соборном подворье и, смею надеяться, не откажешь в гостеприимстве своему любящему дядюшке.
P. S. Я возвращаюсь в Англию следующим почтовым пароходом.
Джейн в отчаянии уставилась на послание. Милый дядюшка-миссионер, беззаветным служением которого она так восхищалась, собирается приехать в Солсбери и ожидает, что она будет за ним ухаживать! Ведь именно в этом и заключается долг любящей незамужней племянницы…
Железнодорожные пути у Милфордской станции сомкнулись тугой петлей.
О сестрах милосердия и о путешествии в Индию лучше забыть.
На время.
А потом – долгожданная свобода!
1861 год
В тридцать лет Джейн Шокли наконец-то нашла свое призвание.
На восточной стороне рыночной площади высилась ратуша – внушительный прямоугольный особняк строгих классических очертаний, возведенный, как и городская больница, на пожертвования Джейкоба Плейделла-Бувери, второго графа Раднора. Ратуша служила постоянным напоминанием не только о владельцах Кларендона и их роли в жизни Сарума, но и о строгой взыскательности, которой, к сожалению, обитатели Сарума не проявляли.
Рядом с Джейн на ступенях ратуши стоял невысокий коренастый мужчина с тяжелой круглой головой.
– Нам нужно заботиться не о материальном благосостоянии, а о духовных и нравственных устоях! – заявил он, печально глядя на Джейн снизу вверх.
Она согласно кивнула: кому же еще заботиться о духовных и нравственных устоях, как не мистеру Даниэлю Мейсону, убежденному методисту и ревностному радетелю трезвости.
– Я и вас на нашу сторону склоню, мисс Шокли, не сомневайтесь! – воскликнул он.
К движению за трезвость и воздержание, основанному англиканскими нонконформистами всевозможного толка – уэслианами, баптистами, конгрегационалистами и прочими, – теперь примкнули и католики (благо в Саруме к ним относились терпимо), и многие другие. Два года назад в Солсбери приезжал Джон Бартоломью Гоф, известный американский проповедник трезвого образа жизни, и послушать его собралась толпа в полторы тысячи человек.
– Англиканские священники тоже весьма обеспокоены хроническим пьянством среди прихожан, – объяснял Мейсон.
Теперь, когда империя вступила в новую, прогрессивную эпоху развития, все внезапно озаботились моральным и нравственным состоянием общества – и лорд Шафтсбери, ратовавший за улучшение условий труда и охрану здоровья населения, и аристократы, и католики. Даже Флоренс Найтингейл, вернувшись в Англию, читала королеве Виктории трактат доктора Фредерика Ричарда Лиза о пользе воздержания.
– Реформы всегда встречают сопротивление общественности, – продолжил Мейсон, обводя взглядом рыночную площадь. – Да вот, извольте сами убедиться.
В телеге дремал подвыпивший мужчина; рядом с ним сидели двое изможденных детей в лохмотьях.
– Ах, это ужасно, – вздохнула Джейн.
– Как вы полагаете, трезвость и воздержание пойдут им на пользу? – осведомился Мейсон.
– Разумеется.
– Что ж, мисс Шокли, пойдемте, я вас познакомлю.
Жарким августовским днем рынок словно бы разморило. Посреди рыночной площади переминались у привязи сонные коровы; в загонах лениво блеяли овцы – из тех, которых не продали на июльской ярмарке; между распряженными повозками и телегами с откинутыми бортами там и сям виднелись наскоро установленные шаткие прилавки. Возчики в поддевках, какие-то юнцы в рубахах с распахнутым воротом и панталонах в обтяжку, крестьяне-арендаторы в длиннополых сюртуках и высоченных цилиндрах; дамы в широких кринолинах с бесчисленными оборками и в шляпках, украшенных несметным количеством лент, – все двигались медленно, будто во сне. По краям рыночной площади дремотно колыхались навесы над лавками, легкий ветерок разносил вокруг запахи навоза, пыли, сена, горячих имбирных лепешек и крепкого уилтширского пива.
На первый взгляд рыночная площадь выглядела прежней, однако в ее дальней, западной оконечности, за сырными рядами у церкви Святого Фомы, красовалось новое здание, увенчанное классическим фронтоном, опирающимся на три арки. Оно приводило мистера Портерса в восхищение, поскольку служило одновременно крытым рынком и железнодорожной станцией.
В последние пять лет Солсбери наконец-то получил доступ к железнодорожному сообщению. Через новый вокзал в Фишертоне проходили ветки Лондонской и Юго-Западной железной дороги к Саутгемптону и Андоверу, а также Уилтширская, Сомерсетская и Веймутская ветки, часть разветвленной сети ширококолейных дорог компании «Грейт Вестерн»; от Фишертона к рыночной площади протянули небольшой участок пути.
– Наконец-то и в Солсбери пришел прогресс! – удовлетворенно восклицал Портерс.
Однако же, хотя к станции то и дело подъезжали поезда, а по округе разносился дробный перестук колес, протяжные гудки и шипение пара, облаками вырывавшегося из паровозных труб, хотя город разрастался и сюда стекалось все больше и больше людей – кто полюбоваться живописными местами, а кто и вовсе переселиться в зачарованные сонные деревеньки пятиречья с его зелеными долинами и пастбищами на древних меловых грядах, по которым лениво бродили стада овец, – покойное течение жизни в Солсбери по-прежнему подчинялось размеренному, неторопливому ритму рыночных дней.
Мало кто догадывался, что долина пятиречья посреди Солсберийской возвышенности издревле служила центром рыночной торговли – еще до того, как Англия прославилась своим сукном, задолго до основания Уилтона и даже прежде, чем на берегу тихой реки построили Сорбиодун, постоялый двор для римских гонцов. Сверкающие рельсы, как некогда римские дороги, проложенные поверх троп, проторенных в незапамятные времена, снова превратили Сарум в средоточие торговой и духовной жизни обширного региона.
А Джозеф Портерс жаждал коренных перемен. Он убеждал городские власти в насущной необходимости строительства промышленных предприятий, к примеру вагоностроительного завода.
– Солсбери станет вторым Манчестером! – объяснял он.
Увы, муниципальные чиновники к его просьбам не прислушались; вагоностроительным заводом обзавелся город Суиндон на северо-западе графства.
Джейн об этом нисколько не сожалела.
На краю телеги сидели двое детей. Шестилетняя девочка в выцветшем зеленом платье с прорехой на спине и в дырявых чулках – один белый, другой бурый, – рассеянно болтала ногами в обшарпанных башмаках с полуоторванной подошвой и куталась в рваную шерстяную шаль с ободранной бахромой. Ее босоногий четырехлетний братишка в залатанных штанах и рубахе, превратившейся в лохмотья, сосредоточенно жевал апельсин, размазывая липкий сок по перепачканным щекам. В телеге на охапке соломы пьяно всхрапывал сорокалетний небритый мужчина в измятом шейном платке.
– Мои подопечные, – объяснил Мейсон. – Мать недавно умерла, а отец… Арендатор, между прочим. Эй, Джетро Уилсон!
Мужчина, чуть приоткрыв заспанные глаза, недовольно пробурчал:
– Ну, чего пристал? А, мистер Мейсон, это вы… Перевоспитывать меня пришли?
Он с неожиданной легкостью приподнялся, отбросил со лба длинные, давно немытые спутанные волосы и сел, глядя на Мейсона и его спутницу.
«А он привлекательный», – вдруг подумала Джейн. От жилистого тела веяло скрытой силой, косматые бакенбарды не портили узкое выразительное лицо с орлиным носом… Что заставило его так опуститься – лень, пьянство или презрение к окружающим? Он едва заметно кивнул, и дети, соскочив с телеги, бросились запря гать лошадь.
– Опять пьянствуешь? – укоризненно спросил Мейсон.
– Ну, выпил немного, так ведь проспался уже.
– Постыдился бы, о детях совсем не думаешь!
– А чего о них думать? Вон, лошадь запрягают… – задумчиво протянул Уилсон.
– Я тебя очень прошу, позаботься о детях!
– И что с ними делать прикажете?
– Учить их уму-разуму и слову Божьему.
– Они и без того сызмальства к труду приучены, без дела не сидят.
– Этого мало, сам понимаешь.
– Уж сколько есть.
– Я с тобой еще поговорю, – пообещал Мейсон.
– Ага.
Дети вскарабкались на телегу. Уилсон нахлобучил на голову широкополую шляпу, лениво щелкнул кнутом, и заморенная лошадка медленно тронулась в путь. Немного погодя Уилсон обернулся и, пристально глядя на Джейн, неторопливо приподнял шляпу.
– Вот наглец! – пробормотал Мейсон. – Мисс Шокли, я буду вам чрезвычайно признателен, если вы поможете мне образумить его… Или хотя бы детишкам его пособить.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё - Научная Фантастика
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция