Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Сарум. Роман об Англии
- Автор: Эдвард Резерфорд
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как башню строить, так я недостоин, а как моей резьбой украшать – так с удовольствием, – недовольно пробурчал он и, тяжело дыша, вскарабкался выше, на самый верх башни, на высоту двести двадцать футов.
Постройка шпиля еще не началась. Над головой Осмунда простирался усеянный звездами небосвод. Звезды горели ярче, чем огоньки в городских домах. Казалось, величавая каменная башня подпирает небесную высь.
Осмунд пошел вдоль парапета с многочисленными нишами – в некоторых уже стояли скульптурные изображения, некоторые пустовали. У внешнего края парапета он обнаружил подходящую по размеру выемку, вытащил из котомки молот и долото и, не страшась высоты, наклонился над стеной и выдолбил в камне углубление, куда опустил фигурку Акуны так, что над краем выемки торча ла только голова изваяния. Чуть поодаль стояло ведро с известковым раствором. Осмунд сноровисто укрепил камень в углублении и довольно усмехнулся – небольшую фигурку в стене, обращенной на север, к взгорью, вряд ли когда-нибудь заметят, но его обрадовало, что он все-таки внес свой вклад в строительство башни, несмотря на запрет гильдии каменщиков. Старый резчик ласково коснулся изваяния:
– Ежели башня устоит, то и ты устоишь.
Так Акуна обрела свою новую обитель, высоко над долиной пятиречья.
1310 год
Строительство собора приближалось к концу; оставалось лишь увенчать башню шпилем неописуемой красоты – подобного чуда прежде не было ни в Британии, ни в Европе. На башне над средокрестием возвели узкий восьмигранный шатер, уходящий ввысь на сто восемьдесят футов, – тем самым общая высота собора составила невиданные дотоле четыреста футов. Великолепное сооружение изумляло даже самих строителей.
Больше всех восхищался собором старый Осмунд. О былых обидах и огорчениях он давно забыл, больше не досаждал каменщикам упреками, и Эдвард несколько раз в год приглашал его на башню полюбоваться ходом строительства.
– Отец мой очень стар, – всякий раз говорил Эдвард строителям. – Кто знает, может быть, он в последний раз сюда пришел.
Это повторялось так часто, что стало шутливой присказкой. Осмунд, примирившись со старостью, однако же, не одряхлел и по-прежнему, хоть и гораздо медленнее, раз в неделю проходил несколько миль из Авонсфорда в Солсбери, впрочем, в повозке он проделывал этот путь с бо́льшим удовольствием.
– Он еще увидит, как мы новый собор построим, – усмехались каменщики, глядя, как согбенная, высохшая фигурка взбирается по винтовым лестницам к шпилю.
Год за годом взбираться приходилось все выше и выше. Осмунд придирчиво осматривал колонны и контрфорсы, взявшие на себя основную тяжесть арочных перекрытий, – пурбекский мрамор не подводил.
При сооружении шпиля строителям пришлось преодолеть немало трудностей. Во-первых, восьмиугольный шатер следовало уста новить на квадратное основание башни и надежно закрепить восемь вертикальных опор и восемь горизонтальных распорок. Для этого в углах башни соорудили арки, разделившие пространство на восемь частей, но шпиль давил не только на углы башни, но и на стены, угрожая обрушением. Строители решили еще раз стянуть башню железными обручами под самым парапетом – изнутри и снаружи. Полосы железа так надежно прикрепили к кладке, что менять их потребовалось только через четыреста лет. К углам башни пристроили башенки-пинакли, принявшие на себя часть несущей нагрузки шпиля. Когда шатер взметнулся на двадцать пять футов в высоту, Осмунд в четвертый раз пришел на стройку и с удивлением заметил, что верхние пять футов стен гораздо тоньше, чем нижние двадцать. Он забрался на леса и ахнул: стены оказались с ладонь толщиной.
– А что же на самом верху будет? – спросил он строителей. – Яичная скорлупа?
– Чем тоньше, тем легче, – согласно кивнул Эдвард.
И действительно, толщина кладки шпиля составляет всего девять дюймов; в это трудно поверить, учитывая, что высота его – почти двести футов. Хотя вес башни со шпилем – шесть с половиной тысяч тонн, сам шпиль весит лишь восемьсот тонн.
Осмунд спустился в неф, оценивающе осмотрел изгиб основных колонн средокрестия и впервые за многие годы с одобрением отозвался о работе зодчих, хотя и проворчал:
– Если колонны укрепить и контрфорсов добавить, то, глядишь, все и устоит.
Во-вторых, леса пришлось установить не снаружи, а внутри шпиля; строительные материалы и камень поднимали громадной ручной лебедкой; камни выкладывали не друг на друга, как при возведении основных стен собора, а восьмиугольными венцами, скрепленными чугунными скобами; швы между венцами заливали расплавленным свинцом. Стены шпиля наращивали точно так же, как гончар наращивает стенки горшка.
В феврале, когда шпиль достиг шестидесяти футов в высоту, жена Осмунда умерла от воспаления легких. Старый резчик, переживший всех своих друзей и знакомых, немного погоревал и переехал жить к Эдварду.
Жоселен де Годфруа скончался в 1292 году, а в сентябре 1295 года умер Питер Шокли – через два дня после смерти жены, которая тихо угасала всю весну и лето. Перед самой кончиной Алисия в бреду что-то шептала на французском наречии – Питер так и не понял, о чем она говорила. После похорон на кладбище у церкви Святого Фомы он пожаловался на усталость, а вечером его нашли бездыханным в любимом кресле у камина.
Осмунда смерть не брала.
– Дедушка, а ты долго жить будешь? – спрашивали его внуки.
– Пока шпиль не построят, – с улыбкой отвечал он.
Как ни странно, король Эдуард I стал причиной несчастий, постигших семейства Годфруа и Уилсон в начале нового столетия.
После 1289 года для короля наступила черная полоса. Летом 1290 года умерла юная Маргарет, Норвежская дева, что не позволило воплотить в жизнь замыслы по присоединению Шотландии к Англии, а в ноябре того же года скончалась Элеонора Кастильская. Король, преисполненный скорби, сопровождал гроб с телом возлюбленной супруги из Линкольна в Лондон, и все двенадцать остановок погребальной процессии отмечались воздвижением каменных крестов – последним таким монументом стал крест в лондонском предместье Чаринг, которое в наши дни носит название Чаринг-Кросс.
К середине 1290-х годов между Англией и Францией началась война за Гасконь, а в мятежном Уэльсе и в Шотландии, где после смерти Маргарет объявилось множество претендентов на шотландский престол, заполыхали кровавые восстания.
Как обычно, для ведения непрерывных военных действий требовались огромные средства. Англия процветала, в основном благодаря росту городов и торговле шерстью, однако королевская казна оставалась пуста – для ее пополнения было недостаточно доходов, получаемых с королевских земель, феодальных податей, судебных пошлин, а также всевозможных налогов, которыми облагались как миряне, так и духовенство. Самым большим землевладельцем в стране являлась Церковь, которой постоянно завещали свои поместья богобоязненные дворяне, тем самым увеличивая ее богатство за счет короля, навсегда лишавшегося права на эти земли. Стараясь обуздать чрезмерную власть духовенства, Эдуард издал так называемый Статут о мертвой руке или о церковных людях, из которого следовало, что даровать земельные владения – исключительно королевская прерогатива. В ответ на этот шаг папа Бонифаций VIII в 1296 году буллой «Clericis Laicos» – «Духовники миряне» – запретил облагать духовенство налогами без особого соизволения римской курии и угрожал строго покарать виновных, вплоть до отлучения от Церкви.
На следующий год Эдуард созвал парламент в Солсбери, требуя от баронов послать войска в Гасконь, но вельможи отказались, заявив, что службу будут нести только бок о бок с королем.
– Клянусь Богом, граф, или ты пойдешь, или будешь повешен! – в гневе воскликнул Эдуард.
– Той же клятвой клянусь, король, и не пойду, и не буду повешен![24] – ответил непокорный граф Маршалл, чем незамедлительно склонил на свою сторону многих магнатов.
Итак, Эдуард I оказался в том же положении, что и его дед Иоанн Безземельный до подписания Великой хартии вольностей или отец Генрих III перед гражданской войной под предводительством графа Монфора, – у короля не было ни денег, ни власти; управлять страной он не мог.
В те годы основным источником дохода страны была торговля шерстью. Эдуард всячески поощрял разведение овец и производство сукна в своих владениях, а вдобавок взимал налоги с торговцев шерстью и сукном. Более того, он обложил вывозимые товары таможенными и акцизными сборами, а в 1294 году ввел мальтот – так называемую дурную пошлину на шерсть.
В результате этих мер Джон Уилсон разорился. Впрочем, он сам был в этом виноват.
Надел, полученный в дар от короля, внушил торговцу уверенность в своих силах. Джон Уилсон обзавелся богатым нарядом с меховой оторочкой, а Кристина, уговорившая шотландского секретаря расстаться с золотой цепью, с гордостью носила ее на груди. По воскресеньям торговец с супругой гордо шествовали в церковь по улицам города.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё - Научная Фантастика
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция