Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Сарум. Роман об Англии
- Автор: Эдвард Резерфорд
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На четвертый год, в сентябре, один из старших мастеров сообщил Осмунду ошеломительное известие:
– В виде исключения мы решили принять тебя в гильдию каменщиков.
О подобной чести Осмунд даже не мечтал – ученичество обычно продолжалось семь лет, и даже Бартоломью оставалось пробыть в учениках еще год.
– Не забудь, ты должен показать мастерам свое умение, – напомнил мальчику каменщик.
Осмунд сразу понял, чем подтвердить свои способности.
В готических соборах было множество декоративных украшений: замысловато выточенные базы колонн и пилястров, изящные капители с резными изображениями зверей и растений, горгульи, гротески и химеры, барельефы на гробницах епископов (древние захоронения перенесли в новый собор из старого замка на холме). Однако самым сложным были розетки замковых камней для сводов собора: на них вырезали всевозможные узоры, в частности причудливый растительный орнамент – каменное кружево. Ажурное переплетение листьев, стеблей и цветов свидетельствовало о высоком мастерстве резчика.
– Я сделаю потолочную розетку, – уверенно заявил Осмунд.
Он подготовил двенадцатидюймовую круглую плашку, в центре которой красовалась махровая роза, как на дверях особняка Годфруа; ободком служило кольцо буковых листьев, а пространство вокруг срединного цветка занимали изящно сплетенные дубовые ветви с желудями, стебли камыша и вьющиеся побеги плюща – растения, с детства знакомые мальчику. Он трудился над розеткой ранним утром и поздним вечером, при свечах или при свете очага и, завершив свое великолепное творение за два дня до собрания гильдии каменщиков, в канун Рождества, спрятал розетку под кровать, в сундук с инструментом.
На следующий день, после работы, Осмунд выволок сундук из-под кровати и ошеломленно ахнул – розетка исчезла.
Тогда Осмунд и согрешил в третий раз – он разгневался. Никогда прежде он не испытывал подобного чувства. Юноша задрожал всем телом, глаза застила красная пелена, а короткие пальцы побелели, крепко вцепившись в рукоять молотка и долота. Оцепенев от злости, он еле слышно пробормотал:
– Бартоломью…
Что же делать? Через два дня ему надо показать свою работу мастерам-каменщикам, иначе его не примут в гильдию.
Вечером в жилище каменщиков пришел Бартоломью и как ни в чем не бывало уселся на свою кровать. Осмунд ничего не сказал – обвинить обидчика без доказательств было невозможно. Бартоломью с удовлетворенным вздохом растянулся на кровати и спокойно уснул, а Осмунд всю ночь провел без сна. Злость его не отпускала.
Перед рассветом Осмунд решил убить Бартоломью и потянулся за долотом: один удар в горло – и все будет кончено. А что потом? Бежать? Куда? Осмунд удрученно покачал головой, и тут его осенило… Гнев подстегнул воображение юного каменщика.
В предрассветных сумерках он, не глядя на мирно спящего Бартоломью, вышел на подворье, выбрал кусок из груды чилмаркского известняка и направился в Авонсфорд.
Следующим вечером в просторной комнате на втором этаже постоялого двора мастера-каменщики с любопытством глядели на Осмунда. Юноша побледнел и осунулся – впрочем, неудивительно, ведь он два дня не спал. Сегодня он впервые не вышел на работу, и Бартоломью с напускным сочувствием заявил, что Осмунд боится предстать перед каменщиками, однако похоже, что юнец все-таки справился с робостью.
– Ты готов показать свою работу? – спросил мастер.
Осмунд протянул ему полотняный мешочек.
– Здесь потолочная розетка?
– Нет, не розетка, – ответил юноша.
– Ты же сам сказал… – недоуменно поморщился каменщик.
– Розетка исчезла, пришлось заново резать.
– Что ж, показывай, – разочарованно вздохнул мастер.
Из мешочка Осмунд достал каменную фигурку в двенадцать дюй мов высотой – такие химеры устанавливали над капителями собора, – опустил ее на стол перед каменщиками и молча отступил на шаг.
Мастер удивленно распахнул глаза.
Фигурка изображала Бартоломью. Осмунд с удивительным сходством передал угрюмое выражение длинного лица, торжествующе вздернутый подбородок, злорадную ухмылку и даже волдырь на шее. На раскрытых ладонях покоилась круглая розетка с крошечной махровой розой посредине.
Каменщики рассматривали фигурку не произнося ни слова – все и так было понятно.
– И как долго ты ее делал? – спросил мастер.
– Один день, – сказал Осмунд и, помедлив, честно признался: – И одну ночь.
На лицах каменщиков засияли довольные улыбки. Мастер оглядел своих товарищей и удовлетворенно кивнул:
– Добро пожаловать в гильдию каменщиков, Осмунд Масон.
Гнев и злоба, которую так долго таил в себе юноша, тут же исчезли без следа.
Ночью Осмунд вышел на соборное подворье, посмотрел на недостроенные стены собора и прошептал:
– Я посвящу ему всю жизнь!
1264 год
Если бы Питеру Шокли сказали, что в этом году родится парламентская демократия, он бы сначала не понял, а выслушав объяснение, рассмеялся бы – такого не бывает и быть не может.
Питера Шокли в Саруме считали человеком рассудительным и к мнению его прислушивались. В сукновальне равномерно постукивали тяжелые дубовые колотушки, и дело приносило хороший доход. Такие же сукновальни работали в Мальборо, за двадцать пять миль к северу, и в Даунтоне, в шести милях к югу, но в окрестностях Сарума их было только две: епископская, на окраине Солсбери, и мельница Шокли – в Авонсфорде.
Питера приняли в гильдию торговцев, у горожан он пользовался уважением, дело свое знал, так что богатство семьи росло и множилось. Эдварда Шокли печалило лишь одно: сын отказывался жениться.
– И ведь не скажешь, что женщины ему не по нраву, – вздыхал Эдвард, которому не раз приходилось успокаивать разгневанных отцов местных красавиц, а однажды даже заплатить отступные разъяренному мужу.
– Да женюсь я, женюсь, – со смехом говорил ему Питер. – Рано мне пока семьей обзаводиться.
Но в 1264 году все изменилось.
Как обычно, во всем был повинен Генрих III, который за несколько лет до того ввязался в очередную политическую интригу, на этот раз устроенную папой римским Александром IV. Папа посулил второму сыну Генриха, Эдмунду, королевский престол в Сицилии, который требовалось отвоевать у Манфреда – незаконнорожденного сына императора Фридриха II Гогенштауфена. Брат Генриха, Ричард Корнуоллский, ставший к тому времени королем Германии, прекрасно осознавал нелепость подобной затеи и предупредил об этом короля, но тот стоял на своем, мечтая создать могущественный союз христианских монархов Англии, Германии и Франции. С характерным для него непостоянством Генрих поспешно заключил перемирие с королем Людовиком IX Святым, отказавшись от всех притязаний на владения во Франции, на всякий случай женил старшего сына, Эдуарда, на Элеоноре, дочери кастильского короля-рыцаря Фернандо III, и пообещал Александру IV деньги на ведение военных действий в Сицилии, хотя королевская казна была пуста.
Абсурдное соглашение вызвало резкое недовольство среди английской знати. Все понимали, что война за чужестранные земли приведет к весьма плачевным последствиям для Англии.
– Кому все это нужно?! – возмущался Годфруа. – В Уэльской марке неспокойно, королевством управляют дурно, сам Генрих погряз в долгах… Лучше бы дома порядок навел.
К тому времени папа римский отправил своего легата ко двору Генриха за обещанными деньгами, пригрозив, что за нарушение договора отлучит короля от Церкви и объявит интердикт по всей Англии.
Давно было ясно, что Генрих – никудышный правитель, поэтому бароны объединились и потребовали от короля реформ и изгнания чужеземцев. В 1258 году по образцу Великой хартии вольностей были составлены так называемые Оксфордские провизии. Бароны объявили Генриху, что не станут исполнять условия договора с папским престолом до тех пор, пока король не согласится с предписаниями Оксфордских провизий. Генриху пришлось принять унизительные условия, по которым королевская власть фактически передавалась выборному совету аристократов, куда входили как английские бароны, так и Лузиньяны, французские родственники Генриха по материнской линии.
Одним из создателей Оксфордских провизий стал Симон де Монфор. В истории Англии он занимает весьма противоречивое место. Дело в том, что основатель английского парламента был не англичанином, а французом и происходил из знатного рода графов Тулузских. В свое время Монфор прогневил короля тем, что женился на его овдовевшей сестре Элеоноре, вопреки ее обету постричься в монахини; из-за этого Генрих отказался дать за сестрой приданое, и Монфор начал долгое судебное разбирательство. Вдобавок Симон де Монфор презрительно относился к англичанам и, подобно суровому схоласту Роберту Гроссетесту, требовал улучшать нравственность местного населения любыми возможными методами, даже насильственными. Он был прекрасным полководцем, который, не стесняясь в выражениях, пенял Генриху на недостатки его военных кампаний, а видя, что король не умеет управлять страной, не скрывал желания показать, как это делается. Иначе говоря, он был типичным европейским аристократом – умным, заносчивым и беспардонным.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё - Научная Фантастика
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция