Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 1 - Джакомо Казанова
- Дата:29.06.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 1
- Автор: Джакомо Казанова
- Год: 1991
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я выходил от Бинетти, со мной в отменно вежливом тоне заговорили трое офицеров, знакомых мне по кофейне.
— Мы сговорились, — сказали они, — развлечься с несколькими покладистыми красавицами, и нам было бы приятно, если бы вы тоже присоединились.
— Господа, я не знаю по-немецки четырёх слов и буду только скучать.
— Но эти дамы — итальянки, и для вас ничто не может быть удобнее.
Я испытывал сильнейшее нежелание идти с ними, но мой злой гений вынуждал меня делать в этом городе одну глупость за другой, и против своей воли я согласился.
Я дал отвести себя на третий этаж какого-то подозрительного дома, где в жалкой комнате нас встретили две особы. Офицеры сразу же взяли развязный тон. Я не последовал сему примеру, но моя сдержанность не смутила их. Видя, в какое дурное место меня завлекли, я уже понял свою опрометчивость, но ложный стыд мешал мне спастись бегством. Я только обещал себе быть более осторожным в будущем.
Скоро принесли трактирный ужин. Я не притронулся к еде, но, не желая показаться заносчивым, выпил два или три маленьких стакана венгерского. После весьма непродолжительной трапезы подали карты, и один из офицеров предложил банк фараона. Я понтировал и проиграл всю свою наличность — пятьдесят луидоров. Я чувствовал опьянение, и у меня кружилась голова. Мне хотелось уйти, но никогда ещё не испытывал я такой непонятной слабости, как в тот день, возможно из-за намеренно испорченного вина. Благородные офицеры казались огорчёнными моим проигрышем и требовали, чтобы я непременно возместил свою потерю. Меня принудили составить из фишек банк на сто луидоров. Я опять проиграл, поставил новый банк, но опять неудачно. Винные пары ударили мне в голову, а досада лишила всякого соображения. Я всё увеличивал ставки и каждый раз неукоснительно проигрывал. В полночь мои достопочтенные шулеры без обиняков объявили, что не желают более играть. Они сосчитали все фишки и, как оказалось, я проиграл около двухсот тысяч франков. Не взяв в рот после тех трёх злополучных стаканов ни капли вина, я был настолько пьян, что пришлось вызывать портшез, на котором мою персону перенесли в трактир. Когда слуга раздевал меня, обнаружилось, что исчезли мои часы и золотая табакерка.
На следующее утро я нашёл у себя в карманах сотню луидоров и немало подивился сей находке, ибо отчётливо помнил, что накануне у меня их не было. Мой испанец вернулся из того дома, где я провёл вечер, и, конечно, там ничего не знали ни о часах, ни о табакерке. А те трое офицеров явились ко мне с визитом. “Господа, — обратился я к ним, — я проиграл деньги, которые не в состоянии выплатить. Этого не случилось бы, если бы не отрава, подмешанная вами в венгерское. Вы привели меня в дурное место и позволили обобрать самым наглым образом. Я лишился драгоценностей более чем на триста луидоров. Я не собираюсь никому жаловаться, ибо должен быть наказан за свою доверчивость”. Они подняли страшный шум и принялись объяснять, что правила чести заставляли их продолжать игру. Но все их старания были напрасны — я уже твёрдо решил ничего не платить. Пока мы препирались, начиная уже сердиться, пришли Балетти, Тоскани-мать и сам Бинетти, которые слышали весь наш разговор Я велел принести на всех завтрак, и, отдав ему должное, мои друзья уехали. Когда мы остались опять без посторонних, один из трёх шулеров предложил мне следующее:
— Сударь, мы слишком честные люди, чтобы воспользоваться преимуществом своего положения. Счастье изменило вам, но сие может случиться с каждым, и поэтому мы хотим уладить всё к общему удовольствию. Мы согласны взять только ваше наличное имущество — драгоценности, оружие и карету, которые будут отданы на оценку. И если они не покроют ваш долг, мы примем на остальное срочные векселя и расстанемся добрыми друзьями.
— Сударь, я никоим образом не стремлюсь к дружбе с людьми, ограбившими меня, и совершенно не собираюсь отдавать вам хоть один грош.
При этих словах они принялись угрожать мне самыми гибельными последствиями.
— Господа, — продолжал я с величайшим хладнокровием, — ваши угрозы не пугают меня, и я могу удовлетворить вас двояким образом. Во-первых, с помощью правосудия, и, полагаю, мне будет нетрудно найти себе адвоката. Во-вторых, собственной персоной — по всем правилам чести, со шпагой в руках.
Как и следовало ожидать, они отвечали, что готовы сделать любезность и отправить меня на тот свет, но лишь после того, как получат долг. Они ушли, изрыгая проклятия и угрожая, что мне ещё придётся раскаяться.
Я сразу же отправился к Тоскани и с отменной весёлостью провёл у неё день, что при моём положении могло происходить лишь от повреждения рассудка. Впрочем, вернее было отнести это за счет прелестей дочери, а также потребности моей души найти некоторое успокоение.
Однако же мать, бывшая свидетельницей наглости трех разбойников, первая заговорила со мной о надобности воспрепятствовать их козням и обратиться к помощи правосудия.
— Если позволить им опередить себя, они, несмотря на все ваши права, получат преимущество.
И пока я предавался с её очаровательной дочерью тысячам нежностей, она послала за адвокатом, который, выслушав дело, заявил, что самый верный путь — без малейшего отлагательства сообщить обо всём герцогу.
— Ведь они привели вас в дурной дом; они дали вам подмешанное вино; они же принудили вас к игре, хотя карты строжайше запрещены. И, наконец, в их обществе вы были совершенно обобраны и потеряли не только огромные деньги, но и все свои драгоценности. Это уголовное дело, и в интересах герцога удовлетворить вас, поскольку такая подлость, содеянная офицерами вюртембергской службы, опозорит его в глазах всей Европы.
Я испытывал некоторое отвращение перед подобным демаршем, ибо, несмотря на то, что герцог был откровенным развратником, мне совсем не хотелось рассказывать ему про все сии гнусности. Однако же по зрелом размышлении и учитывая тяжесть дела, я решился явиться к нему на следующий день.
По дороге во дворец в двадцати шагах от ворот встретились мне те трое и с грубостью стали требовать уплаты, угрожая в противном случае великими неприятностями.
Я хотел продолжить свой путь, ничего им не отвечая, как вдруг меня схватили за левую руку. Непроизвольным движением я потянулся к шпаге и. придя в сильнейший гнев, обнажил оную. Тут подбежал офицер стражи, и я пожаловался ему, что эти господа напали на меня и хотят помешать войти к герцогу. Был спрошен часовой, который вместе со множеством окруживших нас людей подтвердил, что я вынул шпагу лишь для защиты.
Меня беспрепятственно пропустили до последней передней, где я обратился к камергеру с просьбой об аудиенции и получил ответ, что буду принят. Но через минуту явился тот самый наглец, который схватил меня за руку, и стал разговаривать с камергером по-немецки, конечно же отнюдь не в мою пользу. Да и не было ничего невероятного, если сам камергер принадлежал к их шайке. Прошёл час, я всё ещё не мог попасть к герцогу. Наконец тот самый камергер, который обещал аудиенцию, сказал, что государю обо всём доложено, я могу идти к себе, и со мной поступят по справедливости.
- Свобода выбора. Или выбор свободы? - Анатолий Шалев - Поэзия
- Игры ветра. Рассказы, миниатюры - Ольга Мацкевич - Русская современная проза
- Будь моим мужем - Пат Бут - Современные любовные романы
- Великое противостояние - Лев Кассиль - Детская проза
- Апокалипсис наоборот (СИ) - Бутенко Вячеслав - Постапокалипсис