Вечерние беседы на острове - Роберт Стивенсон
- Дата:25.09.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Вечерние беседы на острове
- Автор: Роберт Стивенсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вышел побродить и услышал пение гимна. Вам это знакомо? Когда слышишь пение народа, оно будто притягивает, и я быстро очутился в церкви. Это было низкое, длинное коралловое здание, закругленное на обоих концах на манер китоловного судна, с большой туземной кровлей, с окнами без рам и с дверными пролетами без дверей. Я сунул голову в одно из окон и стал смотреть на незнакомое для меня зрелище: на тех островах, где я жил раньше, было не так. Вся паства сидела на циновках на полу, женщины по одну сторону, мужчины по другую, все разодеты в пух и прах: женщины в платьях и покупных шляпах, мужчины в рубашках и жакетах. Гимн кончился. Пастор, крупный молодец канак, читал с кафедры проповедь, по жестам, по звуку голоса, по выражению я вывел заключение, что он что-то доказывает, стремится погубить кого-то. Вдруг он поднял голову и поймал мой взгляд… Даю вам слово, что он затрясся! Глаза полезли на лоб, рука поднялась и, как бы помимо его воли, указала на меня, проповедь прекратилась.
Некрасиво рассказывать такое о себе, но я убежал, и, случись что-нибудь подобное завтра, я тоже удрал бы. Испуг проповедника-канака при одном взгляде на меня произвел такое впечатление, как будто я сразу потерял твердую почву. Придя домой, я сел, не говоря ни слова. Вы думаете, быть может, отчего бы не сказать жене? Но это противоречило моим взглядам. Вы думаете, быть может, отчего бы не пойти посоветоваться с Кэзом? Да мне, откровенно говоря, стыдно было рассказать такую штуку, я боялся, чтобы мне не захохотали прямо в лицо. Собственно, поэтому я прикусил язык, но больше думал об этом, а чем больше думал, тем меньше мне это дело нравилось.
В понедельник вечером мне стало ясно, что меня подвергли табу. В селении два дня стоит открытым новый магазин, и ни один мужчина, ни одна женщина не зашли взглянуть на товар — это превосходило всякое вероятие.
— Умэ, — сказал я, — мне думается, что на меня наложили табу.
— Я так думаю, — ответила она.
Я подумал было, не расспросить ли ее побольше, но не следует возвеличивать туземцев намеком на желание советоваться с ними, и я отправился к Кэзу. Было темно, и он сидел на лестнице и курил, по обыкновению, один.
— Странное дело вышло, Кэз, — сказал я ему. — На меня наложили табу.
— Вздор! — возразил он. — На островах это не практикуется.
— Практикуется или нет здесь, а где я жил раньше, там практиковалось, — ответил я. — Мне это знакомо, и я вам говорю, что на меня наложено табу — это факт.
— Что же вы сделали? — спросил он.
— Это-то именно я и желаю узнать, — ответил я.
— О, этого быть не может! Это невозможно! — заметил он. — Как бы там ни было, я вам скажу, что я сделаю. Чтобы успокоить вас, я обойду деревню и узнаю наверняка. А вы зайдите потолковать с папа.
— Благодарю вас, — ответил я. — Я лучше останусь на веранде. У вас очень душно.
— Ну, так я вызову папа сюда, — сказал он.
— Мне не хотелось бы, мой дорогой. Дело в том, что я не выношу мистера Рендоля.
Кэз засмеялся, взял из лавки фонарь и отправился в деревню. Он пробыл там с четверть часа и вернулся ужасно серьезным.
— Ну-с, — сказал он, ставя фонарь на ступеньки террасы, — мне просто не верится! До чего дойдет дальше наглость канаков? Они, по-видимому, утратили всякое представление об уважении к белым. Нужно бы нам сюда воинственного человека, какого-нибудь немца — те умеют справляться с канаками.
— Значит, я нахожусь под табу? — воскликнул я.
— Да, что-то в этом роде, — ответил он. — Самое худшее, что приходилось слышать в этом духе… Но я грудью встану за вас, Уильтшайр. Приходите сюда завтра утром, часам к девяти, и мы разузнаем все от старшин. Они меня боятся или, вернее, боялись, но теперь так задрали головы, что я не знаю, что и думать. Поймите меня, Уильтшайр, — продолжал он очень решительно, — я смотрю на это не так, как на вашу ссору, а как на "нашу" ссору, я считаю ее ссорой с белым, и я ваш, вот вам моя рука.
— Вы узнали причину? — спросил я.
— Нет еще, — сказал Кэз, — но мы это узнаем завтра.
Я был очень доволен его поведением и еще более был доволен на следующий день, когда мы встретились с ним перед тем, как идти к старшинам, доволен был его серьезным, решительным видом. Старшины ожидали нас в одном из их больших овальных зданий, путь к которому указывала стоявшая у крыши толпа, человек сто мужчин, женщин и детей. Многие из мужчин шли на работу, закутанные в зеленые покрывала, что напомнило мне 1 мая на родине. Толпа раздвинулась и начала злобно перешептываться, когда мы вошли в дом. Там сидело пять старшин. Четверо из них — могучие статные молодцы, а пятый — старик, весь в морщинах. Они сидели на матах, в белых коротеньких юбочках и жакетах, с веерами в руках — как прекрасные дамы. Нам были постланы маты вне дома, против важных сановников. В середине было пусто. Толпа, сомкнувшаяся за нами, шепталась, толкалась, приподнималась, чтоб видеть нас, и тени их колебались перед нами на чистом каменном полу. Меня испугало возбужденное состояние черни, но спокойный, вежливый вид старшин успокоил меня, особенно после долгой речи оратора, произнесенной тихим голосом с указанием то на Кэза, то на меня, то с ударами кулаков по матам. Ясно было одно: в старшинах не заметно было и признака гнева.
— О чем он говорил? — спросил я по окончании речи.
— О том, что они рады видеть вас, что, зная от меня о вашем желании принести какую-то жалобу, предлагают вам сказать, в чем дело, и постараются разобрать его правильно.
— Много, однако, было потрачено времени, чтобы сказать это, — заметил я.
— О, остальное было лесть, приветствие и прочее, — ответил Кэз. — Ведь вы знаете канаков?
— Ну, от меня они много любезностей не услышат! — сказал я. — Скажите им кто я: я белолицый, британский подданный и бесконечно важное лицо у себя на родине. Приехал я сюда для их блага — внести цивилизацию. Не успел я разобрать своего товара, как они наложили на меня табу, и никто не смеет подойти к моему магазину. Скажите им, что я не имею в виду противиться закону, и если они желают чего-нибудь, я охотно исполню. Скажите им, что я не осуждаю человека, который заботится о себе, потому что это свойственно людям, но если они думают подчинить меня своим капризам, то они очень ошибаются. Скажите им прямо, что я спрашиваю о причине такого обращения, как белый и как британский подданный. Вот смысл моей речи. Я знаю, как надо обращаться с канаками: они, надо отдать им справедливость, всегда подчиняются здравому смыслу и мягкому обращению. Надо постараться им вбить в голову, что у них нет ни настоящего правительства, ни настоящих законов, а если и есть, то было бы нелепостью применять их к белолицым. Странно было бы, если бы мы подчинялись их влиянию и не могли поступать так, как нам угодно.
- Из туземных хижин в музеи мира. Морис Стерн - Елена Мищенко - Биографии и Мемуары
- Осень на Шантарских островах - Борис Казанов - Русская классическая проза
- Сага о Северных островах - Наталья Викторовна Бутырская - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Остров Сокровищ - Стивенсон Роберт Льюис - Морские приключения
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив