Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 1 - Джакомо Казанова
- Дата:29.06.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 1
- Автор: Джакомо Казанова
- Год: 1991
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообразите себе моё изумление, когда минуты через две она спросила:
— Но, сударь, в чём связь имени Шесть-Раз с тем, что он провёл у мадам ночь?
— Мадемуазель, всё очень просто: мой друг за одну ночь исполнил долг, для которого мужу и жене часто нужно шесть недель.
— И вы считаете меня настолько глупой, чтобы передавать ваш разговор тётушке?
— Но я, к сожалению, не рискнул рассказать вам всё.
— Что же ещё?
— Я не осмеливаюсь.
— Но вы уже столько наговорили мне, что, по-моему, ваша щепетильность излишня.
— Ну, хорошо. Сегодня, сразу же после обеда, в моём присутствии он её...
— Если вам это не понравилось, очевидно, вы просто завидуете.
— Нет, дело совсем в другом, но я не смею говорить.
— Вы просто смеётесь надо мной своими “я не смею”.
— Сохрани Господь, мадемуазель! Ладно, я скажу вам и это. Мадам Ламбертини заставила меня собственными глазами убедиться, что мой друг, по крайней мере, на два дюйма больше, чем я.
— Ну, в этом смысле вас обманули. На самом деле он ниже.
— Речь идет не о росте, мадемуазель, а совсем о другом, что вы можете представить сами и в чём мой друг просто чудовищен.
— Чудовищен? Ну, а вам-то, что за дело? По-моему, лучше не быть чудовищным.
— Безусловно, вы правы. Но именно в этом отношении некоторые женщины не похожи на вас и обожают чудовищность.
— Или они не в своем уме, или же я не совсем ясно понимаю, о каком предмете идёт речь. По-моему, очень странно, что вас тревожит подобное обстоятельство.
— Посмотрев на меня, вы бы изменили мнение.
— Когда я увидела вас, и в мыслях не имела ничего подобного. К тому же на вид вы прекрасно сложены.
— Нельзя оставлять вас больше в неведении. Вот, смотрите и судите сами.
— Оказывается, вы сами просто чудовище. Не пугайте меня.
Краска залила все её тело, она поднялась и перешла к креслу своей тётушки. Я не пошевелился, не сомневаясь, что она скоро возвратится. В моём представлении она не была ни дурочкой, ни, тем более, невинной, а, вероятнее всего, просто притворялась. Я чувствовал удовлетворение, что так ловко воспользовался случаем и наказал её за попытку одурачить меня. А так как она была очаровательна, я постарался, чтобы наказание не явилось для неё неприятностью. Относительно ума можно было не сомневаться — она продолжала беседу до самого конца, и все мои слова и действия явились лишь следствием её настойчивых вопросов.
Минут через пять толстая тётушка, проиграв брелан, сказала племяннице с неудовольствием:
— Иди, дурочка, я из-за тебя проигрываю. Да и невежливо оставлять этого господина, который столь любезен, что разговаривает с тобой.
Племянница ничего не ответила и, улыбаясь, подошла ко мне.
— Если бы моя тётушка узнала, что вы сделали, она не упрекала бы меня в невежливости.
С этими словами она взяла несколько поленьев, чтобы положить в камин, и, нагнувшись, приняла идеально-удобную позу. Здесь я осмелился нескромной рукой приблизиться к самому святилищу и нашёл вход столь плотно закрытым, что для проникновения его пришлось бы взламывать. Красавица моя возмущённо выпрямилась и, вернувшись на место, с чувством сказала, что она благородная девица и надеялась на должное с моей стороны уважение. Прикинувшись смущённым, я рассыпался в извинениях, и скоро на её прелестное лицо снова возвратилось столь красящее его спокойствие. Но, несмотря на раскаяние, добавил я, не могу не испытывать живейшего удовлетворения, убедившись, что не осчастливила она ещё никого из смертных.
— Не сомневайтесь, — ответила она. — сердце моё будет принадлежать только законному супругу.
Я взял руку, которую она не отняла, и осыпал поцелуями. Через полчаса толстая тетушка со своей милой племянницей уехали. Я тоже не замедлил откланяться и увез с собой Тиретту, который обещал хозяйке завтра же переселиться к ней.
Дня через три или четыре я получил от мадемуазель де ля Мёр (так звали очаровательную племянницу) письмо, адресованное в мою контору. Она писала:
“Мадам ***, моя тётушка, набожна, богата, скупа и несправедлива. Она не любит меня и, не сумев определить в монахини, хочет выдать замуж за одного богатого коммерсанта из Дюнкерка, которого я совершенно не знаю и который, заметьте, известен ей не больше, чем мне. Сваха хвалит его, но и не удивительно — какой же купец скажет плохое о своём товаре. Этот господин довольствуется годовой рентой в тысячу двести франков, но гарантирует, что после своей смерти оставит меня наследницей ста пятидесяти тысяч. Здесь уместно заметить, что по завещанию моей покойной матери тётушка в день свадьбы должна выдать мне двадцать пять тысяч экю.
Если всё, происшедшее между нами, не сделало меня в ваших глазах существом, достойным лишь презрения, я предлагаю вам свою руку и сердце вместе с семьюдесятью тысячами франков и ещё такой же суммой после смерти тётушки.
Не пишите мне. я не имею возможности получить ваше письмо. Вы ответите мне в воскресенье у мадам Ламбертини. Это оставляет вам четыре дня, чтобы обдумать столь серьёзное дело. Что касается меня, то если я и не уверена, люблю ли вас, но во всяком случае не сомневаюсь, что должна предпочесть вас любому другому. Я вполне чувствую необходимость завоевать ваше уважение, так же как и вам следует добиваться моего. Но всё же я уверена, что вы сделаете приятной мою жизнь, а я всегда буду верна своему долгу. Если вы сочтёте, что счастье, на которое я надеюсь, будет в равной мере и вашим, вам понадобятся услуги адвоката, поелику тётушка моя до крайности корыстолюбива.
Коль скоро вы решитесь, вам придётся прежде всего поместить меня в монастырь, иначе я подвергнусь дурному обращению, чего хотела бы избежать. Если же предложение моё неприемлемо, прошу у вас милости, которая принесёт вам вечную мою признательность. Не старайтесь больше видеть меня и тщательно избегайте тех мест, где могли бы мы встретиться. Этим вы поможете мне забыть вас. Знайте, что я могу быть счастлива, только став вашей женой или же навсегда расставшись с вами. Прощайте. Надеюсь видеть вас в воскресенье”.
Я был растроган этим письмом и не сомневался, что оно продиктовано чувствами добродетели, чести и благоразумия. Ум сей очаровательной особы превосходил даже её прелестную внешность. Мне было стыдно за своё поведение, и я понимал, что буду достоин самых ужасных пыток, если откажусь от руки, предложенной мне с таким благородством. К тому же и алчность, хотя и не превосходила все остальные чувства, не позволяла мне отвести благосклонный взгляд от состояния, превышавшего всё, на что я мог рассчитывать. И тем не менее мысль о супружестве, к которому не испытывал я никакого призвания, приводила меня в содрогание.
- Свобода выбора. Или выбор свободы? - Анатолий Шалев - Поэзия
- Игры ветра. Рассказы, миниатюры - Ольга Мацкевич - Русская современная проза
- Будь моим мужем - Пат Бут - Современные любовные романы
- Великое противостояние - Лев Кассиль - Детская проза
- Апокалипсис наоборот (СИ) - Бутенко Вячеслав - Постапокалипсис