Кодекс - Дуглас Престон
- Дата:22.11.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Кодекс
- Автор: Дуглас Престон
- Год: 2006
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филипп вытаращил на него глаза, затем перевел взгляд на лейтенанта:
— Кто этот тип?
Барнаби укоризненно посмотрел на отбившегося от рук подчиненного.
— Мы все здесь делаем одно дело — стараемся узнать, кто совершил преступление.
— Насколько я понимаю, — проворчал Филипп, — у отца не было шансов на выздоровление. Он прошел курс облучения и химиотерапии, но пошли метастазы, от которых не удалось избавиться. И он отказался от дальнейшего лечения.
— Простите, — повторил лейтенант, тщетно пытаясь вызвать в себе хотя бы малую толику сострадания. — Вернемся к письму. В нем говорится о некоей сумме, необходимой для оплаты дорожных расходов. Как велика эта сумма?
— Тысяча двести долларов наличными, — ответил Том.
— Наличными? В каком виде?
— Двенадцать стодолларовых купюр. Посылать деньги подобным образом было характерно для нашего отца.
В разговор снова вмешался Фентон:
— Сколько ему оставалось жить? — Вопрос он адресовал непосредственно Филиппу и при этом выставил вперед голову. А голова у него была отменно страшная — узкая, угловатая, лицо с тяжелыми надбровными дугами и глубоко посаженными глазами; из вывороченных ноздрей огромного носа вылезали пучки черных волос; подбородок был срезан, во рту желтели кривые зубы. Несмотря на английское имя, его кожа отливала оливковым оттенком. Фентон был по происхождению испанцем из города Тручас, что по пути к горам Сангре-де-Кристо. Сержант имел устрашающую внешность, хотя был добрейшим на свете человеком.
— Около шести месяцев.
— И зачем он вас пригласил? Раздать всем сестрам по серьгам? — Фентон, когда хотел, умел вести себя отвратительно. Но такая манера давала свои результаты.
— Что ж, это можно сформулировать и таким милым образом, — холодно отозвался Филипп. — Вполне возможно.
— Скажите, Филипп, — мягко вмешался лейтенант, — обладая такой коллекцией, ваш отец не пытался сделать распоряжение оставить ее музею?
— Максвелл Бродбент терпеть не мог музеи.
— Почему?
— Потому что музеи критиковали его за нетрадиционное коллекционирование.
— В чем оно проявлялось?
— В том, что отец приобретал произведения искусства сомнительного происхождения, вел дела с расхитителями гробниц и незаконно перевозившими через границы предметы искусства контрабандистами. Бывали случаи, когда он сам похищал вещи из захоронений. Я могу понять его антипатии: музеи стали бастионами лицемерия, алчности и скаредности. Критикуют других за те же методы, которыми сами пользуются при составлении коллекций.
— А как насчет того, чтобы завещать коллекцию университету?
— Он ненавидит ученых. Называет их «недоумки в твиде» и «дьяволы в твиде». Университетские мужи обвинили Максвелла Бродбента в том, что он занимался расхищением храмов в Центральной Америке. Я не выдаю никаких семейных секретов — это хорошо известная история. Возьмите любой номер журнала по археологии, и вы узнаете, что наш отец является злом во плоти.
— Он намеревался продать коллекцию? — продолжал задавать вопросы лейтенант.
Губы Филиппа презрительно скривились.
— Продать? Отец всю жизнь общался с аукционными домами и дилерами от искусства. Он скорее позволит разрезать себя на тысячу кусков, чем согласится продать самый захудалый эстамп.
— Значит, он собирался оставить коллекцию вам троим? Наступило неловкое молчание.
— Надо думать, — наконец проговорил Филипп.
— А как насчет церкви? Жены? Подружки? — вмешался в разговор Фентон.
Филипп сунул трубку в рот и, пародируя рубленую речь сержанта, бросил:
— Атеист. Разведен. Женоненавистник.
Два его брата рассмеялись. И даже Хатч Барнаби получил удовольствие от того, как утерли нос его подчиненному. Сержанта редко переигрывали во время допроса. А этот Филипп, несмотря на свою манерность, оказался жестким малым. Но в его длинном интеллигентном лице было нечто грустное, какое-то потерянное выражение.
Барнаби показал ему счет за отгрузку кухонной утвари.
— Есть соображения, что все это значит и куда отправлен товар?
Братья по очереди прочитали чек, покачали головами и вернули обратно.
— Он и готовить-то никогда не любил, — заметил Том. Барнаби сложил документ и сунул в карман.
— Расскажите мне о своем отце. Как он выглядит, каков его нрав, характер, какие вел дела… и все такое.
Первым опять заговорил Том:
— Он своего рода уникум.
— В каком смысле?
— Настоящий гигант. Ростом шесть футов пять дюймов, широк в плечах, ни единой складочки на теле, седые волосы, могучий, как лев, и с таким же рыкающим басом. О нем говорят, что он похож на Хемингуэя.
— Как насчет характера?
— Он из тех, кто никогда не бывает не прав и попирает всех и вся, добиваясь того, чего хочет. Живет по придуманным им самим правилам. Не окончил школу, но знает об искусстве больше многих профессоров. Собирательство — его религия. Он презирает верования других людей. И поэтому получает большое удовольствие, продавая и покупая вещи из разграбленных могил. И грабит их сам.
— Расскажите подробнее о разграблении могил. — На этот раз заговорил Филипп:
— Максвелл Бродбент родился в рабочей семье. Молодым человеком он уехал в Центральную Америку и два года пропадал в джунглях. Он сделал большое открытие, обворовал какой-то храм индейцев майя и незаконно вывез оттуда вещи. Потом стал торговать сомнительными произведениями искусства и древностями — всем: от греческой и римской скульптуры, которую тайно вывозили из Европы, до украденных из камбоджийских храмовых усыпальниц кхмерских горельефов и вывезенных из Италии во время войны полотен эпохи Ренессанса. Он занимался этим не ради денег, а чтобы иметь возможность коллекционировать.
— Интересно…
— Методы Максвелла, — заметил Филипп, — единственный в наши дни способ приобрести подлинно великое произведение искусства. В его коллекции, наверное, не сыщется ни одного чистого экспоната.
— Однажды он обворовал могилу, которая несла на себе проклятие, — вспомнил Вернон. — И потом рассказывал об этом на вечеринках.
— Проклятие? В чем оно заключалось?
— Что-то вроде: «С того, кто потревожит эти кости, заживо сдерут кожу и скормят хворым гиенам. А затем стадо ослов будет сношаться с его матерью». Как будто так.
Фентон хохотнул.
Барнаби строго на него посмотрел и снова обратился к Филиппу. Уж раз человек разговорился, надо его дожимать. Удивительно, насколько людям нравится жаловаться на своих родителей.
— Что его манило?
Филипп наморщил лоб и насупил брови.
— Дело в том, что Максвелл Бродбент любил «Мадонну» Липпи больше любой живой женщины, а портрет малышки Медичи кисти Бронзино[8] — больше любого ребенка. Он любил своих двух Браков, своего Моне и нефритовые черепа майя больше, чем реальных людей, с которыми жил рядом. И почитал собрание французских реликвий тринадцатого века, в котором, как предполагалось, были кости святых, больше, чем любого святого. Его коллекции были его любовницами, детьми и его верой. Красивые веши — вот что его притягивало…
- Магнетизм высокого напряжения. Максвелл. Электромагнитный синтез - Miguel Sabadell - Научпоп
- Реликт из Первых Дней: Том 2. Эсгалдирн Хранитель Звезд (СИ) - Александр Федоренко - Героическая фантастика
- Каньон Тираннозавра - Дуглас Престон - Прочие приключения
- Гнев дракона. - Джордж Локхард - Боевая фантастика
- Никогда никого не забуду. Повесть об Иване Горбачевском - Станислав Рассадин - Публицистика