Росас - Густав Эмар
- Дата:30.09.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Росас
- Автор: Густав Эмар
- Год: 1993
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она окончательно решилась? — спросил Луис.
— Мы условились об этом сегодня ночью.
— Сегодня она с беспокойством думает об этом, — прибавил доктор, — она соглашается на то, чтобы Мигель еще остался здесь. Эта дама так любит вас, мой друг, как если бы вы были ее сыном.
— Я буду им, сеньор, я не стану им завтра или даже сегодня только потому, что она противится этому. Она суеверна, как все благородные сердца, и страшится союза, заключенного при таких печальных обстоятельствах.
— Да, да, так лучше: кто знает, какая судьба нас ожидает! Предоставим женщинам спасаться, если это еще возможно! — воскликнул доктор.
— Моя кузина также хочет остаться, никто не может убедить ее уехать.
— Даже Луис?
— Никто! — печально отвечал молодой человек.
— Теперь два часа пополудни, друзья мои, вы идете сегодня в Сан-Исидро?
— Да, сеньор, сегодня ночью, мы вернемся до наступления дня.
— Благоразумие, друзья мои, побольше благоразумия, прошу вас!
— Это будет наша последняя поездка, сеньор, — сказал Луис, — как только сеньора Барроль уедет, в доме дель-Оливос не останется никого, и он тогда действительно станет покинутой дачей.
— Итак, до завтра!
— До завтра, сеньор!
— До завтра, мой дорогой друг!
Оба молодых человека сердечно обняли своего прежнего профессора философии, которого дон Мигель проводил до самых дверей, выходивших на улицу.
Как только ушел доктор Парсеваль, в кабинете кто-то дважды хлопнул в ладони.
— Подожди! — сказал дон Мигель дону Луису.
Он вышел в кабинет, который, как мы уже говорили раньше, был смежен с гостиной, немного удивленный этим призывом из комнаты, куда никто не проникал без его позволения.
— А, это вы, дорогой учитель! — вскричал он, заметив дона Кандидо.
— Я, Мигель, я. Прости меня, но видя, что ты сильно запоздал, я предположил, что ты, быть может, вошел потайной дверью, скрытым выходом, которого я не знаю, и так как с некоторого времени я избегаю уединения, потому надо тебе знать, мой уважаемый Мигель, что уединение расстраивает воображение и, судя по тому, что говорят философы, служит к добру и к злу, причина, из-за которой я предпочитаю общество, которое, согласно мнению Квинтилиана…
— Луис!
— Чего тебе? — отвечал тот, входя.
— Как, Бельграно здесь!
— Да, сеньор, и я его позвал сюда, чтобы он помог мне выслушать вашу диссертацию.
— Так что этот дом — очаг опасностей для меня?
— Как так, мой уважаемый учитель? — спросил дон Луис, садясь возле него.
— Что это значит, Мигель? Я хочу ясного, положительного, откровенного объяснения! — вскричал дон Кандидо, отодвигая свой стул от дона Луиса. — Я хочу знать одну вещь, которая определяет, утверждает и характеризует мое положение: я хочу знать, что это за дом.
— Что это за дом? -Да.
— Тота! Дом, как все другие, мой дорогой учитель.
— Это не ответ. Этот дом не похож на другие, потому что здесь составляют заговоры и унитарии, и федералисты.
— Как так, сеньор?
— Четверть часа тому назад ты принимал в этом доме женщину, шпионку этого дьявольского монаха, поклявшегося меня погубить, а теперь я открываю в твоих частных и секретных комнатах этого таинственного молодого человека, который бежит от своего очага и переходит из дома в дом с видом тайного и злостного заговорщика.
— Вы кончили, мой дорогой учитель?
— Нет, и не хочу кончить, не сказав тебе дважды или трижды, что, ввиду моего официального положения, столь деликатного и столь высокого, я не могу продолжать сношений с домом, к которому мне невозможно приложить грамматического определения, и пока я не узнаю, что такое этот дом теперь или чем он может быть, я воздержусь от всякого общения с ним, от всякого посещения его.
— Сеньор, вы не завтракали с депутатом Гарсиа? — сказал дон Луис.
— Нет, сеньор, я не имел чести завтракать с сеньором доном Бальдомеро.
— Тогда, может быть, с Гарригосом?
— С ним тем более нет, это, мне кажется, не ко времени.
— Значит, эта изумительная речь — продукт вашего собственного воображения?
— Прервем всякие сношения, сеньор Бельграно!
— Постойте-ка, сеньор дон Кандидо, — проговорил дон Мигель, — вы назвали моего друга заговорщиком, а это мне кажется не особенно вежливым со стороны коллеги.
— Коллеги! Я был профессором этого сеньора, когда он был ребенком, нежным, невинным, но затем…
— Затем вы спрятали его у себя, мой дорогой учитель.
— Это было против моей воли.
— Это ничего не значит.
— Но я никогда не был его коллегой в чем бы то ни было!
— А теперь вы стали им, сеньор дон Кандидо, — разве вы не секретарь сеньора Араны?
— Секретарь!
— Очень хорошо, а этот сеньор — секретарь генерала Лаваля в командировке.
— Секретарь генерала Лаваля в командировке! — вскричал дон Кандидо, машинально вставая со своего места и смотря на дона Луиса глазами, готовыми выскочить из орбит.
— Ну, вот, — продолжал Мигель, — так как вы секретарь Араны, а этот сеньор — секретарь Лаваля, то отсюда и следует, что вы оба коллеги.
— Секретарь Лаваля! И разговаривает со мной!
— И был вашим гостем несколько дней!
— И мой гость!
— Весьма признательный вам, — произнес Луис. — Поэтому мой первый визит будет к вам, я его сделаю дня через два или три, дорогой коллега!
— Вы у меня! Нет, сеньор, я не буду и не могу быть дома у вас!
— А, это другое дело: я рассчитывал сделать визит своему старому профессору с несколькими из его воспитанников, возвращающихся в освободительную армию. Они могли бы защитить его против справедливого возмездия, которое, как мы рассчитываем, настигнет всех помощников Росаса и Араны, но, если вам это не угодно, то очень хорошо: каждый волен дать себя повесить.
— Но, сеньор секретарь, — живо возразил дон Кандидо, положение которого было действительно жалко, — я не говорю о том случае, когда храбрые и славные защитники его превосходительства сеньора генерала Лаваля будут здесь… я… Мигель, скажи за меня, сын мой, у меня голова идет кругом!
— Нечего и говорить, сеньор, ваш коллега все понял, мы сходимся во взглядах или лучше — сойдемся.
— Исключая меня, дорогой Мигель: я сойду в могилу, не поняв, не уразумев, не узнав того, что я должен был делать и чем я был в это мрачное несчастное время.
— Вы наш, сеньор дон Кандидо? — спросил дон Луис.
— Я всех, да, сеньор, я всех. Сегодня ночью даже слезы капали у меня из глаз, когда сеньор дон Фелипе диктовал мне этот страшный законопроект, который должен пустить по миру всех.
— Ах, да, законопроект! — произнес дон Мигель, любопытство которого живейшим образом было возбуждено, но который не хотел, чтобы дон Кандидо заметил это.
- Собор Парижской Богоматери - Виктор Мари Гюго - Классическая проза
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Выше облаков. Сон первый - Катерина Игоревна Площанская - Прочие приключения / Прочее / Социально-психологическая
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Франция. Страна королей и пяти республик - Елена Раскина - Гиды, путеводители