Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы - Геннадий Семенович Фиш
- Дата:20.06.2024
- Категория: Прочие приключения / Советская классическая проза
- Название: Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы
- Автор: Геннадий Семенович Фиш
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Завтра, завтра ночью», — думал Лундстрем и чувствовал, что сердце его замирает.
Совсем похоже на ту ночь, когда он ждал свою первую девушку — таких девушек больше нет на всем свете. Но так же замирало сердце предвкушением чего-то совершенно несбыточного и до невозможности хорошего, и так же, как сейчас, ни за что нельзя было заснуть.
«Завтра, завтра ночью начало!»
Об этом же думал и Олави. Он думал о том, что дороги заносятся снегом, пуховыми покровами застилаются установившиеся санные колеи и лошадям будет трудно везти непривычный груз. Он думал о том, какие сани пришлет Коскинен — панко-реги или просто розвальни, и о том, чем прикрыть оружие, чтобы не бросалось в глаза, что груз не совсем обычный.
Эльвира тоже долго не засыпала. Она поцеловала спящих девочек и подошла к окошку.
И хотя в комнате было натоплено до духоты, стекло узорилось ледяными листьями и странными ветвистыми стеблями.
Эльвира перестелила свою постель и снова улеглась, счастливая: Олави завтра ночью уйдет и через неделю — так он сказал — возвратится, чтобы никогда не расставаться с Эльвирой и детьми. Олави всегда говорит правду.
Отец, просыпавшийся раньше всех в доме, застал Эльвиру на ногах. Она хлопотала около квашни.
За обледенелыми оконцами занимался последний день января.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Товарищи набили дорожные мешки снедью, принесенной заботливой Эльвирой. Здесь были и огромные куски шпика, и вяленое оленье мясо, некки-лейпа, и замороженная мелкая рыбешка, и кусок масла. Трудно даже понять, как ухитрилась Эльвира так устроить, чтобы никто из домашних не спохватился, куда девалось столько дорогих припасов.
День прошел медленнее, чем проходят по деревенской улице коровы.
Белые комары бесчисленными полчищами роились в воздухе и застилали непроницаемой сеткой весь мир.
Все оружие было еще раз подсчитано и переложено с места на место. И тогда вступил в свои права полновластный январский вечер.
Луна сияла как будто назло, и на снежной равнине до леса пролегла блестящая лунная дорога.
Было так морозно, что лыжи перестали скользить по снегу. Лундстрем и Олави, дождавшись, наконец, условного часа, вышли на развилку двух лесных троп, мимо которой должны были пройти лошади, посланные Коскиненом.
У каждого за плечами было по тяжелому свертку с оружием.
Лундстрем остался поджидать на перекрестке, а Олави пошел за второй очередью груза.
Олави успел вернуться, а обоза еще не было.
Назначенное время уже прошло.
И вот донесся далекий скрип полозьев.
Воздух был чист и прозрачен, высокая Полярная звезда сияла почти над самой головой, и каждый звук был отчетливо слышен издалека. Вскоре за высокими соснами послышалась спокойная речь и из-за поворота показалась лошадиная голова. Это шли панко-реги.
«Слава богу, панко-реги», — подумал Олави и быстро вышел на середину дороги с радостным возгласом:
— Победа!
Ответа не было.
Возчики перестали разговаривать и с видимым изумлением смотрели на Олави.
Тогда выступил на лунную дорогу из тени Лундстрем и повторил:
— Победа!
Ехавший на задних санях человек испуганно хлестнул кнутом лошадь с криком:
— Эй, берегись, пропусти!
Но Олави схватил лошадь под уздцы и сказал:
— Победа! Свои.
Тогда возчик умоляющим испуганным голосом попросил.
— Да отпустите нас, мы самогоном не торгуем, разве вы не видите?!
Товарищи отступили.
— Чуть не выдали себя, — пробормотал Олави.
— Но уже давно время, — сказал Лундстрем. — Неужели и на этот раз все провалится?
Прошло пять минут, пятнадцать, двадцать — и никого на дороге не было.
— Придется идти восвояси, — угрюмо сказал Олави.
И они, нагрузив на плечи привычные тяжелые свертки, медленным шагом отправились обратно по проложенной лыжне.
Однако вскоре снова послышались широкое дыхание лошадей и тонкий скрип полозьев. Товарищей кто-то догонял.
За ними шли сани. Олави бросил сверток в снег и снова выступил из тени на дорогу.
— Победа, — полушепотом бросил возчик.
— Победа, — не удержался от громкого возгласа Лундстрем.
— Почему опоздали? Почему едете с другой стороны? — расспрашивал Олави.
— Да все потому же, — отвечал человек с шарфом, намотанным вокруг шеи. — Выехали мы вовремя, но вот видим, по дороге едут за нами еще двое, на таких же панко-регах. Гуськом идут за нами. Мы ускоряем ход, они за нами. Ничего другого не оставалось, как хлестнуть по нашим лошадям и полным ходом уйти вперед. Мы так и сделали и мимо места прошли раньше условного времени. На развилке пошли вправо и дожидались, пока они пройдут мимо, влево по большой дороге. Они так и сделали, как по заказу. Тогда мы пошли обратно и вот встретились.
Для нескольких человек нагрузить две панко-реги оружием — недолгое дело, особенно когда торопит январский ночной холод.
Когда сани были нагружены, они разъехались на развилке по разным дорогам, идущим на север — на лесоразработки. С одними санями ушел вчерашний вестник, возчик и еще один человек. У всех у них были заткнуты за пояс отличные топоры, блестящие при луне. Лучковые пилы с тонкими полотнищами, с фигурным волчьим зубом лежали поверх попон.
На других санях сидел незнакомый возчик, а за санями шагали ищущие работы опытный лесоруб Олави и новичок Лундстрем. Изредка они садились по очереди на сани немного передохнуть.
Под попоной поверх оружия тонким слоем лежал картофель.
«Однако этот Коскинен обо всем позаботился», — с уважением подумал Олави и почему-то вспомнил набитый снедью мешок и смущенный жаркий шепот Эльвиры, которую он оставил три часа назад. Насколько? На несколько дней, на несколько лет, навсегда?
Так они шли за санями до самого рассвета.
Рыжебородый возчик соскакивал с саней и бежал, стараясь согреться. Он шумно бил ладонью о ладонь, из его обросшего волосами рта шел густой белый пар.
Ночью они прошли одну деревню. Они молчали, и скрип полозьев был их походным маршем.
Утром, часам к девяти, они вошли в большую деревню. Здесь была почта. Не доезжая почты, они остановились около харчевни. Эта же харчевня была постоялым двором. Жена хозяина, дородная женщина, стояла за прилавком и горячо спорила с молодой девушкой, должно быть дочерью.
— Эй, дочка! — обратился к девушке рыжебородый возчик. — Хватит у вас припасов накормить трех лесорубов?
Девушка, на полуслове прервав разговор, обиженно и хвастливо сказала:
— Еды здесь будет для двух тысяч таких бродячих отцов, как вы, — и снова повернулась к матери, продолжая скороговоркой прерванную речь.
— Тогда дай нам кофе!
Рыжебородый распрягал лошадь на отдых.
Перед тем как устроиться на лавке, чтобы вздремнуть, Лундстрем вспоминает, что в селении есть почта, и если есть почта, значит можно достать последнюю газету и узнать, что делается на божьем свете.
В тесном помещении в форменной черно-белой кругленькой
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Виктор Орлов - Тигр Внутреннего Разрыва - Виктор Орлов - Психология
- Завещание мужества - Семен Гудзенко - Биографии и Мемуары
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия