Сороковое восхождение французов на Монблан - Поль Верн
- Дата:03.09.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Сороковое восхождение французов на Монблан
- Автор: Поль Верн
- Год: 2010
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1869 году на этом месте убило проводника, а его тело, отброшенное камнем в пропасть, разбилось о скалы в трехстах метрах ниже по склону.
Нам об этом сообщили, и мы ускорили темп, насколько это позволяло сделать отсутствие опыта, но, покинув одну опасную зону, вступили в другую, ничуть не менее сложную. Речь идет об отрезке, покрытом сераками — огромными ледяными глыбами, чье происхождение еще не объяснено удовлетворительным образом. Сераки располагаются обычно на краю плато и представляют угрозу для всей находящейся под ними долины. Нормальное движение ледника или даже легкое колебание атмосферы могут вызвать их падение, приводящее к очень тяжелым последствиям.
«А сейчас, господа, сохраняйте полное молчание и пойдемте побыстрее», — эти слова один из проводников произнес очень резким тоном, сразу оборвав нашу беседу. Мы быстро двигались в тишине. Наконец, подвергаясь всё новым и новым треволнениям, мы вышли к месту, называемому Соединением, хотя вернее его надо было бы назвать «Насильственным разделением горой Ребро ледников Боссон и Таконе». В этом месте пейзаж стал совершенно неописуемым: ледниковые трещины, переливающиеся всеми цветами радуги, снежные иглы копьевидной формы, нависающие сераки с ажурными отверстиями, маленькие озера цвета морской воды — все это перемешалось в невообразимом хаосе. Добавьте к этому гул водных потоков где-то на дне ледника, зловещий, то и дело повторяющийся скрежет глыб, откалывающихся и низвергающихся в пасть трещин, дрожь растрескивающейся под вашими ногами почвы — и вы получите тогда представление об этих угрюмых и пустынных краях, где жизнь проявляется только как разрушение и гибель.
Миновав Соединение, некоторое время мы шли по леднику Таконе и добрались до ребра, ведущего к Большим Мулам. Ребро это, сильно наклоненное, извилисто уходит вверх. Когда выпадает свежий снег, проводник, идущий во главе группы, обычно заботится о том, чтобы пересечь эти извилины под углом примерно в тридцать градусов. Это помогает уберечься от лавин.
И вот после трехчасового пути по льду и снегу мы подошли к Большим Мулам, скалам двухсотметровой высоты, доминирующим, с одной стороны, над ледником Боссон, а с другой — над пологими снежными равнинами, простирающимися до подножия купола Гуте.
Маленькая хижина, построенная проводниками у вершины первой скалы и расположенная на отметке 3050 метров, предоставляет путешественникам убежище и позволяет дожидаться под кровом часа выхода к вершине Монблана.
В приюте ужинают, кто чем может, и спят, как придется. Только пословица «кто спит, тот ужинает» на этой высоте не имеет смысла, потому что здесь трудно получить и то, и другое.
— Ну, — сказал я Левеку после некоего подобия отдыха, — не преувеличил ли я красоты пейзажа, не жалеете ли вы, что добрались сюда?
— У меня так мало сожалений, — ответил он, — что я твердо решился дойти до вершины. Можете на меня рассчитывать.
— Отлично, — сказал я, — только знайте, что самое трудное еще впереди.
— Перестаньте! — прервал он. — Мы выдержим до самого конца. А пока что пойдемте посмотрим заход солнца. Он должен быть великолепным.
В самом деле небо было на редкость чистое.
Хребет Еревана и Красных Пиков простирался у наших ног. За ним виднелись скалы Физ и пик Варан[20], вздымавшиеся над долиной Саланш[21] и отодвигавшие на третий план горы Флёри и Репозуара[22]. Еще правее глаз различал снежную вершину Бюэ[23], чуть дальше — Южный Зуб[24], возвышающийся пятью своими клыками над долиной Роны. А за нами были вечные снега, купол Гуте, Проклятые горы[25] и, наконец, Монблан.
Мало-помалу тени заполнили долину Шамони, а потом достигли по очереди каждой из вершин, вздымавшихся на западе. Лишь массив Монблана по-прежнему сверкал; он казался окруженным золотым нимбом.
Вскоре тень добралась до купола Гуте и Проклятых гор. Но вершину альпийского гиганта она еще щадила. Мы с восхищением следили за медленным и постепенным исчезновением света. Какое-то время светлое пятно удерживалось на последней вершине, давая нам безумную надежду, что оно так и останется там. Но через несколько минут все помрачнело, живые краски сменились мертвенно-синеватыми, трупными тонами смерти. Я нисколько не преувеличиваю, и тот, кто любит горы, меня поймет.
После просмотра этого грандиозного представления нам оставалось только ожидать часа выступления. Мы собирались отправиться в путь в два часа утра. И теперь каждый растянулся на своем матрасе.
Надо спать, а не думать и тем более не разговаривать. В мозгу крутятся мрачноватые фантазии. Эта ночь предшествует битве — с тем только различием, что никто не заставляет вас ввязываться в бой. Мысли двумя потоками борются за место в сознании. Это похоже на смену прилива и отлива в море: каждый в свое время одерживает верх. Возражений против задуманного предприятия хватает. К чему хорошему может привести эта авантюра? Если она будет удачной, то какие преимущества можно из нее извлечь? А вдруг что-нибудь случится, и тогда целый век придется сожалеть об этом шаге? И тут вмешивается воображение: приходят на ум все катастрофы в горах. Возникают видения снежных мостов, обрушивающихся под вашими шагами, вы чувствуете, как проваливаетесь в зияющие пропасти, слышите жуткий грохот низвергающихся лавин, готовых вас засыпать, похоронить, могильный холод охватывает вас, и вы отбиваетесь изо всех сил…
В этот момент слышится грохот.
— Лавина! Лавина! — кричите вы.
— Что случилось? Что вы делаете? — вторит проснувшийся Левек.
Увы! Это был всего лишь какой-то предмет обстановки, который я опрокинул в кошмарных метаниях. Так прозаическая лавина вернула меня к реальности. Я посмеялся своему испугу, направление течения сменилось на обратное, а вместе с тем появились и честолюбивые мысли. Мне надо приложить совсем немного усилий, чтобы ступить на эту столь редко покоряемую вершину. Эта победа равна любой другой! А несчастные случаи редки, очень редки. Да и происходят ли они на самом деле? А какой чудесный вид должен открыться с вершины! И потом, как велико удовольствие совершить то, что не осмелились сделать столько других людей!
Подобные размышления укрепили мою душу, и я стал спокойно дожидаться времени выхода.
Около часа ночи шаги проводников, их разговоры, шум открывающихся дверей дали нам понять, что момент приближается. Вскоре в нашу комнату вошел месье Раванель:
— Вставайте, вставайте, господа. Погода чудесная. К десяти будем на вершине.
- Плохая война - Борис Вячеславович Конофальский - Героическая фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001) - Артуро Перес-Реверте - Публицистика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Плохая мать - Маша Трауб - Современная проза
- Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Степан Семеныч Прозоров - Лев Толстой - Русская классическая проза