Вечерние беседы на острове - Роберт Стивенсон
- Дата:25.09.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Вечерние беседы на острове
- Автор: Роберт Стивенсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лопака, не думай обо мне очень дурно, — сказал Кив. — Я знаю, что теперь ночь, что дороги скверные, что кладбище плохое место для такого позднего часа, но с той поры, как я увидел эту рожу, я не в состоянии ни есть, ни спать, ни молиться, пока ее не возьмут от меня. Я дам тебе фонарь, корзиночку для бутылки и какую хочешь картину или другую прекрасную вещь, какая тебе приглянется, только уходи ночевать к Нэину в Гукену.
— Многие дурно отнеслись бы к этому, — сказал Лопака, — особенно после того, что я поступил с тобой по-приятельски, сдержал слово и купил бутылку; кроме того, и ночь, и темнота, и могилы в десять раз опаснее для человека с таким грехом на совести и с такой бутылкой в руках, но я так напуган сам, что у меня не хватает духа бранить тебя. Я уйду и буду молиться Богу, чтобы ты был счастлив со своим домом, а я со шхуною, и чтобы в конце концов мы оба попали в рай, вопреки дьяволу и его бутылке.
Лопака спустился с горы, а Кив стоял на фронтовом балконе, слушал стук лошадиных копыт, наблюдал за светом фонаря на дороге, смотрел на ущелье с пещерами, где были похоронены покойники, и все время дрожал, складывал руки, молился за своего друга и благодарил Бога, что сам избавился от тревог.
Но следующий день был такой ясный, и дом его представлял такое прекрасное зрелище, что он забыл свои ужасы. День шел за днем, и Кив жил в полной радости. Он избрал себе заднюю половину дома, там он и ел, и жил, и читал рассказы в газетах Гонолулу, а когда кто-нибудь заходил к нему, он показывал комнаты и картины. Слава о нем разнеслась повсюду. Его называли во всем Коне "Ка-Халэ-Нуи", то есть самый знатный дом, а иногда называли "Блестящим Домом", потому что Кив нанял слугу-китайца, который целыми днями все мыл и чистил, почему и зеркала, и позолота, и красивые ковры, и картины блестели как утро. Кив не мог ходить по дому без песен, так весело было у него на душе, а когда мимо проходили корабли, ему ужасно хотелось, чтобы оттуда видели, как развевается на его флагштоке флаг.
Так он жил до тех пор, пока не поехал однажды в Кейлуа к одному из своих приятелей. Его там отлично угостили; но он уехал оттуда очень рано утром, потому что его разбирало нетерпение видеть свой прекрасный дом и, кроме того, наступающая ночь была именно той ночью, когда давно умершие бродят по Коне, и он, уже имевший сношения с дьяволом, тем более остерегался встречи с покойниками. Немного дальше Гонаунау он увидел женщину, купавшуюся у берега моря. Она казалась взрослой девушкой, но он об этом не думал. Он видел, как развевалась ее белая сорочка, как она надела ее, потом красное холоку [6]. К тому времени, когда он подошел к ней, она уже успела закончить свой туалет и стояла на берегу в своем красном холоку, освеженная купаньем, со светившимися добротой глазами. Кив, увидя ее, опустил повода.
— Я думал, что всех знаю в этой местности, — сказал он. — Как же это вышло, что вас я не знаю?
— Я Кокуа, дочь Кьяно, — сказала девушка, — и только что вернулась из Оагу. — А вы кто?
— Я вам скажу, кто я, но не теперь, а немного погодя, — ответил Кив, слезая с лошади. — Я задумал кое-что, а если вы узнаете, кто я, вы, может быть, слышали обо мне и не ответите мне правды. Прежде всего скажите мне: вы замужем?
Кокуа на это громко расхохоталась.
— Вы предлагаете вопросы, а сами-то вы женаты? — спросила она.
— Не женат, Кокуа, и до настоящего часа даже не думал о женитьбе, — ответил Кив. — Я вам скажу сущую правду. Встретил я вас здесь на дороге, увидел ваши глаза, похожие на звезды, и сердце мое полетело к вам как птичка. Если я вам не нравлюсь, так и скажите, и я поеду к себе домой, если же вы находите меня не хуже других молодых людей, я вернусь с вами в дом вашего отца, переночую, а завтра поговорю с добрым человеком.
Кокуа не сказала ни слова, только взглянула на море и засмеялась.
— Вы молчите, Кокуа, я принимаю это за благоприятный ответ, — сказал Кив. — В таком случае отправимся в дом вашего отца.
Она молча пошла вперед, иногда оглядываясь назад и держа во рту завязки своей шляпы.
Когда они подошли к дому, Кьяно вышел на веранду и радостно приветствовал Кива, назвав его по имени. При этом молодая девушка взглянула на него мельком. Слава о доме достигла до ее ушей, и, разумеется, это было большим соблазном для нее. Они весело провели вечер. Девушка держала себя свободно на глазах у родителей и посмеивалась над Кивом — она была одарена остроумием. На другой день тот переговорил с Кьяно и узнал, что девушка одна.
— Вы вчера весь вечер смеялись надо мной, Кокуа, — сказал он. — Теперь пора приказать мне удалиться. Вчера я не хотел сказать свое имя потому, что, обладая таким красивым домом, боялся, что вы будете слишком много думать о доме и слишком мало о полюбившем вас человеке. Теперь вам все известно, и если вы хотите видеть меня в последний раз, так и скажите сразу.
— Нет, — сказала Кокуа.
На этот раз она не засмеялась, и Кив не стал больше спрашивать.
Так произошло сватовство Кива. Сделалось все быстро; но стрела и пуля летят еще быстрее, однако и та и другая могут попасть в цель. Дело шло быстро и зашло так далеко, что мысль о Киве не выходила из головы девушки. Ей слышался его голос даже в прибое волн, и для этого молодого человека, которого она видела всего-навсего два раза, она готова была оставить и отца, и мать, и родные острова. Что касается Кива, то лошадь его взлетела по горной тропинке под скалою могил, и звуки ее копыт, и звук песни распеваемой Кивом для собственного удовольствия, отдавались в пещерах мертвецов. С песней подъехал он к блестящему дому. Он сел кушать на большом балконе, и китаец удивился, что его хозяин поет между глотками. Солнце опустилось в море, и наступила ночь, а Кив разгуливал по балконам при свете ламп и пением своим поражал людей, находившихся на кораблях.
— Я достиг высшего предела счастья, — сказал он сам себе. — Лучше этой жизни быть не может! Это вершина горы. Около меня все склоняется к лучшему. Велю осветить комнаты и в первый раз выкупаюсь в своей прекрасной ванне с горячею и холодною водою, а потом лягу спать на кровати моей брачной комнаты.
Он отдал приказание китайцу. Тому пришлось встать, затопить печи. Работая внизу у паровых котлов, он слышал, как радостно распевал его господин в освещенных комнатах.
Когда вода нагрелась, китаец позвал Кива, и тот вошел в ванную комнату. И китаец слышал, как он пел, наполняя мраморный бассейн, пел, пока раздевался, и вдруг пенье прекратилось.
Китаец слушал, слушал, потом поднялся наверх к Киву спросить, все ли благополучно. Кив ответил "да" и приказал ему ложиться. Пенья больше в блестящем доме не было, и всю ночь китаец слышал, как хозяин его ходил без отдыха по балконам.
- Из туземных хижин в музеи мира. Морис Стерн - Елена Мищенко - Биографии и Мемуары
- Осень на Шантарских островах - Борис Казанов - Русская классическая проза
- Сага о Северных островах - Наталья Викторовна Бутырская - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Остров Сокровищ - Стивенсон Роберт Льюис - Морские приключения
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив