Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы - Геннадий Семенович Фиш
- Дата:20.06.2024
- Категория: Прочие приключения / Советская классическая проза
- Название: Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы
- Автор: Геннадий Семенович Фиш
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эта надпись касается только врагов наших, — промолвил мне командир. — Ты помни, Сынок, не про нас она. Мы и мертвые должны кусаться. Вот! Что ж, даже спасибо не говоришь?..
— Спасибо, Иван Фаддеевич, спасибо, и не только за нож. — Но я не успел высказать Ивану Фаддеевичу, что теснилось в моем сердце: трижды прокуковал Иван Иванович.
Это был сигнал тревоги.
Мы знали, что враги преследуют нас, но никто даже и не предполагал, что их головная группа находится всего в одном часе ходьбы от отряда. Теперь же, сначала услышав треск ломающихся под ногами солдат сучьев, мы вскоре увидели и их самих.
И по треску, с которым они приближались, и по тому, как озирались по сторонам, сразу можно было понять, что перед нами на этот раз немцы.
Их было около двух десятков.
— Ку-ку!
И мы дали первый залп.
Сразу же все солдаты попадали на землю. Поди-ка разбери, кто уничтожен, а кто просто лег. Что не все убиты, можно было понять хотя бы по той отчаянной, неприцельной стрельбе, которую они вели. Били они главным образом по веткам, по вершинам, — вероятно, потому, что там отыскивали кукушку-снайпера.
Как бы то ни было, но пули их чиркали по стволам деревьев, царапая кору высоко над головами.
Рядом со мной упала срезанная пулей ветка.
— Титов, дай мне автомат, — вдруг приказал Иван Фаддеевич. Он сам перевернулся и лежал теперь на правом боку. — Дай автомат, — снова приказал он.
Ослушаться его было невозможно.
Я вытащил из мешка свой ППШ, а Лось и Иван Иванович подбросили патронов. Я набил диск и передал Ивану Фаддеевичу заряженный автомат.
Это заняло всего минут пять, во время которых немцы почем зря расходовали свои патроны. Мы не отвечали, и наше молчание пугало немцев.
— Командовать буду я! — сказал Иван Фаддеевич. Лицо его было искажено болью. — Командовать буду я, — повторил он, и я передал это Лосю, а Иван Иванович, лежавший справа от командира, передал Ниеми.
И тогда Иван Фаддеевич сказал мне:
— Я принимаю на себя удар. Кийранен и Ниеми пусть обходят справа и ударят с тыла по фрицам, а ты, Сынок, и Лось заходите слева и тоже бейте сзади. Мы их всех уничтожим.
— Я остаюсь с вами, — сказал я.
— Дай гранату и исполняй! — услышал я прежний грозный голос командира.
Сняв с пояса, я передал ему две гранаты.
Подняться на ноги у него не было сил.
— Исполняй приказ, — резко повторил он.
Наверное, из-за волнения во время боя я мало запоминаю то, что делается вокруг, и поэтому не могу описать эту ночную схватку. Ведь когда мы отползали назад, обходили с фланга и заходили в тыл немецкой группе, все мои мысли были около Ивана Фаддеевича, который лежал на плащ-палатке, один в темном лесу. Мы услышали, как он начал редкими выстрелами отвечать врагам, отвлекая их на себя. Тут и мы открыли по немцам огонь в спину.
Они этого не ожидали. Заметались…
Потом, по силе огня сообразив, что единственный их шанс — прорваться вперед, они с криками устремились на Ивана Фаддеевича. Мы сразу все поняли.
— Идем! Быстрее! — сказал мне Лось, вставая во весь рост.
Мы устремились вперед, стреляя в немцев сзади. Нас поддерживали огнем Иван Иванович и Ниеми. Но мы были слишком далеко от плащ-палатки. Мы не могли успеть.
Немцы бежали прямо на Ивана Фаддеевича.
Они были уже в нескольких шагах от него, и тут я увидел вспышку пламени и услышал грохот взрыва.
Не оглядываясь, не оберегаясь, Лось бежал прямо к Ивану Фаддеевичу.
Рядом с телом Ивана Фаддеевича лежали и четыре эсэсовца. Остальные бежали.
И снова в лесу стало тихо-тихо, как будто не было только что схватки и этого взрыва. Но все это было! Вот она, разодранная в клочья, пропитанная кровью плащ-палатка, и окровавленное тело командира.
Я снял пилотку и обнажил голову.
Долго стоял я в немом оцепенении.
Ниеми обходил место боя, считая убитых. Я насчитал семнадцать.
Теперь отряд может быть сутки спокоен. Опасаясь засады, враги не пойдут по следам, будут ждать нас на дорогах.
— Прощай, Иван Фаддеевич, — сказал Лось и, оторвав кусок плащ-палатки, положил его в карман.
Мы прикрыли тело командира хвоей и мхом.
— Пошли, — скомандовал Иван Иванович.
И мы двинулись в путь.
Лес стоял мрачный, казалось, ко всему равнодушный.
Лось тихо заговорил:
— На подледном лове мы промышляли однажды. Ветер поднялся. Оторвал нашу льдину от припая в открытое море. Не верили, что спасемся. А все ж легче было… Эх, Иван Фаддеевич!.. — Лось замолчал. До утра он больше не проронил ни слова.
…Сквозь лесные заросли блеснуло долгожданное Оленье озеро. Вот оно какое, наше спасение или погибель, — широкое-широкое. А противоположный берег далеко… Здесь, в этом месте, не переправишься.
Подступавшие вплотную к воде деревья густого леса отражались в ровной, словно лакированной, глади озера. Казалось, в опрокинутом отражении каждого дерева, несмотря на наступающую полутьму, можно было различить каждую отдельную веточку, каждую хвоинку, каждый замерший в вечерней тишине листик.
Отражение облаков в глубине озерной глади было еще причудливее и прекраснее, чем сами облака. Вокруг — тишина. Только где-то слышались тоненькие птичьи голоски. Высокая трава стояла выпрямившись, и на воде, среди этой травы, мерцали голубые звезды. Хотелось петь, видя такую красоту, и плакать.
Иван Фаддеевич никогда больше не увидит этот мир…
— Титов, что это была за стрельба? — спросил обеспокоенный комиссар, выходя из-за камня.
Итак, мы вышли на условленное место.
Я рассказал комиссару все.
Он стоял с окаменевшим лицом, строгий и так смотрел на нас, словно мы были во всем виноваты.
Он хотел что-то сказать, потом передумал и, наклонив голову, тяжело вздохнул. Раздалось отдаленное приближающееся гудение самолета.
Я взглянул на часы. На этот раз самолет не опаздывал.
В воздух взметнулись и рассыпались там искрами три малиновые ракеты.
Мотор заглох: самолет шел на посадку. Круг над озером. Второй круг, пониже и поменьше, и вот уже самолет, отражаясь в озере, пролетает над лунной дорожкой. Вот коснулся поплавками озерного зеркала, и зарябила вода. Круги, расширяясь, побежали к берегу. И точно, как было условлено, всего в нескольких метрах от большой гладкой скалы самолет остановился.
В берег плеснула волна, и снова все стало тихо.
Было самое темное время суток.
Маленькая резиновая лодка быстро отделилась от самолета и, всплескивая веслами, пошла к берегу.
Три-четыре взмаха весла, и, раздвинув прибрежную высокую траву, нос лодки коснулся берега. Несколько партизан метнулось навстречу.
Черная
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Виктор Орлов - Тигр Внутреннего Разрыва - Виктор Орлов - Психология
- Завещание мужества - Семен Гудзенко - Биографии и Мемуары
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия