Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский
- Дата:09.11.2025
- Категория: Исторические приключения / Публицистика
- Название: Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии
- Автор: Юрий Павлович Вяземский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии"
📚 "Вооружение Одиссея" - это захватывающее философское путешествие в мир эволюционной антропологии, написанное автором Юрием Павловичем Вяземским. В книге рассматриваются вопросы эволюции человека, его развития и влияния на окружающий мир.
Главный герой книги, Одиссей, отправляется в увлекательное путешествие, чтобы раскрыть тайны происхождения человека и его места в мире. Он исследует различные аспекты эволюционной антропологии, погружаясь в историю и философию.
Автор книги, Юрий Павлович Вяземский, является известным философом и антропологом. Его работы посвящены изучению человеческой природы, эволюции и культуре. Вяземский объединяет в своих произведениях философию и науку, помогая читателям понять глубинные законы мироздания.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая бестселлеры и книги классиков. Погрузитесь в мир литературы и философии, откройте для себя новые горизонты знаний и эмоций.
Не упустите возможность окунуться в увлекательное путешествие вместе с Одиссеем и откройте для себя мир эволюционной антропологии через призму философии. Слушайте аудиокниги онлайн на сайте knigi-online.info и погрузитесь в мир слова и мысли!
Погрузитесь в исторические приключения с аудиокнигами из категории Исторические приключения на сайте knigi-online.info!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Религия, мы сказали, ищет Тайну. Язык ее мистичен. Семантическим стержнем этого языка я предложил считать символ. «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя». Пушкинские дитя и зверь – это все поэтические метафоры. Пока стоят запятые. Понимаете? Если мы эти запятые уберем, если мы бурю представим, ощутим, переживем как (нет уже запятой!) дитя или зверя, а еще лучше в качестве зверского дитяти, проявление которого и есть снежная буря; если эта буря станет для нас живым существом и личностью, которая и сейчас востплачет, и плакала-выла до этого, и будет выть и плакать всегда, пока крутятся снежные вихри и мглою кроется небо; если мы забудем о наших представлениях, ощущениях и переживаниях и у нас возникнет уверенность, что эта Зверодето-буря вселила в нас ощущения и представления, – то с этого момента буря перестанет быть природным явлением, зверь и дитя утратят свою художественную метафоричность, а перед нами явится некий природный бог, он нам откроется в своем плаче-завывании, и мы заговорим о нем уже на языке мистики, в котором и для которого символ станет ключом.
«Я ни в коем случае не понимаю под символом аллегорию или простой знак, – писал Карл Густав Юнг, – скорее я понимаю под ним некий образ, который должен, насколько это возможно, охарактеризовать всего лишь смутно предполагаемую природу духа. Символ не заключает в себе и не объясняет, а указывает через самого себя еще и на лежащий в стороне, непонятный, лишь смутно предполагаемый смысл, который нельзя было бы удовлетворительно выразить никакими словами нашего современного языка»15.
Рано или поздно нам придется более подробно определить символ. А сейчас я хочу передать вам хотя бы часть своей различающей импрессии. Вот, скажем, крест. В научной сфере – это знак сложения – 2+2 – или схема координат. В художественном мире – это метафора тяжести, страдания, испытания – «какой тяжкий крест ты взвалил на себя, бедный ты мой!» В религиозном же сверхмирье, по крайней мере христианском, крест – это вся крестообразно воздвигнутая Вселенная. Это слитое в трепещущее единство греховное прошлое, страдающее настоящее и спасительное будущее человека и человечества, это слезы Марии Магдалины, текущие из наших глаз, это гвозди, протыкающие наши ладони и наши голени, это распятие, которое мы преступно совершаем и которое одновременно спасительно вершится над нами. Все, что было, есть и будет вокруг нас и в нас самих, этим Животворящим Крестом проникнуто, на него указует и к нему неизбежно ведет; он не только реален, действителен и бытийствен – он сверхреален, он более чем действителен, он – то, что создало это бытие, управляет и движет им.
Научное, художественное и религиозное познание мы вроде бы стали понемногу различать.
А что такое философия? «Наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления», – отвечает нам Словарь русского языка16. Лично я с этим определением не могу согласиться. И вот почему.
II
§ 98
В начале XIX столетия Артур Шопенгауэр заявил, что философия начинается там, где кончаются науки. В целом согласен, но попробую сказать иначе17.
Всякая философская онтология – даже полуразвитая, – на мой взгляд, неизбежно восходит, вернее, дедуктивно исходит из проблемы жизни и смерти, точнее, бытия и небытия. А это – сфера религии, религиозного познания; решить данную проблему собственно философскими методами, как показал Анри Бергсон, принципиально невозможно, так как всякое «небытие» философски непредставимо и немыслимо, в то время как религиозное познание преодолевает эту интеллектуальную трудность одним простым актом веры. Доказать субстанциальную основу своей системы – будь то материя, или дух, или идея – логически невозможно; ее можно лишь убедительно показать, рассчитывая на встречное религиозное co-переживание, со-представление, со-знание.
Все великие философы либо онтологически дедуцировали свои системы из религиозной сферы, либо, если начинали восхождение от феноменологии, рано или поздно ощущали свое онтологическое бескрылье (или безножие) и хотя бы на бессознательном уровне устанавливали дедуктивную связь с мистическими основами мира. «Религия – это предчувствие философии, а философия – основание религии, оба ищут, хотя и различными путями, одно и то же – Бога. Нельзя доверять философии, если она аморальна и иррелигиозна…» – говорил молодой Гегель18, который восходил к своей грандиозной философской системе именно от религии: конспектировал Майстера Экхарта и Иоганна Таулера, писал работы о Христе и христианстве.
Я не знаю ни одной философской онтологии, которая не была бы религиозной или, на худой конец, квазирелигиозной, дедуцируя себя из осознанных или неосознанных религиозных представлений своего создателя. В этом смысле Шопенгауэр, например, – европейский необуддист, точнее, неоведантист. Маркс – неоиудаист. Гегелевские философские сочинения в каком-то отношении могут рассматриваться как гностические евангелия, повествующие о стадиальном воплощении и самореализации Абсолютной Идеи. Блудный сын религии, Фрэнсис Бэкон, утверждал: «Капля, выпитая из кубка философии, удаляет от Бога, но если выпить кубок до дна, то возвращаешься к Богу»19. То есть, как я понимаю, едва ты возжаждешь и выпьешь до дна, сразу обнаружится, что дно твое религиозно, и весь вопрос только в том, какому богу или демону ты предал себя в самовольном своем блуждании.
Точно так же как онтология дедуцируется из религии, философская феноменология индуцируется из науки, и если она не желает выглядеть научной, то по крайней мере наукообразной она должна нарядиться – без этого в приличное философское общество ее не пропустят.
Гносеология, как мне кажется, посредничает между онтологией и феноменологией, подобно тому, как искусство пытается посредничать между религией и наукой, и в этом посредничестве преимущественно происходит акт самопознания. Философская гносеология если
- История британской социальной антропологии - Алексей Никишенков - Культурология
- Космическая Одиссея - Артур Кларк - Космическая фантастика
- Убийство по лицензии - Светлана Успенская - Детектив
- Московское семейство старого быта - Петр Вяземский - Публицистика
- Новая ученица кумихо - Чо Ёна - Городская фантастика / Прочая детская литература / Зарубежные детские книги / Фэнтези