Царское проклятие - Валерий Елманов
- Дата:09.08.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Царское проклятие
- Автор: Валерий Елманов
- Год: 2009
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Презло в том кругу доставалось старому Судебнику, писанному во времена Иоанна III, изрядно времени тратили на рассуждения об иноземных делах, не оставляли без внимания устроение внутри державы, да и церкви перепадало порядком. В обсуждении последнего вопроса протопоп Сильвестр участие принимал редко — больше хмурился, когда заходила речь о нестроениях в ней, но, соблюдая справедливость — правду же рекли, хотя подчас и с перехлестом — с возражениями почти не встревал. Прочие же все говорили, говорили, говорили и искоса, в томительном нетерпеливом ожидании, поглядывали на государя, но тот продолжал согласно кивать и… помалкивать.
Однако шло время, и вот уже вязкая осенняя грязь слиплась в морозные комки, а затем их припорошил первый снежок. Анастасия Романовна, чтобы подольше не расставаться со своим супругом, попросилась на богомолье в Боголюбово, где был расположен женский монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы — уж очень ей не хотелось оставаться в Москве, где все напоминало бы ей об отсутствующем супруге.
К тому же этой поездкой она убивала сразу двух зайцев. Во-первых, расставание с милым сразу переносилось еще на несколько дней, а во-вторых, ей не давало покоя то, что она никак не может понести от любимого. А как бы было хорошо стать тяжелой именно теперь, чтобы в первую же ночь признаться вернувшемся с победой государю, прижавшись к его горячему сильному телу и смущенно спрятав голову у него под мышкой, что она «непраздная».
Иоанна отсутствие ее беременности задевало мало — помнились слова отца Сильвестра о ложе, кое необходимо лишь для продолжения рода. Получалось, что как только Анастасия окажется в тягости — прощай пылкие объятия. К тому же он почему-то был уверен, что для зачатия нужно только выждать время, и оно непременно произойдет. То же самое в один голос твердили сведущие в этом деле опытные бабки-повитухи.
— С таким чревом ты, матушка-государыня, не одного — пяток, а то и поболе принесешь[155], — уверяли они, но чрезвычайно набожной, а кроме того, еще и влюбленной Анастасии Романовне позарез требовалось как можно скорее осчастливить ненаглядного суженого наследником, а кто же еще может подсобить в таком деликатном деле, если не Богородица.
Катить по санной зимней дороге — самой ровной и самой быстрой на Руси — одно удовольствие. Лихо мчат свежие кони, весело звенят бубенцы на расписных дугах. В крытом возке тепло, а коли затекшие от долгого сидения телеса потребуют разминки, то и это в радость. Прыгай на коня да скачи себе, любуясь застывшей гладью реки, укутанным в снежное пуховое одеяло лесом и бескрайними просторами полей, да мало ли чем еще. Красота кругом неописуемая — аж сердце от ликования заходится.
Домчав до Боголюбова и оставив Анастасию Романовну под надежной охраной, возглавил которую ее родной брат Данило, Иоанн поскакал завоевывать лавры победителя. Однако с ними у него вышла осечка.
Едва он вышел из Владимира, как погода резко испортилась. Вместо снега непрестанно хлестал самый настоящий дождь. Обозы и пушки утопали в непролазной грязи, люди выбивались из сил, вытягивая их из бесконечных рытвин и промоин, образовавшихся на дороге. Да и была ли эта дорога, напрочь затерявшаяся в сплошной земляной грязной жиже?
К началу февраля, когда царь, переночевав в Ельне, в 15 верстах от Нижнего, прибыл на остров Роботку, вся Волга вовсе покрылась водой. Истончавший, непрочный, по-весеннему хрупкий синеватый лед на реке начал вначале предупреждающе кряхтеть и потрескивать под тяжестью все тех же пушек, а затем и вовсе расходиться.
Сколько пушек и ядер ухнуло под воду, никто не считал. Сколько людей из-за неосторожности или неловкости соскользнуло в полыньи, навсегда скрывшись в мрачной черной воде, — тоже. Знали одно — много.
Все три дня, что Иоанн жил на острове, он практически не спал. Похудевший, с осунувшимся лицом, он тщетно бродил по берегу, не зная, что делать дальше. Надежда на то, что вот-вот подморозит и ратникам станет полегче, оказалась тщетной. Судьба явно была против того, чтобы он продолжал путь к Казани, а спорить с небесами…
Злой, на чем свет стоит кляня все эти выверты непогоды, он в конце концов решил вернуться обратно. Правда, часть полков он, по совету Палецкого, направил дальше, вручив бразды командования князю Дмитрию Бельскому.
— С нынешними людишками взять Казань ты не возможешь, — хмуро сказал ему Иоанн, избегая смотреть в глаза воеводе. — Ныне о том и речи нет. Одначе пощипать ее все равно надо, иначе Сафа-Гирей помыслит, будто мы слабы, и учнет сызнова наши земли зорить.
Сафа-Гирей, сведав, что у неверных случилась такая оказия, и впрямь возомнил, что ему покровительствует аллах. Хан вывел своих людей в Арское поле, но там князь Симеон Микулинский с передовою дружиною не просто разбил его наголову, а, можно сказать, втоптал в город.
Однако ни пленение богатыря Азика вместе со многими знатными людьми, ни разгром всего войска особой роли не сыграли. Сафа-Гирей этим же летом послал своих воинов в сторону Галича Мерьского, отомстив за поражение нещадным разорением сел. Правда, костромской воевода Яковлев сумел дать им отпор, осенью разбив татарские отряды на берегах речки Еговки, на Гусеве поле, и убив их предводителя, богатыря Арака, но угроза со стороны Казанского ханства как нависала над восточными землями Руси, так и продолжала нависать…
Глава 14
Монастырь
Возвращался Иоанн в Москву после своего неудачного похода похожий на ощипанного гусенка — мокрый от постоянного сырого снега, в изобилии валившего со свинцово-серого небосклона, угрюмый и подавленный. «Хомут худ, дуга тонка, во всем тоска», — вспоминалась ему почему-то присказка старого конюха Ермолаича, жившего в Калиновке у князя Воротынского. Именно так старик предварял любое свое поучение, терпеливо натаскивая мальчишку Третьяка. Почему вспоминал его, а не Федора Ивановича? Да потому, что он вновь перестал ощущать себя Иоанном, а кого еще вспоминать холопу Третьяку?
Людишки из его свиты тоже помалкивали, опасаясь неосторожным словом вызвать вспышку гнева со стороны государя. Один только Адашев, с которым царь еще больше сблизился за время похода, нет-нет да и вставлял словцо-другое. Говорил многое. И что победа выказывает храброго, зато несчастье — умного, и что непостоянство удачи надобно претерпевать с упованием на лучшие дни, которые непременно придут, но только в том случае, если в них верить, и что к тем, кто не умеет твердо держаться в печали, радость вовсе не приходит, но потом и он умолк.
Как назло, где-то под Владимиром погода вновь наладилась. Правда, снежное обилие продолжалось, но все-таки снежное, а не дождевое. В полном безветрии при легком морозце обильный снегопад представлялся уже не таким зловредным.
- Царская невеста - Елманов Валерий Иванович - Исторические приключения
- Порция красивого яда - Келси Клейтон - Современные любовные романы
- Крест и посох - Валерий Елманов - Альтернативная история
- Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век - Борис Акунин - История
- Летоисчисление от Иоанна - Алексей Викторович Иванов - Историческая проза