Сорок пять - Александр Дюма
- Дата:23.10.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Сорок пять
- Автор: Александр Дюма
- Год: 1979
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Все эти люди хотели что-то уразуметь и ничего не уразумели даже в собственных делах, — думал он. — Один я кое-что усмотрел. Начало увлекательное, будем продол жать. Но к чему? Я, черт побери, и так знаю достаточно. Что мне за интерес глядеть, как господина де Сальседа разрывают на четыре части? Нет уж, слуга покорный! К тому же я отказался от политики… Надо пообедать. Солнце показало бы полдень, если бы выглянуло из-за туч. Пора!»
С этими словами он вошел в Париж, улыбаясь своей спокойной лукавой улыбкой.
IV. Ложа его величества короля Генриха III на Гревской площади
Если бы по людной Сент-Антуанской улице мы проследовали до Гревской площади, то увидели бы в толпе многих своих знакомых. Но пока несчастные горожане, не такие мудрые, как Робер Брике, бредут в толкотне, сутолоке, давке, воспользуемся крыльями историка и перенесемся на площадь, охватим одним взглядом развернувшееся перед нами зрелище, а потом на мгновение вернемся в прошлое, дабы познать причину, после того как мы видели следствие.
Можно смело сказать, что метр Фриар был прав, считая, что на Гревской площади соберется не менее ста тысяч человек насладиться готовящейся там казнью. Все парижане назначили друг другу свидание у Ратуши. Между тем парижане — народ точный. Они не пропустят торжества, а ведь это торжество, и притом не обычное — смерть человека, возбудившего такие страсти, что одни, его клянут, другие славят, большинство же испытывает к нему жалость.
Зритель, которому удалось выбраться на Гревскую площадь либо со стороны набережной у кабачка «Образ богоматери», либо крытым проходом с площади Бодуайе, заметил бы прежде всего на середине площади лучников лейтенанта Таншона, отряды швейцарцев и легкой кавалерии, окружавшие небольшой эшафот.
Этот эшафот, такой низкий, что его могли видеть лишь передние ряды зрителей или те, кому посчастливилось занять место у одного из окон, выходивших на площадь, ожидал осужденного; несчастным с самого утра завладели монахи, и для него приготовлены были лошади, чтобы, по образному народному выражению, везти его в далекое путешествие.
И действительно, на углу улицы Мутон, у самой площади, четыре сильных першерона белой масти, с косматыми ногами нетерпеливо били копытами о мостовую, кусали друг друга и ржали, к величайшему ужасу женщин, избравших это место по доброй воле или же под напором толпы.
Однако больше всего привлекало толпу центральное окно Ратуши, затянутое красным бархатом с золотым шитьем, откуда свисал ковер, украшенный королевским гербом.
Ибо то была королевская ложа. В церкви Святого Иоанна, что на Гревской площади, пробило половину второго, когда в этом окне, напоминавшем раму, показались те лица, которые должны были ее заполнить.
Первым появился король Генрих III, бледный, с безжизненным взглядом, почти совсем лысый, хотя в то время ему было не более тридцати пяти лет; глаза в темных орбитах глубоко запали, нервная судорога кривила рот.
Вид у него был угрюмый, одновременно и величественный и болезненный — скорее тень, чем человек, скорее призрак, чем король. Для подданных он был недоступной их пониманию загадкой: при появлении его они не знали, что им делать — кричать «Да здравствует король» или молиться за упокой его души.
На Генрихе была короткая черная куртка, расшитая черным позументом, без орденов и драгоценностей; лишь на маленькой шапочке сверкал бриллиант, придерживающий три коротких завитых пера. В левой руке король держал черную болонку, присланную из заточения его невесткой Марией Стюарт;[6] на шелковистой шерсти собачки выделялись его длинные, белые, словно алебастровые пальцы.
За ним следовала Екатерина Медичи,[7] уже согбенная годами, ибо королеве-матери было в ту пору шестьдесят шесть — шестьдесят семь лет. Голову она держала еще гордо и прямо; из-под привычно нахмуренных бровей сверкал острый взгляд. И все же она походила в своих неизменных траурных одеждах на холодную восковую статую.
Рядом с нею возникло грустное, кроткое лицо королевы Луизы Лотарингской — жены короля Генриха III, на первый взгляд ничем не замечательной, но на самом деле верной подруги его несчастливой, полной тревог жизни.
Королева Екатерина Медичи присутствовала на своем триумфе.
Королева Луиза смотрела на казнь.
Король Генрих замышлял важную сделку.
Эти три оттенка чувствовались в высокомерии первой, в покорности второй, в сумрачной озабоченности третьего.
За высокими особами, на которых с любопытством глазел народ, находились два красивых молодых человека — одному было лет двадцать, другому не больше двадцати пяти.
Они держались за руки, несмотря на этикет, не допускающий, чтобы в присутствии монарха, как и в церкви перед лицом бога, люди выражали свою взаимную привязанность.
Они улыбались: младший — невыразимо печально, старший — пленительной, чарующей улыбкой. Они были красивы, высокого роста, они были братьями.
Младшего звали Анри де Жуаез, граф дю Бушаж, старшего — герцог Анн де Жуаез. Еще недавно его знали под именем д'Арк. Но король Генрих, любивший фаворита превыше всего на свете, назначил его год назад пэром Франции, превратив виконтство де Жуаез в герцогство.
К этому фавориту народ не испытывал ненависти, которую питал в свое время к Можирону, Келюсу и Шомбергу,[8] — ненависти, унаследованной одним лишь д'Эперноном.
Поэтому собравшаяся на площади толпа встретила государя и обоих братьев приветственными, но все же не слишком бурными кликами.
Генрих поклонился народу серьезно, без улыбки, затем поцеловал в голову собачку и обернулся к молодым людям.
— Прислонитесь к ковру, Анн, — молвил он старшему, — вы устанете, быть может, придется долго стоять.
— Надеюсь, государь, — вмешалась Екатерина, — это будет долгое и приятное зрелище.
— Вы полагаете, матушка, что Сальсед заговорит? — спросил Генрих.
— Господь бог, надеюсь, повергнет в смущение врагов наших. Я говорю «наших», ибо они также и ваши враги, дочь моя, — добавила она, обернувшись к королеве; та побледнела и опустила свой кроткий взор.
Король с сомнением покачал головой. Затем, снова обернувшись к Жуаезу, он сказал:
— Послушайте же, Анн, сделайте, как я вам советую. Прислонитесь к стене или обопритесь на спинку моего кресла.
— Ваше величество поистине слишком добры, — ответил юный герцог. — Я воспользуюсь вашим разрешением, когда по-настоящему устану.
— А мы не станем дожидаться, чтобы ты устал. Не правда ли, брат? — прошептал Анри.
- Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая - Сен ВЕСТО - Научная Фантастика
- Сунь Ят-сен - Исаак Ермашев - Биографии и Мемуары
- Сен. Развеять скуку - Илья Арсенов - Фэнтези
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Луна двадцати рук - Лино Альдани - Научная Фантастика