Блеск клинка - Лоуренс Шуновер
- Дата:20.06.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Блеск клинка
- Автор: Лоуренс Шуновер
- Год: 2001
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Греки пасли стада или ловили в море моллюсков; и у каждого малоподвижного неприглядного маленького морского существа они извлекали пузырь вблизи головы, выжимали из него в бутылочки клейкую массу и продавали за баснословную цену. Ибо это был единственный источник знаменитого пурпурного красителя. Основная его часть отправлялась в Европу, где использовалась для крашения кардинальских мантий и тонирования драгоценных листов пергамента для священных книг, писанных серебром и золотом. Пурпурные мантии, окрашенные этим красителем, носили короли, а крупные вельможи, если средства позволяли им, иногда щеголяли пурпурными поясами и перчатками. Но здесь, на Востоке, где обычаи и традиции соблюдались более строго, пурпур применялся исключительно для мантий и высоких ботинок Иоанна Палеолога шестого, императора Константинополя, и Иоанна Комнина четвертого, императора Трапезунда.
Флотилия плоскодонных лодок, приводимых в движение с помощью длинных кормовых весел смуглыми греками в диковинных костюмах и коротких белых плиссированных юбках, с головами, повязанными для защиты от солнца цветными тряпками наподобие тюрбана Абдула, подплыла к «Леди» с пресной водой, лимонами, красной смородиной, оливковым маслом, козьим сыром и вином. Часть вина имела желтый цвет, в нем была растворена ароматная смола мастикового дерева, ценное лекарство, которое каждый хороший западный врач от Виллановы до мастера Криспина знал как наилучшее средство от зубной боли, подагры и кровохарканья.
Припасы поднимались на борт в плетеных сетках из пеньковой веревки, и англичанин-стюард судна расплачивался за них. Команда с удовольствием отправилась бы на берег даже в этом неприветливом месте, но у Джона Джастина были свои планы, он снова снялся с якоря, а Тристан Дюмон направил «Леди» на северо-северо-восток и провел ее через пролив Д’Оро между островом Андрос и Кафарефсом на Негропонте, а затем в Эгейское море между Кикладами.
И здесь попутный ветер прекратился. Каравелла целыми днями болталась между голыми вулканическими островами. Капитан прислал пажа с дружеским приветом и пригласил Пьера на обед в большую каюту.
Пьер отдавал себе отчет в оказанном ему внимании. Он тщательно побрился, смотрясь в зеркало Абдула, надел новые синие чулки, синий бархатный камзол и туфли с меховой отделкой и предстал перед дверью в каюту капитана, которая находилась в трех футах от двери его каюты, где паж объявил о его прибытии и впустил его.
Из окон большой каюты открывался вид неспокойного моря. С севера дул холодный бриз, «Леди» находилась в одном из бесчисленных течений Эгейского моря, направленных на восток, поэтому северные волны встречались с восточными, и там, где они встречались, образовывались высокие пирамидальные гряды волн с пенящимися гребнями. Ветер подхватывал брызги и с шипением нес их горизонтально к берегам Египта, расположенным в шестистах милях. «Леди» танцевала на волнах как медведь в новом представлении, которого циркачи тренировали с помощью горячих железных пластинок. Пьер, уверено стоя на ногах, привыкших к морской качке, поклонился капитану. Капитан отдал поклон, его ноги уже и не помнили твердой земли, и предложил сесть в кресло, которое было точной копией его собственного кресла. В обществе, где существовали четкие различия, кого следует посадить в кресло со спинкой, а кого — с подлокотниками, мебель Джастина была очень практичной, потому что он никогда не знал, придется ему принимать скромного лоцмана или великого канцлера Константинополя.
Паж подал им приличный ужин, состоявший из хлеба и солонины, орехов, пикулей, корзины фруктов и бутылки хорошего французского вина, не содержавшего таинственных трав, потому что ни Джон Джастин, ни Пьер не страдали подагрой, зубной болью или кровохарканьем. Когда ужин был на столе, а бутылка вина надежно закреплена в маленькой скобе, которая предохраняла подобные предметы от падения на палубу, оба мужчины встали и капитан произнес длинную предобеденную молитву на латыни. Он говорил очень искренне, не спеша; Пьеру казалось, что каждое слово благодарности за скромный ужин идет из глубины души капитана. Пьер знал ответную часть молитвы. Он произнес ее на хорошем латинском языке, как и капитан, и Джастин заметил:
— Вас обучили как хорошим манерам, так и хорошей латыни, господин Пьер. Министр сказал мне, что вы своего рода лингвист. А вы владеете и греческим языком?
— Нет, сэр Джон. Очень сожалею. Мне бы он скоро пригодился в переговорах с лоцманами. Мы шли очень хорошо, правда?
— Пока хорошо, Пьер, но это, — и он указал ножом на неспокойное море за окнами, — вовсе не хорошо. В это время нам следовало быть в Хиосе или близко к нему. Теперь непонятно, когда мы попадем туда. Не беспокойтесь о лоцманах. Все они немного объясняются на языке, который считают французским, а если в Хиосе нам попадется глупый лоцман, на борту есть переводчик. Но должен сказать, что для меня остается тайной, как вы сможете выполнить поручение министра о снижении платы. Ведь она определена законом. Георг Франза, имперский канцлер в Константинополе, устанавливает ее. В Трапезунде она определяется великим герцогом Алексием. — Капитан хихикнул. — Он ненормально толстый евнух, Пьер, и один из проницательнейших людей, каких я знаю.
— Говорят, что у евнухов ясный ум, сэр Джон. Может быть, они способны сконцентрироваться лучше, чем большинство из нас. Если я чего-нибудь добьюсь в Константинополе, мне предоставлена возможность отправиться в Трапезунд.
— Я знаю, Пьер. Пожалуй, министр никогда не давал мне столь исчерпывающих указаний относительно кого-либо из официальных лиц. Я бы прочитал их вам, молодой человек, если бы не слова, которые заставили бы вас взорваться. Кроме того, — признался он, — я выбросил эти указания в море. Это тоже было частью полученных мною инструкций, и я честно выполнил их. Я не настолько глуп, Пьер, чтобы думать, что ваша миссия исчерпывается платой лоцманам. Какие еще у вас дела на борту моего судна?
— Плата лоцманов слишком высока, сэр Джон. Существует также проблема подушных налогов, которые идут в личные кошельки императоров; по крайней мере, так полагают. Эта своего рода дань составляет золотой фунт, взимаемый с каждого из пятидесяти человек на «Леди» каждый раз, когда она швартуется в Константинополе, и серебряный фунт за швартовку в Трапезунде. Это такая же плата, как при прибытии людей на постоянное жительство. В случае временного посещения, например, команды судна, деньги должны на самом деле браться в залог и возвращаться перед отправкой судна. Как вы знаете, они никогда не возвращаются.
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Хрустальный грот. Полые холмы (сборник) - Мэри Стюарт - Иностранное фэнтези
- Искушение святой троицы - Вячеслав Касьянов - Фэнтези
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Варьянна - Хозяйка кольца (СИ) - Осень Ева - Попаданцы