Принцесса из рода Борджиа - Мишель Зевако
- Дата:20.06.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Принцесса из рода Борджиа
- Автор: Мишель Зевако
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гм! — сказал наконец настоятель. — Сын мой, вы были неправы, решившись посетить тот вертеп, где рисковали встретить Сатану, всегда готового похитить вашу душу. И вы говорите, сын мой, что эти женщины были полураздеты? И что их бесстыдные позы пробудили в вас всех демонов сладострастия?
— Увы, ваше преподобие, это правда! — произнес монах в отчаянии.
— Вспомните: плоть слаба. Однако, брат Клеман, вы ведь сопротивлялись?
— Да, ваше преподобие.
— И победили? Вы выдержали это испытание? — прибавил настоятель с любопытством, быть может, несколько излишним.
— Только это меня и утешает, ваше преподобие. Но я мог вообще избежать соблазна…
— Вспомните также историю о чистосердечном Иосифе и развратной жене Потифара. «И обратила взоры на Иосифа жена господина его. Она схватила его за одежду его и сказала: ложись со мною. Но он, оставив одежду свою в руках ее, побежал, и выбежал вон», — так говорит Святое Писание. Все мы подвержены искушениям… Я хочу сказать, брат Клеман, что в конечном счете ваш грех — это всего лишь неосторожность.
— Ваше преподобие, вы слишком добры ко мне, — сказал Жак, кланяясь.
— Итак, воздерживайтесь в течение четырех дней от всякой пищи, кроме хлеба и воды, а по ночам читайте покаянные молитвы. Я думаю, что эти благочестивые упражнения помогут вам впредь избежать опасных искушений. Идите с миром…
Монах поклонился и вышел, сложив руки на груди и надвинув на глаза капюшон. Длинными пустынными коридорами он вернулся в свою келью. Едва он покинул настоятеля, который немедленно поднялся с кресла, как дверь кабинета открылась и вошла женщина, закутанная в темный плащ. Это была герцогиня де Монпансье.
— Вы слышали? — спросил Бургинь.
— Да, — ответила герцогиня со вздохом, — этот бедный юноша очень боится греха… Впрочем, — закончила она с улыбкой, — грех предстал перед ним не в самом страшном обличье.
— Ах, сударыня, — сказал настоятель, тоже вздохнув, — разве нечистый не искушает и мою плоть? Но приходится идти на все, — добавил он тоном, более соответствующим его сану, — чтобы спасти нашу святую Церковь!
Между тем Жак Клеман вошел в свою келью, дверь которой, согласно правилу, оставил открытой. Он встал на колени, поднял взгляд на висящее на стене распятие и начал молиться. Однако вскоре он в глубоком отчаянии опустил голову и закрыл глаза.
— Господи, прости мой грех! — прошептал он. — Даже во время молитвы перед моими глазами витает ее образ. Господи, Господи, смилуйся над Своим смиренным рабом…
Он коснулся лбом плит пола и замер.
Так он простоял до вечерней службы. Услышав колокол, созывающий на молитву, он поднялся с колен, вышел из кельи и направился в часовню.
Часовня, слабо освещенная свечами, понемногу заполнялась. Каждый монах занимал место согласно своему положению в монастырской иерархии.
— Помолимся! — воскликнул настоятель. — Братья мои, помолимся за то, чтобы план одной могущественной принцессы, благоугодный нашей Церкви, увенчался полным успехом.
Монахи зашептались, затем в часовне вновь воцарилось молчание.
— Помолимся! — снова воскликнул настоятель. — Братья мои, помолимся за спасение души нашего брата, устоявшего перед искушением. Исповедайся, брат мой!
Жак Клеман поднялся со скамьи, вышел вперед, преклонил колена и сказал:
— Братья мои, я согрешил тем, что проник в гибельное место и услаждал там свой взор нечистыми видениями.
В часовне стояла мертвая тишина. Братья пристально смотрели на Клемана. Жак задрожал. Он находил какое-то мучительное наслаждение в этой исповеди.
— Братья мои, — произнес Жак, — я согрешил тем, что созерцал непристойные картины, которые смутили мою душу.
— Помолимся! Помолимся! — призвал Бургинь.
— Братья мои, я согрешил тем, что сидел за роскошным столом и вкушал скоромную пищу — жареных кур, сладости. И самое ужасное, братья, что я не устоял перед пирогом с олениной. Каждый кусок этого пирога огнем жег мое горло…
— Помолимся! Помолимся! — проговорил Бургинь, сглотнув слюну.
Монахи, которым приходилось довольствоваться одной вареной фасолью, живо представили себе этот ароматный и сочный пирог.
— Я пил вино, — продолжал Жак Клеман. — Дьявольский напиток, обладавший необыкновенным вкусом и запахом; сладостное тепло разливалось от него по всему телу. После двенадцатого стакана, братья мои, разум мой помутился.
В этот момент настоятель, сам того не замечая, прищелкнул языком, но тотчас спохватился:
— Помолимся! Помолимся! — воскликнул он сдавленным голосом.
Жак Клеман ударил себя в грудь.
— Братья мои, — сказал он, — мне осталось признаться в самом страшном прегрешении.
В часовне вновь воцарилась напряженная тишина. Публичные исповеди смущали души монахов, но Бургинь твердо стоял на своем и не желал отказываться от этого обычая.
— В этом гибельном месте, — продолжил Жак Клеман, — я видел женщин, братья мои… но не таких женщин, каких мы видим в церкви или на улице. Это были настоящие исчадия ада; их лица были скрыты под масками, зато тела — едва прикрыты одеждой, братья мои.
Монахи затаили дыхание.
— Одна из этих богомерзких женщин, — продолжал кающийся грешник, — обняла меня и начала ласкать, но я удержался на краю пропасти, я смог устоять, братья мои!
— Помолимся! Помолимся! Помолимся! — вскричал настоятель, бросая растерянный взгляд на налившиеся кровью лица монахов.
Бургинь даже возвысил голос, дабы помочь братии спасти душу от гибели.
— Каждый из вас этой ночью пусть семь раз прочтет «Отче наш» и один раз — покаянный псалом. Ради этого, братья мои, вы будете освобождены от ночных бдений. Итак, ступайте каждый в свою келью! Что касается брата Клемана, то мы ему уже назначили наказание. Завтра он вновь покается, а пока мы разрешаем ему остаться в одиночестве в часовне, чтобы как следует подумать о совершенном грехе и молить Господа нашего о прощении.
— Аминь! — произнесли монахи.
Братья чинно покинули часовню: руки скрещены на груди, головы опущены. Последним вышел настоятель. Ризничий погасил свечи, и теперь часовню освещал лишь один светильник, подвешенный на длинных цепях высоко под потолком.
Жак Клеман, упав на колени перед алтарем, начал было молиться. Но в его памяти вновь и вновь всплывала сцена в доме Фаусты, всплывал образ женщины, который он тщетно пытался прогнать. Это был образ герцогини де Монпансье.
— Господи, — прошептал молодой человек, — я делал все, что мог: я публично исповедался и покаялся, я соблюдал пост и читал молитвы — но все напрасно. Я сгораю от любви. Господи, сжалься надо мной!
Он уткнулся лбом в каменные плиты пола… Но по-прежнему образ смеющейся Марии стоял перед его глазами; он чувствовал на губах жар ее поцелуев.
- Собор Парижской Богоматери - Виктор Мари Гюго - Классическая проза
- Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник) - Елена Артамонова - Детская фантастика
- Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом - Константин Кирицэ - Детские приключения
- Бодхидхарма - мастер света - Бхагаван Раджниш - Самосовершенствование
- Сказки Красной Шапочки - Майкл Бакли - Детская проза