Невольники чести - Александр Кердан
- Дата:13.08.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Невольники чести
- Автор: Александр Кердан
- Год: 2015
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бальная карусель так увлекла Елизавету Яковлевну, что она не заметила, как к ней протиснулся Александр Нарышкин, — а ведь еще пару часов назад она ехала сюда с одной только надеждой увидеться с ним! Раскланявшись с родителями Лизы, он обратился к ней:
— Ma chere, позвольте представить вам моего доброго товарища… — Нарышкин чуть отступил, пропуская вперед ладно скроенного молодого человека в зеленом преображенском мундире. — Граф Федор Иванович Толстой!
Молодой человек, тряхнув смоляными кудрями, склонил голову и прищелкнул каблуками.
— Je vous ai beaucoup admiree ce soir, mademoiselle, — произнес он бархатным голосом и вскинул черные, блестящие, как от вина, глаза.
Елизавета Яковлевна встретилась с этим сумасшедшим, притягательным взглядом и залилась краской, не найдя что ответить на столь прямолинейный комплимент.
— Лиза, умоляю вас, будьте осторожны… Наш граф владеет наукой обольщения не хуже, чем шпагой… — натянуто улыбнувшись, предостерег Нарышкин.
— Merci, mon ami, voila une reputation qui me manquait, — мгновенно отпарировал Толстой, не преминув одарить Лизу еще одним восхищенным взглядом. Впрочем, Елизавете Яковлевне хватило и первого…
Из любимых романов Лиза знала, что случаются в жизни человека моменты, которые круто изменяют судьбу, толкают на самые неожиданные поступки, нередко приводят к гибели или потере репутации… Что-то похожее, догадывалась она, происходит сейчас с нею самой. Но, отбросив отрезвляющую формулу «Я погибаю…», девушка не сделала даже попытки спастись. Она забыла обо всем. Весь вечер говорила и танцевала с одним графом, улыбалась только ему. Из состояния, похожего на гипноз, ее не вывели ни упреки maman, ни сердитые взгляды Александра Ивановича. Даже брошенное им в сердцах: «Coquette!» — не задело ее, а уход с бала вконец рассерженного Нарышкина не произвел на Елизавету Яковлевну никакого впечатления. Граф отныне владел ее сердцем безраздельно.
Когда ехали домой с бала и maman стала выговаривать ей, упрекая дочь в нарушении всех правил светских приличий и безрассудстве, Елизавета Яковлевна и не подумала оправдываться.
— Je suis jeune, je suis heureuse, j’ai des succes, voila pourquoi l’on m’envie, — неожиданно сообщила она, чем привела родителей в полнейшее замешательство.
— Mademoiselle, c’est impossible… — только и сказал отец. А матушка отвернулась к окну, не проронив больше ни слова до самого дома.
Родители приложили все силы для спасения чести семьи. Толстому, спустя два дня появившемуся у Федоровых, было отказано в приеме. Нарышкин, несмотря на увещевания родных, не приезжал сам. Так и не простившись с Лизой, он уехал в полк. А еще два месяца спустя до Москвы дошло известие, что Александр Иванович убит на дуэли графом Толстым. Смерть жениха долго скрывали от Елизаветы Яковлевны, пока одна из кузин, посвященная в сердечные тайны Лизы, под «великим секретом» не проговорилась ей.
Считая себя главной виновницей трагедии, Елизавета Яковлевна слегла. Три дня она была в нервической горячке и, по мнению домашнего лекаря, едва не отдала богу душу. А поправившись, словно состарилась сердцем. Перестала походить на прежнюю Лизу — веселую, беззаботную, общительную. Сделалась добровольной затворницей, выезжая только в церковь да к одной-двум родственницам. Подумывала даже уйти в монастырь, да не хватило решимости…
Так, страдая и раскаиваясь, прожила молодая Федорова несколько месяцев. Вот тогда-то и посватался к Елизавете Яковлевне новоиспеченный генерал Кошелев.
Усмотрев в предложении камчатского губернатора перст Божий, родители Лизы, отчаявшиеся было устроить ее судьбу, тут же дали согласие на этот брак. Елизавета Яковлевна к воле родителей отнеслась с удивительным смирением, то ли решив не огорчать их более, то ли искренне надеясь на краю отеческой земли забыть прежнюю свою страсть и неотступные печали. И это, надо заметить, почти удалось ей. Живя на Камчатке с таким славным и мужественным человеком, каким оказался ее супруг, Лиза изо всех сил старалась не вспоминать о прошлом. И мало-помалу прошлое стало отпускать ее. Немало споспешествовал этому опасный случай с кашалотом, когда молодая генеральша была на волосок от гибели. Чудом оставшись цела, она восприняла спасение как свидетельство небесного прощения.
Да, здесь, вдали от Москвы и суетного света, Лиза Кошелева была почти счастлива. Ведь, как говорит Шатобриан: «Il n’est de bonheur que dans les vois commune». По крайней мере, сама Елизавета Яковлевна так хотела верить в это. И верила, верила до сегодняшнего вечера, когда на балу столкнулась со своей нежной и мучительной памятью в лице графа Толстого. Встреча эта, как мы знаем, одним махом разрушила крепость, годами возводимую ею в своем сердце, повергла Елизавету Яковлевну в какой-то мистический ужас и заставила скрыться паническим бегством.
Действительно, «tel j’etais autrefois et tel je suis encor»…
3— …Красивые женщины в старости бывают так же глупы, как в молодости были красивы. Вы знаете, майор, красота хороша лишь в одном случае: когда она себя не замечает.
— Дорогой граф, о какой красоте мы ведем речь? Если вы о госпоже Кошелевой, так, на мой взгляд, сия дама — просто фарфоровая кукла. Холодная и оттого — противная. По мне, куда милей крепостные девки… Сущий восторг, доступность и доброта, не отягченная образованием и этикетом… Что, в принципе, в темноте и незаметно…
— Да, русские девки хороши. Незатейливы и, главное, — чистоплотны! А вот насчет нашей милой генеральши позвольте с вами, Ермолай Иванович, поспорить… Не стоит принимать проявление du comme il faut за душевную холодность, равно как и желание нравиться — еще не повод считать обладательницу этой привычки blasee.
— Так, по-вашему, она — кокетка? Осторожнее, мой друг! Желание нравиться — женская форма властолюбия…
— Вот тут вы абсолютно правы… Женщина действительно отдается в плен только тому, кем на самом деле жаждет повелевать. Я, как вам известно, человек не пугливый, и все же один страх во мне живет… Это боязнь женской тирании…
— Тирания… Не говорите это слово так громко, не то нас с вами заподозрят в симпатии к Буонапарте! Ну а женщины… Их оковы, мне чудится, вам в ближайшее время не грозят…
— Кто знает, майор… Кто знает…
Этот философский диалог, протекавший между графом Федором Ивановичем Толстым и майором Ермолаем Ивановичем Фридерице во дворе комендантского дома несколько минут спустя после исчезновения с бала Елизаветы Яковлевны, неожиданно перешел в иную плоскость:
— А вы, сударь, не отказались бы хоть на часок очутиться на месте нашего гостеприимного губернатора, — голосом змия-искусителя вдруг спросил майора Толстой, — само собой разумеется, не в роли владыки земель камчатских, а наедине с его, как вы изволили выразиться, «фарфоровою куклой»?..
- Траектория чуда - Аркадий Гендер - Детектив
- Два чуда для Папы Мороза (СИ) - Лесневская Вероника - Современные любовные романы
- Встретимся в полночь - Сонда Тальбот - Короткие любовные романы
- Рождённая в полночь (СИ) - Кистяева Марина - Ужасы и Мистика
- Стальной рассвет. Пески забвения - Сергей Лобанов - Боевое фэнтези