Нашествие монголов (трилогия) - Василий Ян
- Дата:07.07.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Нашествие монголов (трилогия)
- Автор: Василий Ян
- Год: 2015
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Махмуд-Ялвач вернулся на свое место и сказал дервишу:
– Наш повелитель приказал, чтобы ты ему показал, как пляшут вертящиеся дервиши. Ты знаешь, что, не исполнив воли Чингисхана, ты потеряешь голову. Постарайся, а я буду играть тебе.
Хаджи Рахим положил на ковер сумку, миску, кяшкуль и посох. Он покорно вышел на середину круга между пылающими кострами. Он встал так, как это делают дервиши в Багдаде, – раздвинул руки, правая ладонь пальцами вниз, а левая рука ладонью кверху. Дервиш несколько мгновений ждал. Махмуд-Ялвач заиграл на свирели жалобную песенку, переливавшуюся то как всхлипывание ребенка, то как тревожный крик иволги. Музыканты тихо ударили в бубны. Дервиш бесшумно двинулся по кругу, скользя по старым каменным плитам, и одновременно стал вертеться, сперва медленно, потом все ускоряя темп; его длинная одежда раздувалась пузырем. Все жалобнее и тревожнее пела свирель, то замолкая, когда гудели одни бубны, то снова начиная всхлипывать.
Наконец дервиш быстро завертелся на одном месте, как волчок, и упал ничком на ладони.
Нукеры подняли его и положили около писцов. Чингисхан сказал:
– Жалую бухарскому плясуну чашу вина, чтобы разум вернулся в его закрутившуюся голову. А все же наши монгольские плясуны прыгают выше и песни поют и громче и веселее. Теперь мы желаем послушать монгольских песенников.
На середину площадки перед каганом вышли два монгола, один старый, другой молодой. Скрестив ноги, они сели друг против друга. Молодой запел:
Табуны родные вспоминая, Землю бьют со ржаньем кобылицы,Матерей родимых вспоминая, Слезы льют со стоном молодицы.
Все монголы, тесной стеной сидевшие кругом, хором подхватили припев:
Ох, мои богатства и слава!
Старый монгол в свою очередь запел:
Быстроту коней степных узнаешь, Коль проскачешь вихрем по курганам,Храбрость воинов степных узнаешь, Коль пройдешь полмира за каганом.
Снова все монголы подхватили припев:
Ох, мои богатства и слава!
Молодой певец продолжал:
Если сядешь на коня лихого, Станут близки дальние просторы,Если поразить врага лихого, Прекратятся войны и раздоры.
Монголы опять повторили припев, и старый монгол запел:
Знает всяк, кто видел Чингисхана, В мире нет богатыря чудесней,Воздадим же славу Чингисхану И дарами нашими и песней!
– Воздадим же славу Чингисхану! – воскликнули монголы. – И сегодня будем веселиться! – поддержала толпа. Все засвистали, загукали и захлопали в ладоши.
В середину круга пробрались плясуны и вытянулись в два ряда, лицом к лицу. Под пение монголов и удары бубнов они стали плясать на месте, подражая ухваткам медведей, переваливаясь, притопывая и ловко стукая друг друга подошвами. Разом выхватив мечи, они принялись высоко прыгать, размахивая оружием, сверкая сталью клинков в красном зареве пылающих костров.
Чингисхан, собрав в широкую пятерню рыжую жесткую бороду, сидел неподвижный и безмолвный, с горящими, как угли, немигающими глазами.
Пляски и крики оборвались… Новый певец начал мрачную и торжественную песню, любимую песню Чингисхана.
Вспомним, Вспомним степи монгольские,Голубой Керулен, Золотой Онон!Трижды тридцать Монгольским войскомВтоптано в пыль Непокорных племен.
Мы бросим народам Грозу и пламя,Несущие смерть Чингисхана сыны.Пески сорока Пустынь за намиКровью убитых Обагрены.
«Рубите, рубите Молодых и старых!Взвился над вселенной Монгольский аркан!»Повелел, повелел Так в искрах пожараКраснобородый бич неба Батыр Чингисхан.
Он сказал: «В ваши рты Положу я сахар!Заверну животы Вам в шелка и парчу!Всё – мое! Всё – мое! Я не ведаю страха!Я весь мир К седлу моему прикручу!»
Вперед, вперед, Крепконогие кони!Вашу тень Обгоняет народов страх…Мы не сдержим, не сдержим Буйной погони,Пока распаленных Коней не омоемВ последних Последнего моря волнах…[105]
Слушая любимую песню, Чингисхан раскачивался и подпевал низким хриплым голосом. Из его глаз текли крупные слезы и скатывались по жесткой рыжей бороде. Он вытер лицо полой собольей шубы и бросил в сторону певца золотой динар. Тот ловко его поймал и упал ничком, целуя землю. Чингисхан сказал:
– После песни о далеком Керулене мою печень грызет печаль… Я хочу порадоваться! Ойе, Махмуд-Ялвач! Прикажи, чтобы эти девицы спели мне приятные песни и меня развеселили!
– Я знаю, какие песни ты, государь, любишь, и сейчас объясню это певицам… – Махмуд-Ялвач прошел степенно и важно к толпе бухарских женщин и пошептался с ними. – Итак, – сказал он им, – спойте такую песню, чтобы все вы завыли, как потерявшие детенышей волчицы, и пусть старики тоже подвывают… Иначе ваш новый повелитель так разгневается, что вы лишитесь ваших волос вместе с головами…
Женщины стали всхлипывать, а Махмуд-Ялвач с достоинством вернулся на свое место около монгольского владыки.
Перед хором девушек выступил мальчик в голубой чалме и в длинном полосатом халате. Он повернулся к женщинам и сказал: «Не бойтесь! Я спою!» Он запел чистым нежным голосом. Песня его была грустна и одиноко понеслась по затихшей площади при потрескивании костров, фырканье коней и глухом рокоте бубнов.
Край радости и песен, прекрасный Гюлистан,[106]Пустынею ты стал, твои сады в огне!Завернутый в меха здесь царствует монгол…Ты гибнешь, весь в крови, израненный Хорезм!
Хор девушек жалобно простонал припев:
Лишь слышен жалкий плач детей и пленных жен:На-а! На-а! На-а!
А за девушками все бухарские старики на площади подхватили отчаянным воплем:
О Хорезм! О Хорезм!
Мальчик продолжал:
С гор снеговых поток вливался в Зерафшан.От крови и от слез теперь он горьким стал…Клубился черный дым, померкли небеса.И братья и отцы – все полегли в боях!
Снова хор девушек повторил припев:
Лишь слышен жалкий плач детей и пленных жен:На-а! На-а! На-а!
И опять все бухарские старики отчаянным воплем подхватили:
О Хорезм! О Хорезм!
Только один хорезмиец, Махмуд-Ялвач, сидел молча и косился на стариков, холодный и настороженный.
- Конец и вновь начало - Лев Гумилев - История
- Мишель и Мышиный король (СИ) - Алёна Сокол - Любовно-фантастические романы
- Килиманджаро. С женщиной в горы. В горы после пятидесяти… - Валерий Лаврусь - Русская современная проза
- Молитва господня - Митрополит Вениамин - Прочая религиозная литература
- Дар или ошибка Бога? Разум. Жизнь. Сон. Фатальность. Ясновидение - Александр Райан - Прочая научная литература