Охотник на водоплавающую дичь - Александр Дюма
- Дата:19.06.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Охотник на водоплавающую дичь
- Автор: Александр Дюма
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, панический страх овладел не только лавочником.
Жанна Мари, бедная вдова, которую скупец превратил в свою служанку, якобы желая ее поддержать, сопровождала его и, подобно ему, не находила себе места от тревоги.
Всякий, кто видел, как тревожатся ростовщик и его племянница, приходил к выводу, что, вероятно, страх Тома Ланго был неимоверно велик, раз он допустил, чтобы несчастная женщина, которую он обычно сурово наказывал за малейшую отлучку из лавки, покинула ее вместе с ним.
Охваченный волнением, он тем не менее заметил охотника и подумал, что встреча с человеком, внушающим ему чувство вины, предвещает несчастье: под влиянием страха Ланго стал суеверен; скупец захотел убедиться, что Ален, которого он не видел после смерти Жана Монпле и продажи Хрюшатника, не затаил на него злобы: он надеялся таким образом хотя бы отчасти отвести от своих судов угрозу.
И вот лавочник стал потихоньку подбираться к группе моряков, среди которых находился Ален.
Но тот, также не спускавший глаз со своего недруга, вовремя заметил его приближение, отошел на несколько шагов и сел на каменную глыбу.
Однако Косолапый хотел ясности.
Он сделал вид, что отказался от мысли заговорить с Аленом, но, описав круг, подкрался к молодому человеку, прежде чем тот успел его заметить.
— Скверная погода, до чего же скверная погода, мой мальчик, — произнес он внезапно, не позволяя Монпле избежать ответа.
— Вы так считаете, господин Ланго? — холодно отозвался охотник.
— Разумеется, я так считаю.
— Ну а я так не считаю.
— И все же, — пролепетал Ланго, не на шутку встревоженный тоном, которым ему ответили, — вы, очевидно, понимаете, что такая погода не особенно радует тех, кому она может причинить ущерб.
— По той же причине, господин Ланго, вы, с вашим недюжинным умом, должно быть, понимаете, что такая погода кажется как нельзя более приятной тем, кому она может принести удачу.
— Господи Иисусе! — вскричал ростовщик, воздевая к Небу свои крючковатые руки. — На какую удачу вы рассчитываете при подобной буре?..
— Мне это принесет удачу потому, что, во-первых, ветер прогонит водоплавающую дичь с моря и с отмелей, птицы слетятся на берег, и мне не придется мочить ноги, охотясь на них; во-вторых, дичь будет занята только поисками укрытия и позабудет о моем ружье, так что мой ягдташ наполнится столь же легко, как если бы я охотился, сидя в кресле-каталке. Наконец, возможно, непогода принесет мне еще кое-что, чего я страстно желаю, хотя ради этого надо молиться самому дьяволу.
Произнося эти слова, Ален смотрел на старого ростовщика с усмешкой.
Тот прекрасно понял, на что намекает молодой человек и содрогнулся от ужаса при мысли о том, что Бог или дьявол услышат мольбы жертвы ростовщика и покарают его, Ланго, отняв у него баркасы.
— Значит, вы не христианин, раз высказываете подобные желания?! — возопил ростовщик.
— Ну уж извините, не христианин! Поистине, господин Ланго, это обвинение чертовски подходит вам! Кому, как не вам, господин Тома Ланго, подобает рассуждать о милосердии! «Самым хитрым — пуховые перины», — говорили вы, прибрав к рукам Хрюшатник. Не справедливо ли было бы ответить вам сегодня: «Самым невезучим — наибольшие убытки?»
— Ты этого не скажешь, Ален, — промолвил Тома Ланго, трепеща от страха, — ты же знаешь, мой мальчик, что я всегда тебя любил!
— Да, от такой любви остается лишь плакать.
— Возможно, возможно, ведь мне было отнюдь не просто так обойтись с тобой, но ты же прекрасно понимаешь: дела есть дела, нельзя все время только получать и никогда ничего не отдавать.
— В таком случае, почему вы не предложили мне уладить дело миром? Отвечайте! Увидев, до чего я докатился, какая страшная опасность мне грозит, я бы вмиг излечился от своей лени. Я взялся бы за дело, женился бы и постепенно рассчитался бы со своими долгами.
— Виной тому моя излишняя щепетильность, мой мальчик, да, излишняя щепетильность. Я не хотел участвовать в обмане славного господина Жусслена: мне и так пришлось упрекать себя за то, что я так долго злоупотреблял доверием твоего отца! Да простит меня за это его добрая душа!
Монпле, возмущенный подобным лицемерием, пожал плечами.
— Ты сердишься на меня, — продолжал Тома Ланго, — ты сердишься, ноты не прав; я докажу тебе это. Послушай, раз ты не прочь взяться за дело, воспользуйся этим: распрощайся с болотами и лягушками и отправляйся в Париж. Клянусь честью, Ален: как только ты там окажешься, я обеспечу тебя средствами, чтобы ты разбогател, подобно мне.
— Нуда, конечно! — воскликнул молодой человек. — И в придачу вы дадите мне свою жадность, свое коварство и лживое, черствое сердце, господин Ланго? Нравится вам или нет, но знайте: я останусь здесь, чтобы вас ненавидеть, ибо я вас ненавижу, слышите?
Ален бросил эти слова в лицо ростовщику с такой неистовой силой, что тот отступил на шаг назад.
— Любой другой ненавидел бы вас тайком, не так ли? — продолжал молодой охотник. — Но я не такой как все, и потому с особенной радостью снова и снова говорю вам в лицо: я вас ненавижу! Вы напускаете на себя сейчас милосердие и добродушие, потому что боитесь за свои жалкие посудины. Так вот, послушайте, что я вам скажу: это ужасно, но это правда. Будь оба ваших баркаса здесь, и мне было бы достаточно всего лишь раз выстрелить из ружья для их спасения, я бы скорее разбил свое ружье, нежели нажал на курок, так и знайте!
При этих словах Монпле послышался вопль, исходивший из горла или точнее из сердца женщины, которая со скрещенными руками и тревогой на лице слушала разговор мужчин.
Это была Жанна Мари — племянница ростовщика.
— О господин Ален, — воскликнула она, — как же нехорошо так говорить! Ведь в этих лодках — люди и дети, чьи родители не сделали вам ничего плохого.
Услышав вполне справедливый упрек, Ален вздрогнул.
— Женщина права, я об этом не подумал! — вскричал Ланго, обрадованный поддержкой. — Да, в этих баркасах — чада Господа Бога, человеческие существа, да хранит нас всех Всевышний! Вы желаете им смерти, господин Монпле, накликая гибель на мои суда.
— Я никому не желаю ни беды, ни ущерба, — отвечал Ален, — но если все же этих несчастных постигнет беда и они потерпят ущерб, пусть меня не судят за то, что я не жалею людей, которые никогда не жалели меня.
— Увы! — вздохнула вдова. — Это далеко не одно и то же, господин Ален, ведь вы сами навлекли на себя несчастье, гоняясь за удовольствиями, а те, кто сейчас в море, рискуют жизнью ради того, чтобы прокормить своих детей и облегчить участь их матерей.
Говоря это, бедняжка имела в виду своего сына, которого Ланго неделей раньше заставил сесть в один из баркасов, чтобы мальчик приучался к делу, как говорил ростовщик, а в сущности, чтобы он съедал в другом месте кусок хлеба, необходимый ему для каждодневного пропитания, тот самый жалкий кусок хлеба насущного, о котором мы просим Бога в молитве «Отче наш».
- Дон-Жуан - Джордж Байрон - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Хождение за три моря - Алексей Лукьянов - Социально-психологическая
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История