Адель. Звезда и смерть Адели Гюс - Евгений Маурин
- Дата:28.07.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Адель. Звезда и смерть Адели Гюс
- Автор: Евгений Маурин
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Аудиокнига "Адель. Звезда и смерть Адели Гюс" от Евгения Маурина
🌟 Вас ждет захватывающее историческое приключение в аудиокниге "Адель. Звезда и смерть Адели Гюс"! 📚
Главная героиня книги, Адель Гюс, - талантливая актриса, чья жизнь переполнена страстью, интригами и тайнами. Она погружает слушателя в мир театра XIX века, где каждый шаг может стать решающим в ее судьбе. Сможет ли Адель преодолеть все преграды на пути к успеху и любви?
Автор книги, Евгений Маурин, виртуозно передает атмосферу времени, раскрывая характеры героев и взаимоотношения между ними. Его произведения всегда поражают глубиной сюжета и неожиданными поворотами.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие бестселлеры, чтобы каждый мог насладиться увлекательными историями в любое время.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы с помощью аудиокниг! 🎧
Об авторе:
Евгений Маурин - талантливый писатель, чьи произведения завоевали признание читателей. Его книги отличаются глубокими характерами персонажей и захватывающим сюжетом. Маурин умело играет на чувствах читателей, увлекая их в мир своих произведений.
Не пропустите возможность погрузиться в увлекательные истории с аудиокнигами на сайте knigi-online.info! 📖
Погрузитесь в мир приключений и истории с аудиокнигами категории Исторические приключения прямо сейчас!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Фушэ прав, — замогильным голосом ответил Крюшо, — нас связывают общие интересы, общая цель. Но он — не друг мне, а главное, он знает все. Я — лишь орудие в его руках, и стоит мне отказать ему в повиновении, моя песенка будет спета. О, быть игрушкой в руках этого хитрого расстриги… Адель, меня мучают дурные предчувствия! Над моей головой собираются тучи!
Предчувствия редко оправдываются, когда они основываются на пустых предзнаменованиях или на причинах внутреннего характера: упадке нервов, болезненности или просто малодушии. Но когда эти предчувствия диктуются не чувством, а разумом, когда они основываются на правильно истолковываемых фактах, тогда с ними необходимо считаться.
Для Крюшо такими фактами были оправдание Ремюза, его возобновившаяся дружба с Робеспьером, взгляды, которые кинули на него тот и другой. И действительно, если тут еще не было грозовых туч, уже скопившихся над самой головой Крюшо, зато на горизонте явственно виднелось пятнышко, возвещавшее о возможности наступления непогоды.
Когда Ремюза кинулся жать руки и благодарить Лебефа, последний поспешил отклонить благодарность.
— Полно, полно, гражданин! — смущенно отбивался он. — При чем здесь я? Не меня надо вам благодарить, а… а вот его! — договорил он, указывая на подходившего к ним Робеспьера.
Ремюза кинулся к нему с благодарностью.
— Гражданин! — сказал Робеспьер, горячо пожимая руку оправданного, — я уверен, что как истинный патриот, которым ты оказался по расследованию, ты не поставишь мне в вину, если я не воспользовался своей властью в личных целях. Ты понимаешь сам, что моя благодарность тебе за спасение сестренки бесконечна, но это — благодарность Робеспьера-человека, не имеющего ничего общего с Робеспьером-деятелем. Если бы я выпустил гражданина Ремюза из тюрьмы только потому, что этот Ремюза когда-то оказал мне величайшее благодеяние, то по логике вещей я должен был бы сажать в тюрьму всех тех, кто когда-либо прежде оскорбил меня. Но Франция, моя прекрасная родина, осталась бы в стороне… Во что же превратилась бы власть? В сведение личных счетов! Значит, если ты не можешь упрекать меня за свое безвинное заключение в тюрьме, то тем менее имеешь право благодарить за освобождение. Но вот его, — и он указал на Лебефа, — ты можешь благодарить, как должен благодарить его и я! — Робеспьер обнял за плечи защитника Ремюза. — Ведь благодаря ему я узнал, кто такой — гражданин Азюмер! Но что ты так смотришь в публику, гражданин?
— Я почувствовал на себе пристальный взор ненависти, оглянулся, словно от толчка, и увидел того самого комиссара, который арестовал меня, — задумчиво ответил Ремюза. — Его лицо, говор, манеры — все является для меня мучительной загадкой. Я уже видел его когда-то, но когда, где, под каким именем? — не знаю, не могу вспомнить! Но нас с ним что-то связывает, это бесспорно. Во всяком случае во всем, что касалось моего ареста, им руководило не служебное рвение, а что-то личное, это для меня совершенно ясно!
Робеспьер, еще при первых словах Ремюза оглянувшийся на Крюшо, недовольно нахмурился и сказал:
— Да, этот человек подозрителен мне самому! Но не будем отравлять себе эту приятную минуту — всему свой черед, и делом Крюшо я серьезно займусь. А теперь я хотел просить тебя, гражданин Ремюза, чтобы ты оказал мне честь и пожаловал сегодня ко мне обедать. Я знаю человечка, который будет очень рад повидать старого знакомого! Приходи, конечно, и ты, друг Лебеф! Сейчас у меня имеется небольшое дело, а часа через полтора я к вашим услугам! Ну, так жду непременно! — и, ласково кивнув головой, Робеспьер прошел дальше.
Люси Ренар грустно сидела в своем колесном кресле и с печальной улыбкой слушала страстную речь Терезы Дюплэ.
Тереза, дочь столяра Дюплэ, квартирохозяина Робеспьера и присяжного революционного трибунала, была высокой, хорошо сложенной, сильной девушкой с красивым, энергичным лицом. Густые черные брови шли ровной чертой, сливаясь над переносьем, и придавали лицу суровое выраженье, которое многих отталкивало. Но и поклонников у девушки было тоже немало; однако Тереза была глуха и слепа ко всем исканиям, так как на всем свете видела одного только Робеспьера. В ее глазах тщедушный Максимилиан был полубогом, героем классической древности, непобедимым, мощным титаном. О, как хотелось бы Терезе стать всем для него! Но Робеспьер, не знавший никаких чувственных страстей и излишеств, живший в тесном кругу своих фанатических идей, как-то не замечал страсти Терезы. Даже не то что не замечал — нет, он не раз говорил ей, что не желал бы себе лучшей жены, чем она, но, по его мнению, теперь, когда молодая республика требовала особенных забот о своем преуспеянии и целости, для него, Робеспьера, призванного свыше спасти родину, было бы преступлением отдаваться каким-либо личным чувствам. Поэтому каждый раз, когда Робеспьер отдыхал в обществе Терезы — а это было для него лучшим отдыхом, — он говорил ей исключительно о своих великих планах, задачах и целях. Ей льстило его деловое доверие, но все же много, очень много отдала бы она за то, чтобы сквозь ровный металлический тембр его голоса просочились хоть раз воркующие нотки пламенеющей страсти. Быть другом, поверенным — прекрасно, но быть только другом… Ах, ведь Тереза любила Робеспьера, любила не менее пламенно, свято, глубоко, чем ее саму любил Сипьон Ладмираль, чем любила последнего Сесиль Рено.
О своей любви и бесстрастии Робеспьера и говорила теперь Тереза Люси.
— Меня убивает эта холодность сердца, открытого только для политики! — жаловалась она. — Как он может быть так жесток со мною? Ведь он видит, что я мучаюсь, сгораю на медленном огне, схожу с ума от тоски и страсти! Словно нищий, я молю хоть корочку хлеба, а он спокойно протягивает мне камень дружбы.
— Но, милая Тереза, — со слабой улыбкой возразила Люси, — не подходит ли к твоему положению пословица «как аукнется, так и откликнется». Ведь и ты сама не очень-то благосклонно относишься к поклонению Ладмираля, который сходит с ума по тебе не меньше, чем ты по дяде Максу!
— Ах, ну как ты можешь сравнивать, Люси! — с негодованием воскликнула Тереза. — Это — совсем другое дело! Сипьон противен мне, я не переношу людей, у которых нет ни малейшего чувства собственного достоинства! Разве это — мужчина? Он то хнычет, валяясь у моих ног и целуя оборку моего платья, то вдруг начинает грозить, хватается за нож… И все же, если бы я не любила другого, если бы я не знала, что Сипьона глубоко и искренне любит другая, чувство которой он растоптал, изменив без всякого основания… тогда я была бы добрее с ним, постаралась бы полюбить его. Но ведь я люблю другого! А Робеспьер никого не любит! Я не прошу его отдать мне то, что предназначено его сердцем другой… Даже больше: он не раз давал мне понять, что из всех женщин только я одна могла бы заставить заговорить струны его сердца. Почему же они все-таки молчат, эти струны? О, меня иной раз просто пугает эта сверхчеловеческая холодность, это неземное величие духа… Робеспьер стоит за гранью человечности, он перерос бури личных страстей, ему неведома теплота личного счастья!
- За все грехи - Ирэне Као - Современные любовные романы
- Я все еще здесь - Клели Авит - Современная зарубежная литература
- Она читала по губам - Анна и Сергей Литвиновы - Детектив
- Блаженство безумия - Николай Полевой - Русская классическая проза
- На обломках трона - Евгений Маурин - Историческая проза