Мадам Лафарг - Александр Дюма
- Дата:06.09.2024
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Название: Мадам Лафарг
- Автор: Александр Дюма
- Год: 2007
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воспоминания об этом семействе – их портреты, картины их жизни – запечатлеваются у меня в памяти начиная с 1811 года.
Да! Да! Тут уж совсем другое дело! Каролине – со временем она станет баронессой Каппель – шестнадцать, она само очарование, сама грация, и все же наименее хорошенькая из трех сестер, щедро и благородно предоставившая младшим возможность, хорошея, превзойти ее.
Эрмине – впоследствии ее будут звать баронессой де Мартене – тринадцать, в этом возрасте девочка превращается в девушку, и бутону нужны одна или две весны, чтобы раскрыться и стать розой. Я вижу ее тонкое нежное личико, ее хрупкую красоту, о которой можно только мечтать и которая непременно исполнит все, что обещает, и порадует тем, чего и не обещала.
Луизе – она выйдет замуж за барона Гара – пока еще только восемь, она самый очаровательный ребенок на свете; трудно подобрать сравнение для ее прелести, сравнение с ангелом слишком банально, – бутон вьющейся розы, вот, пожалуй, что подходит ей лучше всего.
Несравненна в этом розарии сама г-жа Коллар, ее красота изысканна, утонченна, аристократична, в те времена ей тридцать два или тридцать три года, и я даже сейчас, спустя полвека, вижу ее перед собой в белом платье и красной кашемировой шали и не могу отвести глаз. Мало кто помнит теперь эту царственную патрицианку, великолепную хозяйку замка, однако многие, читая мои строки, вспомнят ее дочь – изысканную баронессу де Мартене, немало унаследовавшую от своей матери и физически, и духовно. Она отличалась живой грацией, блистала остроумием, и была столь же обаятельна, сколь ее муж чопорен и скучлив.
Но еще больше напоминала свою мать прекрасная, нет, прекраснейшая мадам Гара. На протяжении тридцати лет она царила в здании Французского банка и, удалившись на покой во вдовьих одеждах в Вобуин, несмотря на свои шестьдесят два года, хранит по-прежнему титул прекраснейшей и сохранит его до самой смерти.
Из трех красавиц, подруг моей юности, две уже умерли, в живых осталась одна. Мне два раза по сорок, и я видел ее, мадам Гара, в последний раз лет двадцать тому назад – могучи и непредсказуемы ветры, что носят по свету листья с одного дерева, птиц из одного гнезда…
Я пишу эти строки в доме, который находится в половине льё от имения подруги моей юности, но, похоже, мы так и умрем, не свидевшись друг с другом.
Одно охотничье воспоминание приходит мне на память: я, и никто другой, убил косулю, которую подавали у нее на свадьбе.
Морис стал хозяином Вилье-Элона, но я его знал очень мало. Когда я гостил там, он обычно отсутствовал из-за своей учебы в коллеже. Насколько я знаю, жизнь он прожил в родовом имении, обожая свою жену, которая отвечала ему не меньшей любовью.
Что же до господина Коллара, то он был самым живым и веселым собеседником, какого я только знал. Спорить он мог только из-за двух вещей: у него в школе учились самые красивые барышни департамента, у него в овчарне находились самые породистые овцы Франции, и, хотя мериносы в те времена стоили очень дорого, я не думаю, что именно честные четвероногие проделали такую немыслимую брешь в его состоянии.
Г-ну Коллару, довольному своей жизнью в Вилье-Элоне, ни разу не захотелось принять участие в наших ожесточенных дебатах, продолжавшихся с 1815 по 1830 год. От Бурбонов, вернувшихся во Францию, он получил почетный крест за улучшение овечьей породы, или за мутноманию , как именует его страсть Мария Каппель в своих мемуарах[40]. Это и была вся выгода, которую ему принесло родство с герцогом Орлеанским.
Вместе с тем Луи-Филипп не пренебрегал родственными связями, я встречал у него в доме и аббата Сен-Фара, и аббата Сен-Альбена – незаконнорожденных сыновей Филиппа Эгалите, которых он считал своими законными братьями; не скрывал он родства и с г-ном Колларом и всегда останавливался у него, когда приезжал сам по-старинному продавать леса в Вилье-Котре.
Мария Каппель в своих мемуарах слегка касается темы овечек и пастушек:
«Все хозяйственные постройки он переделал, приспособив под овчарни, а все поля превратил в луга. В пастушеских посохах дед видел жезлы нового золотого века, и если овечки, в его глазах, были очаровательны, то еще очаровательнее были пастушки, заставлявшие его забывать об овечках»[41]. И далее она прибавляет: «Бабушка не любила ни овец, ни пастушек; к ней приезжали друзья и соседи, она растила и воспитывала детей, весной горевала о Париже, а осенью надеялась туда отправиться. Своих трех дочерей она рано выдала замуж»[42].
Первой вышла замуж, конечно же, Каролина. В декабре 1815 года ее мужем стал г-н Каппель, капитан артиллерии. В 1817 г. Эрмина вышла замуж за барона де Мартенса. Луиза – я вновь воспользуюсь красочным повествованием Марии Каппель – «оставила кукол, чтобы играть в жену»[43], и вышла замуж в 1818 г. в возрасте пятнадцати лет за барона Гара.
Мы уже говорили об этих браках, но теперь указали и даты. Поверьте, для нашего повествования даты имеют немаловажное значение.
4
Мария Каппель родилась в 1816 году.
И вот удивительная загадка природы – в благоухающем свежестью, красотой и молодостью розарии появился изъян: Мария Каппель не была хорошенькой.
Позже мы нарисуем ее портрет и постараемся обрисовать характер. А пока послушаем, что говорит о себе она сама:
«Первое дитя – радость и гордость родителей, дедушек и бабушек – должно быть хорошеньким ангелочком. Но увы! Моя некрасивость заставила прозреть даже слепую материнскую любовь. Самые очаровательные чепчики и кокетливые платьица не могли помочь мне похорошеть. Добрые друзья, которым меня показывали, желая разделить обожание моей семьи, находившей в моей желтизне благородство слоновой кости и в худобе утонченность, вынуждены были жертвовать истиной во имя любезности»[44].
Я не видел Марии Каппель во младенчестве и не могу судить, хороша она была или нет, мы познакомились с ней, когда ей исполнилось три года.
Случилось это в 1819 году, я приехал на праздник в живописную деревеньку Корси – теперь в тех местах проложили железную дорогу, и она тянется вдоль прудов. Мне было тогда семнадцать. Из-за бог знает какой размолвки с очаровательной девушкой по имени Аглая[45], чьи блестящие глаза подтверждали, что имя ей дано по справедливости, я жаждал одиночества. Но, по образному выражению А. де Мюссе, одиночество в семнадцать лет не рядится в траур. Яркое солнце освещало мое зеленое одиночество. Я брел по тропинке между живой изгородью из цветущего боярышника и лужком, радующим глаз маргаритками и лютиками, которые, как видно, и хотели бы, да не могли расселиться на песке дорожки. Белые кисти боярышника овевали меня чудесным ароматом, по его веткам с шипами и большими темно-зелеными листьями прыгали, щебеча, славки и осыпали на землю белые лепестки. День светился втройне – лучилось солнце, лучилась весна, лучилась молодость.
- Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве - Инна Подройкина - Прочая научная литература
- Особенности национального суда - Дмитрий Серебряков - Публицистика
- Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" - Законодательство России - Юриспруденция
- Журнал «Компьютерра» N 35 от 26 сентября 2006 года - Журнал Компьютерра - Прочая околокомпьтерная литература
- Праздник по названию «ты». Свободные трёхстишия - Виктор Кротов - Поэзия