Прощание - Лотар-Гюнтер Буххайм
- Дата:04.09.2024
- Категория: Приключения / Морские приключения
- Название: Прощание
- Автор: Лотар-Гюнтер Буххайм
- Год: 2007
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, как ты это рассказываешь, все это звучит очень просто. Но как долго это продолжалось? Все вместе — и ремонт, и подготовка?
— Точно я уже не могу сказать. Думаю, примерно две с половиной — три недели. Американцы дали нам время.
— Вы, наверное, сидели как на раскаленных углях?
— Да уж. Проблема была в том, что мы больше не хотели выходить в море на подводной лодке без шнорхеля.[9]
А это была лодка, на которой не было шнорхеля. А те шнорхели, которые были присланы, были уже распределены. Ты это еще застал. Тогда инженеры-производственники решили сделать шнорхель, как говорят, своими силами.
— Для меня это звучит, как сага: американцы на пороге, а вы делаете своими силами! А второй инженер флотилии — он в этом участвовал?
— Он постарался. Шнорхель сконструировали и изготовили на верфи. Но шнорхель был не единственной проблемой. Был еще капитан порта. Сам по себе он был приличным резервистом, но теперь он создавал трудности. Он хотел сделать порт недоступным, то есть взорвать его, чтобы в него не смогли войти американцы и англичане. Положение становилось критическим. Нам приходилось сдерживать этого психопата. Мы сказали ему: «Потерпите еще немножко, нам еще нужно выйти отсюда!»
Старик говорит об этом легко, приятным голосом, и я представляю все это так, будто это происходит на сцене.
— Тогда все делалось очень четко! У капитана порта было просто больше боязни, чем богобоязни. Он-то хотел закупорить «лавочку», взорвав ее, а нам нужен был свободный выход в море. Он стал обузой. Я был близок к тому, чтобы арестовать его.
— Ну и?
— Полностью он на это не клюнул. Он начал запирать вход в порт между двумя молами, притапливая суда. Нам он так и сказал: «Вы отсюда уже не выйдете!» Но лодка была уже настолько готова, что могла с помощью моторов плыть по воде. Швартовые (стендовые) испытания мы провели в бункере, чтобы никто не докумекал, что к чему.
— Но в бункере вы могли гонять только моторы?
— В принципе — да. Но и подключать гребные винты на малых оборотах. Это нам тоже удалось.
— А что было с петлей размагничивания?
— Мы хотели попасть в петлю размагничивания, но нам очень мешали артиллерийские налеты. По ту сторону Большой Брестской бухты располагались американцы. Оттуда они могли видеть всю «лавочку». Мы сказали себе: лучше отказаться от настоящих испытаний, чем позволить им расстрелять нашу подлодку. И мы больше не высовывались из бункера, пока это окончательно не произошло, а именно до 4 сентября 1944 года.
Старик потянулся в своем кресле. Мы молча сидим и думаем каждый о своем.
Смогу ли я наконец поговорить со стариком открытым текстом? Или же он, если речь пойдет о Денице, все еще будет демонстрировать старую вассальную верность?
Старик ставит на бак свежее пиво, а я делаю над собой усилие:
— Раз уж мы находимся как раз в том же месте, — начинаю я, — ведь ты же тогда как командир флотилии получил «камикадзе-приказ» Деница…
— «Камикадзе-приказ». Это твоя формулировка!
— Хорошо! — говорю я. Так как я не собираюсь раздражать старика, а хочу лишь что-то узнать у него, то начинаю по-другому: — Приказ есть приказ! Они писали нам это прописными буквами и вдалбливали это в наши головы. Но в прописных буквах вскоре завелся червячок. А между тем существовало множество разновидностей, различных сортов приказов. Говорили: «Это официальный приказ», потому что были и неофициальные — приказы тайные, о которых никто ничего не должен был знать, приказы из-под руки, приказы подмигивания, сюда же относятся и приказы истолкования с добавлением: «надеюсь, вы меня понимаете». Существовало множество вариантов невысказанных приказов, и, если кто-то хотел чего-то достичь, он должен был быть мастером в восприятии непроизнесенного, должен был знать голос своего хозяина, даже если хозяин оставался безмолвным. Чего только не говорилось тогда запечатанными губами. И когда после поражения для кукловодов запахло паленым, те, кто все эти годы активно заботились о правильном понимании непроизнесенного, могли не колеблясь присягнуть: нет, такого приказа я никогда не отдавал. Народ, отравленный нацистской пропагандой, привык не принимать за чистую монету то, что орали в ухо. Слово уже не было словом, а обманом и ложью. Ничего удивительного, что и приказы недвусмысленного содержания толковались двояко.
После этой длинной речи я делаю глоток и сажусь. Старик сидит молча. Я делаю глубокий вздох и продолжаю:
— Комендант был смекалистым человеком, он сказал себе: командующий германским подводным флотом не должен компрометировать себя, региональный командир подводников для вида должен говорить не то, что думает, командир флотилии не должен показывать, что знает, каковы цели. Мы в курсе. Нет необходимости расшифровывать нам тот или иной приказ. Самые молодые среди командиров, члены «гитлерюгенда, уже знали, что делать в сомнительных случаях, для них ведущие заповеди мореплавателей уже не имели силы — я имею в виду не только дело Экка.
Старик, который во время моей речи сидел прямо и неподвижно, сказал нерешительно:
— Не знаю, правильно ли все это, но что-то в этом есть.
Это придало мне смелости для продолжения вопросов:
— Я никогда не понимал того, что лодки вышли только шестого июня, когда вторжение уже началось. Почему же лодки не заняли позиции заранее?
— В 1944 году подводные лодки недолго остались бы не обнаруженными в канале, а ты знаешь, как это называлось тогда… Лодки так и остались на базах, готовые к боевому применению в день X…
— …а эту дату союзники от нас, то есть от нашей секретной службы, скрыли.
— Так оно и есть, — говорит старик и снова откидывается в кресле.
— Я знаю приказ Деница — откажемся пока от слова „камикадзе“ — наизусть: — „Любое транспортное средство противника, предназначенное для высадки десанта, даже если оно доставляет на берег полсотни солдат или один танк, является целью, требующей полного боевого применения подводной лодки. Если нужно приблизиться к десантному флоту противника, то не следует считаться с опасностью мелководья или возможных минных заграждений или какими-либо другими опасениями.
— Каждый человек и каждая единица оружия противника, уничтоженные до десантирования, снижают шансы противника на успех. — Лодка, которая при десантировании противника нанесет ему потери, считается выполнившей свою высшую задачу и оправдавшей свое существование, даже если она там и останется“. — Я перевел дух и спросил: — Правильно?
— Слово в слово! — говорит старик, а затем заученно: — Но ведь ясно, что в своем подходе к проблеме командующий подводным флотом не желал преждевременного бессмысленного самопожертвования, но ожидал более высокой степени риска ввиду чрезвычайной важности задачи отражения вторжения, чтобы, если уж вплотную подошли к противнику, рисковать подводной лодкой ради небольшого объекта.
- Подводная лодка (The Boat) - Лотар-Гюнтер Букхайм - Морские приключения / О войне
- Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде - Герман Гессе - Классическая проза
- Королевство шипов и роз - Сара Маас - Любовное фэнтези
- Луна двадцати рук - Лино Альдани - Научная Фантастика
- Лошади с крыльями - Виктория Токарева - Современная проза