Форма входа
0/0
На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк
- Дата:20.06.2024
- Категория: Приключения / Путешествия и география
- Название: На пути в Бабадаг
- Автор: Анджей Стасюк
- Год: 2009
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк. Жанр: Путешествия и география, год: 2009. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк:
Анджей Стасюк — одна из ключевых фигур современной польской прозы. Русскому читателю известны его роман «Белый ворон», повесть «Дукля», рассказы и эссе. «На пути в Бабадаг» — повествование о путешествии по Центральной Европе, включающее элементы приключения, эссеистики, путевой прозы. Польша, Словакия, Венгрия, Румыния, Словения, Албания, Молдова — автор пересекает их на машине, автостопом, на поезде, пешком. Порой он возвращается к увиденным ранее местам, заново осознавая себя самого в первую очередь как центральноевропейца. После 1989 года вопрос «европейскости» или «центральноевропейскости» этих стран встал достаточно остро. Для польского сознания принадлежность к Европе, самоидентификация с ней — больная и сложная тема, включающая в себя множество переживаний: ностальгию, мечту, скрытые комплексы и прочее. А. Стасюк уже обращался к этой проблеме, однако впервые он делает это на столь огромном, разнообразном и увлекательном материале. Кроме того, здесь писатель сознательно отказывается от соотнесения Центральной Европы с Западом и Востоком. Он описывает это пространство, не защищенное от исторической стихии, неустойчивое, непостоянное, с размытыми границами, как не просто уникальное, но словно бы единственное на свете.
Читем онлайн На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но в Убле ничего не было. Только по обе стороны дороги тянулись два ряда аккуратных домиков. Словацкий полицейский остановил старый украинский «мерс» с лысым челом внутри. Больше ничего не происходило. Едешь-едешь, и вдруг страна кончается, но такое ощущение, что без всякой причины, — просто она сама себе наскучила. Человек в форме махнул рукой, и украинец медленно двинулся к переходу. Две девушки вышли из проулочка между домами и в следующее мгновение куда-то исчезли, словно поглощенные этим межгосударственным вакуумом. В пустоте пограничья приходят на ум удивительнейшие мысли. Мы представляем себе, что по ту сторону превратимся в кого-нибудь другого. А между тем сегодня 26 мая, ночь, и на юге, над Словацкой Республикой, небо то и дело озаряют беззвучные молнии. Я вернулся из Убли, и ничего не изменилось. Надо начинать с нуля. В этом-то все дело. Воображение не делает никаких выводов. Память, метеорология и иллюзии.
Если завтра пойдет дождь, я попытаюсь воспроизвести тот день, когда где-то в глухомани мы поднимались на паром, чтобы переправиться через озеро. Серые волны дождя перекатывались по водной глади. Безлюдная пристань. Бурые камыши, одинокий продавец в киоске с сувенирами и выцветшая реклама доисторического мороженого. С трудом верилось, что здесь вообще бывает тепло. Потрепанные комбинезоны паромщиков постепенно пропитывались дождем. Они в тысячный раз отдавали швартовы, поднимали борт, запускали тарахтящий дизель — деваться отсюда некуда, вытекающие из озера ручейки выдержат разве что детскую лодочку из коры или игрушечный плот. Дабы развеять меланхолию речного судоходства, я принялся фантазировать: вот заканчивается долгий трансатлантический рейс, и мы подплываем к берегам, известным лишь по туманным рассказам. Где-то тут, вероятно, проходит граница реальности. Дальше все выглядит как будто знакомым и правдоподобным, но лишь коренные жители в состоянии поверить, что все это существует на самом деле, что это не отражение, тень, фата-моргана или пародия на реальную землю. Капли падали на палубу, на лицах команды скука боролась с равнодушием, а я фантазировал: вот мы входим в пролив, где пространство утрачивает непрерывность и прежний смысл, подобно тому, как материя меняет степень плотности. Короче говоря, я стоял, опершись о перила, курил и пытался почувствовать себя пришельцем, забредшим в неспокойную страну без гида, без предубежденности, но и не запасшись поверхностными знаниями. Несмотря на конец апреля, воздух, пейзаж и вообще весь этот день переполняла осень. Сырость стелилась серой дымкой. С парома были видны заколоченные дома. Мы вышли на берег, перед глазами еще стояло бурое зеркало воды, а вокруг простиралась страна, естественное состояние которой — сонное или летаргическое ожидание. Окрестности казались богом забытыми. Они преобразятся через месяц, возможно, даже через неделю, в ближайшие выходные, как только выглянет солнце, ведь это, в конце концов, курортное место, которое сейчас замерло в ожидании — в полусне, замедлив дыхание, экономя силы, едва живое. Тянулось, чтобы кое-как дотянуть — только приезжие придадут ему смысл, который заключается в кратком всплеске, безудержном растрачивании сил, карнавальной расточительности, а после все вновь замрет, и жизнь вернется к прежним испытанным формам, ведущим к более-менее безболезненному угасанию. Покинув озеро, мы обнаружили другое, поменьше, славившееся тем, что оно не замерзает даже в самую суровую зиму, а воняет так, словно питают его подземные воды самой преисподней. Дождь лил не переставая. Деревянные павильоны и деревянные настилы, окружавшие мутную вязкую бездну, подгнивали в тепле и влаге. В воде плавали белые старческие тела в детских спасательных кругах. На них можно было любоваться сверху, прогуливаясь по настилам. В основном немецкие или австрийские пенсионеры, но слышалась также и словацкая, и венгерская речь. В будочках на сваях парило. Тела теснились в купальнях, а от белизны кожи слепило глаза, как от яркого света. Скучившиеся голые люди всегда выглядят неживыми. Даже если двигаются. Было в этой картине что-то мрачное. Вонь болота, гнили и серы смешивалась с запахом распаренных тел. Я ушел через несколько минут. Теперь кажется, будто все это мне привиделось или я об этом где-то прочитал. Совершенно очевидно, что ничего нельзя уберечь, что Убля, Хевиз, Лендава, Бабадаг, Лесковик и как их там не оставляют следов, достаточно отчетливых, чтобы поверить, что количество рано или поздно перейдет в качество, одно зацепится за другое и, подобно волшебному механизму, начнет производить нечто осмысленное.
Два дня назад я опять посетил Гёнц. Лилово-розовое кафе, похоже, было давно закрыто. На дверях висел замок, а сквозь пыльные окна я разглядел черные, пустые, бесполезные противни. Такое ощущение, что с каждым моим сюда приездом все вокруг становится меньше и меньше. Однажды я вообще не обнаружу Гёнца. Городок исчезнет с карты, и только я буду знать, как он выглядел, и только я сохраню в памяти мужчину в клетчатой шляпе, с удочкой, дожидавшегося желтого автобуса, чтобы перебраться через зеленые холмы Земплина. Это касается и любого другого места. Все они изнашиваются от человеческого присутствия. Словно память уносит их очертания, оставляя блекнущие цвета и тлеющие по краям контуры. Я пил кофе, глядел на улицу и чувствовал, как отовсюду — из воздуха, стен, с брусчатки, из бездны минувшего, из будущего — сочится серое небытие. Мимо столика прошел мужчина в зеленой рубашке. Я видел его со спины. Ткань расползалась от старости, и чья-то заботливая рука пыталась с помощью белой нитки спасти протершиеся места.
Стояло воскресенье, и до самого Торньошнемети я не встретил ни одной машины. Как, впрочем, и после: тридцать километров полного одиночества, и лишь в предместьях Кошице редкие автомобили катили по абсурдно пустой автостраде. Я выбрал шоссе номер 547 и по кромке Рудогорья двинулся на северо-запад. Как обычно, высматривая цыган. Я надеялся обнаружить в монотонном и сонном пейзаже словацких городков и деревень их отчаянно живое присутствие. Казалось, все что-то пережидают, утомленные повседневностью, предаются некоей смутной сиесте умеренного климата, укрывшись за занавесками, за вьющимися розами в садиках, за стеклами проскальзывающих украдкой машин, в духоте старых домов, и только они, темнокожие и проклятые, отдаются жизни как таковой, принимая сей мир и даруемые им мгновения как счастливый приз. В общем, мой взгляд всегда ищет рыжие, тронутые ржавчиной крыши и синие полоски соснового дыма. И островки голой утоптанной глины, на которой так и не успевает ничего вырасти, ибо стихия цыган — постоянное движение, суета, бесконечные гостины, вечный праздник под открытым небом, рассказы, передаваемые из уст в уста, и заглядывание в каждую щель, ведь земля и мир ничьи и никто не имеет на них исключительных прав. В Кромпахах их поселение поднималось к самому небу. По левую руку от шоссе на почти отвесной круче дом рос на доме, и самые верхние витали уже в безбрежной лазури, словно безумные воздушные конструкции, что зиждятся на пространстве как таковом. Потрепанные, отданные на откуп ветрам и дождям, подвешенные в пустоте, подвергающие сомнению закон всемирного тяготения, они напоминали колонию прилепившихся к скале птичьих гнезд. Все торчало, не стыкуясь друг с другом, проваливалось, словно готовое сползти, рухнуть на шоссе: жерди, куски жести, палки, принесенные откуда-то фрагменты брошенных развалюх, грязь и мох в щелях между балками, придавленные камнями остатки черного толя, все где-то откопанное и прилаженное с фантазией параноика. Из бренности попранной материи рождалось чудо Дома. Мне казалось, что все это шелестит на ветру, готовое взлететь, — и тогда в мгновение ока воздушный город растворится без следа. Да, я представлял себе, как они поплывут по голубому небу, словно косматое облако, словно огромный захламленный плот, за которым тянется стая движимого имущества, весь этот лом и свалка никому не нужных вещей, из которых никто, кроме цыган, не способен извлечь пользу. Я видел, как они плывут над Рудогорьем, над Шаришем и Спишем, и над всем миром, в дымке своего убогого скарба, обрывков, лоскутков и крох, из которых дерзко и вызывающе конструируют нормальную жизнь. Такая картина возникла передо мной в Кромпахах. И тут же после начался городок и раздолбанная индустриальность в долине Хорнада по правую руку. Ржа, нищета мертвого металла и обветшавшей технологии. Резервуары, трубы, трубопроводы, транспортеры, запасные пути, ангары с выбитыми стеклами и лишай оборудования на зеленом фоне пейзажа. Стояло воскресенье, но ничего не свидетельствовало о том, что в понедельник весь этот механизм чудесным образом оживет. Ничто не предвещало, что он вознесется на небо и исчезнет без следа. Скорее ему суждено было стоять здесь вечно или до той поры, пока цыгане, сжалившись, не разберут его на куски и не обменяют на папиросы, алкоголь, украшения для своих женщин и сладости для детей или не сварганят какие-то неземные экипажи, на которых отправятся в странствия по Европе, как в старые времена, пробуждая в оседлом населении смешанные чувства — суеверный страх, зависть и восхищение. Однажды старого цыгана спросили, почему у цыган нет своего государства. «Если бы государство того стоило, оно наверняка имелось бы и у цыган». Так он ответил. А следовательно, объединенная Европа для них — в самый раз, ведь она задумана как образование более совершенное, чем государство, и значительно более приспособленное для перемещения и существования, чем отдельные страны.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк бесплатно.
Похожие на На пути в Бабадаг - Анджей Стасюк книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии - Станислав Павлович Чагин - История
- Темные Боги (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Любовно-фантастические романы
- Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина - Александр Никишин - История
- Пламя Луны - Ольга Горовая - Фэнтези
