Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман
- Дата:09.09.2024
- Категория: Приключения / Путешествия и география
- Название: Повседневная жизнь паломников в Мекке
- Автор: Зегидур Слиман
- Год: 2008
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достаточно просто открыть один из туристических гидов, которые регулярно выпускают арабские министерства информации. Иконография представлена всего несколькими образцами, и в то время, как эти государства владеют одними из самых ценных в мире археологическими находками, они стремятся надеть на себя «современную» маску и размещают в буклетах фотографии бетонных зданий, автотрасс, текстильных фабрик и молодых женщин в военной форме словно для того, чтобы забыть о старинных домах и мечетях ради стекольных заводов, о народных костюмах ради одежды из синтетики. Нам самим зачастую приходилось выслушивать обвинения от арабов, видевших, как мы фотографируем мельницы и старинные дома: «Как! Ты специально это делаешь, чтобы показать потом, какая отсталая наша страна?» И они советовали переключить наше внимание на супермаркеты или на сверкающие новые рокады.
Да, саудовцы угадали, что привлечет среднестатистического мусульманина. Он действительно поражен мрамором, отделочным гипсом и подсветкой. Он доволен, что в доме, в котором он гость, есть вентиляторы и прохладный пол. Надо видеть этих анатолийских крестьян, которые осаждают эскалаторы, чтобы подняться на террасу Харама: на их лицах читается вся гордость мира. Фундаменталистские брошюры, выпускаемые везде, от Малайзии до Марокко, и злобно нападающие на ваххабитов, «узурпаторов святых мест», тем не менее оценивают ремонт в Доме Божием как результат спорной власти на Святой земле.
Например, бывший глава мечети в Париже, шейх Си Хамза Бубакер, опубликовал в «Трактате о современной исламской теологии» рассказ о паломничестве одной алжирской студентки, совершившей хадж в 1982 году. Пример смешанного жанра. Гостья Бога говорит о «земле, где процветают наглость полицейских и взяточничество», но при виде Харама она готова упасть в обморок, ее глаза «ослеплены гармонией, величеством и волшебством» святыни. Она признается, что «за реконструкцию священной ограды… гармонию и строгую элегантность следует отдать должное властям Саудовской Аравии».
К счастью, ЮНЕСКО признало мировым наследием старые города Дамаск, Иерусалим и другие жемчужины исламского мира. Вне этой международной бдительности все относительно, и Турция — одна из немногих стран, которые поддерживают дворцы и мечети в хорошем состоянии. Даже монархическая Испания бережно относится к исламским памятникам. «Как можно осуждать раскопки Израиля в ограде третьей святыни исламского мира (мечеть аль-Акса в Иерусалиме[64]), если сами мы молчим о том, что уничтожаются следы двух первых святых мест?» — протестовали хаджи в Медине в 1986 году.
Несмотря на то что исторические памятники здешних мест находятся не в лучшем состоянии, живая плоть уммы все еще осязаема, ощутима. «И чтобы верующие были для своих близких как камни здания, поддерживающие один другой», — приказал Мухаммед, скрестив пальцы. Тело уммы — мечеть, сердца людей, ее составляющих, — воистину Дом Божий, а сообщество верующих — воплощение Харама. Великий андалусский мистик суфий Ибн аль-Араби (1165–1240)[65] утверждал, что истинная Кааба — это наша суть, мы сами. Другие мусульмане, такие как Ибн Фадль (ум. 915 г.), свидетельствовали, что, «если верующие должны прийти к камню, который видят лишь раз в год, то они должны чаще приходить в Харам своего сердца». Вистами (год смерти — 857 или 874) сказал: «В свое первое паломничество я видел только Харам, во второй раз я видел не только Харам, но и того, кому он принадлежит, а в третий раз я видел только его… Не может быть ничего печальнее и мрачнее, чем дом возлюбленного без возлюбленного». В конце концов Мекка стала символом божественного присутствия и изначальной сплоченности уммы. Изменив ее внешний облик, невозможно что-либо сделать с ее сутью.
«Западные люди, — рассуждает Аталла, — тщательно охраняют свои религиозные памятники, пренебрегая традициями или обычаями, или переделывая их, а мы оставляем нетронутыми наши каноны, но не особенно заботимся о неприкосновенности культовых мест. Западные верующие — хранители музеев, мы — хранители истинной веры».
Эстетическое и интеллектуальное наслаждение историческими памятниками и археологическими находками — удовольствие, появившееся относительно недавно, точнее, в конце XVIII века, с расцветом европейского романтизма. Только в 1794 году республиканское правительство Франции законодательно определило принципы сохранения памятников, положив начало политике охраны исторических зданий.
Отзываясь на призыв объединителя, мусульмане устремлялись в Мекку не для того, чтобы прикоснуться к камням, но чтобы прикоснуться к телу уммы; не для наслаждения архитектурой города, но из-за его атмосферы, не из-за мест, где жил пророк, но для того, чтобы вдохнуть воздух, которым он дышал, пригубить воду, которую он пил. В Мекку едут ради неба матери городов, ради ее необъятности. Не напрасно воздушное пространство «надежного города» закрыто для полетов, гражданских или военных. Откуда берется всеобщее безразличие к облику древнего дома? Не из-за его ли неуловимого, неопределимого настроения, смеси добродушия, воинственности, неряшливости, угрюмости и чувственности? Не завидуют ли ей эти новые европейские города, современные и пустынные?
Было ли у ваххабитов, решительно меняющих вековой ход истории Мекки, желание придать ей свою особую оригинальность? Коран говорит о ней как о «чистой долине», непригодной для возделывания почвы. Саудовцы, не только уничтожившие древние памятники культуры, но и вырубившие рощи, погубившие сады, росшие на улицах города, придали ему сходство с исконным кораническим портретом. Может, их ненависть к растениям и любовь к бетону — это способ сохранить природные ископаемые Мекки?
Солнце плавилось, таяло в небесах. Мягкий сумрак окутал город, и на небе проступило созвездие Волопаса. Над древним холмом Абу Кубай змеилась тонкая серебристая линия, рассвет нового дня, нашего десятого дня в Мекке. «Гляди-ка, — воскликнул алжирец, — а месяц-то не над нами, он лежит на спине, рогами вверх! Хвала Аллаху!» И действительно, месяц лежит горизонтально, наподобие тех, что закреплены на шпилях мечетей. Под фонарем на освещенных табло написано время: 19 часов и 0 часов. Час магриба, молитвы перед сном. Город камней становится городом молитвы.
Глава 12
Впечатления. Рождающийся месяц
Вот уже двадцать четыре часа мы находимся в сердце исламского мира. Ни отдыха, ни еды, ни сна, и весь наш багаж состоит из сандалий, которые мы держим в руках. Физически люди совсем измотаны, им уже больше ничего не хочется. Но в их сердцах горит невидимое пламя, согревающее их и дающее силы. Со всех улиц стекаются толпы паломников, облаченных в белые одежды. Харам наводняется безмятежным потоком народа. Можно ли совершать омовение за оградой дома? «Ни в коем случае, — отвечает полицейский из администрации по делам Харама, — здесь нет туалетов. Сам пророк — да благословит его Аллах и приветствует! — никогда не позволял устраивать здесь туалет. Если вы нечисты — лучше поскорее выйдите, с минуты на минуту прозвучит призыв муэдзина!» Действительно, традиция говорит о том, что Мухаммед, находясь в Мекке, следил за тем, чтобы «не мочиться и не испражняться внутри Харама».
- Ислам и Запад - Бернард Луис - Публицистика
- Сектантство в Православии и Православие в сектантстве - Иоанн Шаховский - Религия
- Цивилизация классического ислама - Доминик Сурдель - Культурология
- Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II - Сборник - Религия
- Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния - Шломо Пинес - Религия