Весь мир: Записки велосипедиста - Дэвид Бирн
- Дата:12.09.2024
- Категория: Приключения / Путешествия и география
- Название: Весь мир: Записки велосипедиста
- Автор: Дэвид Бирн
- Год: 2009
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре с дороги исчезла разметка, а вместе с ней — столбы, несущие телефонные и электрические линии: во всяком случае, их нигде не видно, равно как и любых признаков обитания. Крикет постепенно затих. Ничто не указывает на то, что здесь когда-либо ступала нога европейца, хотя я по-прежнему еду по асфальтированной дороге — пока, по крайней мере.
Должно быть, эти наблюдения выдают во мне черты городского хлыща, но даже в самых дальних уголках американского Запада где-то вдалеке обычно виднеются высоковольтные линии, на холмах — антенные вышки, а вдоль дорог — обветшалые сараи. Здесь же нет ничего. Больше часа мне не встречалось ни единой машины, а ведь это шоссе — основная транспортная артерия в регионе.
Кочевые традиции аборигенов предписывают им не оставлять практически никаких следов своего пребывания на том или ином месте — и я их точно не вижу, хотя время от времени замечаю остов брошенного или сожженного автомобиля, а то и гроздь автомобильных покрышек на ветвях сухого дерева, обычно отмечающую совершенно неразличимый съезд на боковую дорогу.
По мере продвижения в глубь земель аборигенов дорога становится грунтовой, и любое движение, которое встречалось прежде, исчезает совершенно. В отдалении видны линии холмов, выстроившихся едва ли не полукругом: судя по их очертаниям на карте, это остатки давнишнего кратера, возникшего от удара массивного метеора. Мой путь пересекают верблюды. Да, настоящие верблюды! Похоже, их привезли сюда вместе с афганской рабочей силой, чтобы доставлять товары из Аделаиды в Элис-Спрингс — прежде чем в 1929 году была закончена железнодорожная ветка. Когда в них отпала нужда, верблюдов попросту прогнали с глаз, и восемьдесят лет спустя они все еще бродят в этих краях.
Остановив машину, я совершаю недолгую прогулку по пустыне. Из окна автомобиля здешняя растительность кажется отличным пастбищем, совсем как в заливных лугах Нью-Мексико или Западного Техаса. Я поражаюсь, отчего же, если зелень одинакова здесь и там, никто не выпасает скотину? Несколько шагов — и ответ готов. Здешняя «трава» на редкость колючая, до нее практически невозможно дотронуться, не повредив кожу. Чем бы в этих краях ни питались верблюды (заодно с кенгуру), скорее всего, этим лакомством они пренебрегают.
Дорога периодически ныряет в своеобразные овраги — высохшие речные русла, — которые по большей части занесены песком. Я радуюсь, что взял в аренду полноприводной автомобиль. Подъезжая уже, наверное, к третьему такому оврагу, я замечаю с берега каких-то людей, суетящихся внизу, на песке русла. Это сгоревшее на солнце до волдырей семейство, собравшееся у глубоко увязшего в песке «универсала» (не полноприводного!) и с надеждой взирающее на меня. Я перебираюсь по песку на другой берег и вылезаю, чтобы постараться им помочь.
Эти люди проторчали тут уже несколько часов, и моя машина первая, которую они видят. Живут в Мельбурне. Раз уж они местные, могли бы и соображать? Отец семейства открывает задний багажник и, когда я подхожу ближе, достает из набитого пивом холодильника прохладную банку, которую протягивает мне. «Жестянка», так это здесь называется. «ВБ, лучшее мельбурнское», — хотя лично я предпочитаю «Каскад», пиво из Тасмании с вымершим тасманийским волком на этикетке.
Обожженной солнцем семье давно пора переместиться в тень. Если Папаша намеревается продолжать путь вперед, я могу подтолкнуть «универсал» своим бампером, но он, похоже, беспокоится о сохранности краски (или боится взболтать пиво). Он предпочитает, чтобы его вытянули из западни, но ни у него, ни у меня нет с собой троса. Фаркоп у его автомобиля расположен сзади, так что единственный способ вызволить застрявшего — вытянуть назад, откуда он и приехал. Мне сдается, Папаша не сильно хочет выехать назад, но это единственный разумный способ помочь им. Он вытаскивает откуда-то кусок брезента и говорит, что, если его сложить и хорошенько перекрутить, он может сойти за веревку. Стоит попробовать. Мы привязываем наши машины зад к заду, и я потихоньку начинаю тащить. Брезент натягивается, и узел соскальзывает с фаркопа «универсала». Но он хотя бы не порвался. Привязав получше, Папаша машет рукой, и я начинаю ползти вперед еще медленнее: дюйм за дюймом мне удается вытащить «универсал» на твердую почву.
Я доволен, что сделал все как надо, но лицо Папаши не светится радостью. Он обдумывает, не стоит ли им повторить попытку пересечь песчаное русло, чтобы наконец доехать туда, куда они там ехали. Он хочет вновь угодить в ту же песчаную ловушку! Я рассказываю ему, что впереди еще не одно подобное испытание, поскольку я уже миновал их. Я заявляю, что решать ему, но я не собираюсь и второй раз помогать ему выбраться, да и возвращаться буду другой дорогой. Сажусь в машину и, отъезжая, смотрю, как он мнется, не в состоянии принять решение: загнать ему свою семью обратно в песок или отправиться восвояси.
Спустя несколько дней я добираюсь до Улуру (он же Айерс-Рок) и Ката-Тьюта, еще одной изолированной скалистой гряды посреди пустоты. Оба пункта моего маршрута находятся на землях аборигенов, которые участвуют в управлении заповедником.
Мы, исконные хозяева Национального парка Улуру и Ката-Тьюта, остаемся наследниками и прямыми потомками существ, создавших эти земли во время Тьюкурпа (Эпохи Творения). Мы жили здесь всегда. Мы называем себя анангу и хотим, чтобы наши гости называли нас так же.
Кроме того, анангу не одобряют восхождения на скалу Улуру, поскольку в их культуре это место считается священным, но в данном случае их пожелания явно пропадают втуне: к одному из менее крутых склонов приколочены скобы с веревками, так что в желающих забраться наверх явно нет отбою. Я решаю вместо этого совершить пробежку вокруг скалы, поскольку стоит ранее утро и воздух довольно прохладен. По периметру тут бежать не более трех-четырех километров. У подножия скалы немало пещер и ниш под каменными козырьками, которые заполнены рисунками, сделанными когда-то анангу.
Картины в этих пещерах представляют собой палимпсест: похоже, каждое новое поколение рисовальщиков ни в грош не ставило творчество своих предшественников. Они рисовали прямо поверх готовых рисунков, не заботясь о том, чтобы расчистить будущее «полотно» или подыскать более подходящий для него участок. Мне кажется поэтому, что в данном случае ценность состоит не в самих картинах и рисунках, а в том, чтобы нанести их в определенном, очень важном месте. А готовые рисунки — просто свидетельство совершения этого акта.
Ката-Тьюта, точно такая же невероятная скала, расположенная как раз с другой стороны гавани от своего брата-близнеца Улуру. Это обнажение породы выглядит со стороны как колоссальные наплывы теста, которое кто-то оставил подниматься, а оно начало сползать и крениться под собственным весом. Политические соображения разрешают забираться на Ката-Тьюта всем желающим, хотя это немного напоминает подъем в щель меж громадных ягодиц.
- Загадка кольца с изумрудом - Лорен Уиллиг - Исторические любовные романы
- Служили два товарища - Владимир Гурвич - Русская современная проза
- Cчастливчик Старр (Lucky Starr) - Айзек Азимов - Героическая фантастика
- Дворцовая и Сенатская площади, Адмиралтейство, Сенат, Синод. Прогулки по Петербургу - Алексей Викторович Домбровский - История / Гиды, путеводители / Архитектура
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив