Форма входа
0/0
Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Том 12. Стихотворения
- Автор: Виктор Гюго
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго. Жанр: Поэзия. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго:
Виктор ГюгоVictor Marie Hugo. Поэт, писатель, драматург, общественный деятель, признанный лидер французского романтизма, классик мировой литературы. Родился в Безансоне, получил классическое образование, в 1822 году опубликовал первый сборник стиховВ том вошли сборник политической лирики "Возмездие" (1853) и стихотворения 1856-1865 гг.
Читем онлайн Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Монф., сентябрь 18… — Брюс, январь 18…
НАДПИСЬ НА ТОМЕ
«БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ» ДАНТЕ
Однажды, в сумерках вечерних, на дорогеЯ встретил путника в широкой римской тоге.Он был похож на тень в закатном свете дня.Замедлив гордый шаг, прохожий на меняВзглянул, и молнией его сверкнуло око.Он тихо вымолвил: «Я был горой высокойИ небо затмевал в дни древности седой.Оковы сна сорвав с души своей слепой,По лестнице существ я на ступень поднялсяИ превратился в дуб. Народ мне поклонялся,И шелестом глухим я тишину будил.Потом в песках пустынь я долго львом бродил,И мне внимала ночь, и мне внимали звери.Теперь я — человек, я — Данте Алигьери».
Июль 1843
MELANCHOLIA [19]
Смотрите! Женщина с лицом костлявым, тонким,Обремененная испуганным ребенком,Кричит на улице и жалуется вслух,А любопытные сбираются вокруг.Кого она честит? Соседку? Или мужа?Детишки просят есть, нет денег, в доме стужа.Все их имущество — соломенный тюфяк.Она работает, муж тащит все в кабак.Внезапно, зарыдав, она, как привиденье,Скрывается из глаз. Средь шумного стеченьяСобравшихся зевак, скажите мне, о вы,Мыслители, — ужель для вас совсем мертвыЕе слова и боль? Насмешливое эхоДоносит до меня одни раскаты смеха.
Вот девушка. Она нежна и, может быть,Мечтала иногда о счастии любить;Но бедная одна, совсем одна; владеетЛишь мужеством она, да шить еще умеет.Она работает. Ценой своих трудовОплачивает хлеб, и одинокий кровПод самой крышею, и платьице льняное,И смотрит из окна на небо голубоеИ весело поет, пока кругом тепло.Но время зимнее нежданно подошло,И очень холодны зимой в мансарде ночи,И дороги дрова, и дни, увы, короче,И масла в лампе нет. И далека весна.О юность! В жертву ты зиме принесена!Ведь голод, протянув свой коготь в щель, не спросит, —Снимает с вешалки накидку и уноситСтол и часы. Увы, заветное кольцо, —Ты продано! Она глядит нужде в лицоИ борется еще, но в полночь, за работой,Злой демон ей порой нашептывает что-то.Работа кончилась, и думам нет конца.Бедняжка продает Почетный крест отца,Реликвию свою. А кашель грудь терзает.Ей лишь семнадцать лет. Ужели угрожаетЕй смерть от голода? И в черный день онаВ ту пропасть бросилась, что не имеет дна…И на челе ее отныне видит окоНе розы чистоты, но алый цвет порока.Теперь все кончено. Ее расплата ждет.И дети улицы, безжалостный народ,Ее преследуют своей насмешкой острой,Когда она идет бульваром в кофте пестрой,Идет и говорит, смеясь, сама с собойИ плачет, бедная. А голос громовойНародной совести, который гнет мужчинуИ ломит женщину, кричит ей: «Прочь! В пучину!»
Купец обвешивал — и стал он богачом.Теперь он член суда. Холодным зимним днемБедняк похитил хлеб, чтоб дать семье голодной.Взгляните! Зал суда кишит толпой народной.Там судит бедняка богач, — таков закон:Один владеет всем, другой всего лишен.Богач торопится, ему пора на дачу.Взглянул на бедняка, его не внемля плачу,И вынес приговор: «На каторгу!» ЗатемОн удаляется. Народ доволен всем,И все расходятся. Лишь в опустелом залеВзывает к небу тот, кого давно распяли.
Является у нас могучий гений. ОнПриносит пользу всем. Бесстрашен, добр, уменИ всем дарит свой свет, — заря над океаномТак волны золотит сиянием багряным.Он мысль великую столетию несет,И ослепителен во тьме его приход.У гения есть цель — всем людям в этом миреУменьшить тяготы, сознанье сделать шире.Он рад, что труд его оставит в мире след,Что люди думают и терпят меньше бед.Вот он явился. Честь ему? О нет, бесчестье!Писаки, мудрецы, и знать, и чернь, все вместе,Кто ловит всякий слух и кто всегда ворчит,Кто королю холоп и кто подонкам льстит.Вся свора на него накинется со свистом, —И если он трибун иль состоит министром,Ошикают его, а если он поэт,Все хором закричат: «Ни капли смысла нетВ его творениях! Всё ложь! И все ужасно!»Но он, подняв чело, глядит спокойно, ясноПрекрасный идеал его глазам открыт.Мечтаньям предан он. В его руке горитСветильник пламенный — он души озаряетИ в бездны черные свой яркий свет бросает.Когда же он трибун или министр, тогдаОн борется еще дни, месяцы, годаИ тратит пыл души. Но клевета людскаяПреследует его везде, не отставая,И нет убежища. Будь он народу враг,Будь он чудовище, дракон иль вурдалак,Его не стали бы грязнить насмешек ядомИ камни на него не сыпались бы градом.Такой бы злобы он не видел. Для людейОн сеет доброе. Ему кричат: «Злодей!»Прогресс — вот цель его, и благо — компас верный.Кормило в руки взяв, прямой, нелицемерный,Он правит кораблем. Известно морякам,Что, отдавая дань теченьям и ветрам,Приходится порой лавировать, чтоб целиВерней достиг корабль, минуя злые мели.Так делает и он. Невежды вслед орут:«Зачем на север плыть? Погрешность в курсе тут!»Он повернул на юг — они кричат: «Ошибка!»А если грянет шторм, злорадная улыбкаНа лицах их видна. И он в конце концовСклоняет голову. Усталость, груз годов…Его томит недуг, неумолимый, странный…Он умер. Зависть, враг упорный, неустанный,Приходит первая глаза ему закрытьИ гроб его своей рукой заколотить,Склоняется к нему и слушает угрюмо:Да вправду ли он мертв? И нет ли снова шума?И не узнал ли он, что свой прославил век?..Потом смахнет слезу: «Да, он был человек!»
Куда спешат они так рано на рассвете,Худые, тихие, безрадостные дети,С отчаяньем в глазах? Куда чуть свет одниПлетутся девочки годов семи-восьми?Их путь ведет туда, где жернова кружатсяС утра и до ночи, чтоб там, трудясь пятнадцатьТомительных часов, не смея глаз поднять,Одно движение покорно повторять,Согнувшись на полу, среди машин зубастых,Жующих день и ночь гребнями зубьев частых.На этой каторге, невинные ни в чем,Они работают. Грохочет ад кругом.Они не знают игр. Они не отдыхают,И тень свинцовая их лица покрывает.День только начался, а каждый так устал!Бедняжкам не понять, кто детство их украл.И только их глаза взывают к небу сами:«Отец наш, погляди, что сотворили с нами!»И этот рабский труд возложен на детей!А результат его? Один, всего верней:Что вырастет у нас Вольтер придурковатымВ таких условиях, а Аполлон — горбатым.Тлетворный, вредный труд! Он губит красотуВ угоду богачам, он множит нищету,Ребенка делает орудием наживы.«Прогресс!» — вы скажете? Прогресс преступный,лживый!Машину мертвую он одарил душой,Но за людьми души не признает живой.Да будет проклят труд, ведущий к вырожденью,Труд маленьких детей, подобный преступленью!Да будет проклят он навеки, навсегда —Во имя светлого, здорового труда,Могучего труда, который щедрой властьюНародам вольность даст, а человеку — счастье!
Телега, а на ней гранитная плита —И конь уже в поту от гривы до хвоста.Он тянет. Возчик бьет. Дорога вверх стремится.Конь поскользнулся. Кровь под хомутом сочится.Конь пробует налечь. Напрасно! Вот он стал —И кнут над головой понурой засвистал.День послепраздничный. Клокочет хмель вчерашнийВ мозгу у возчика. Он полон злобы страшной.Чудовищный закон: живое существоПропойце отдано на произвол его.Конь замер. На него нашло оцепененье.Темно в его глазах. Он — весь недоуменье.Груз давит на него, а кнут его мертвит.Что камню надобно? Что человек велит?Удары сыплются, как вихри молний злобных,А бедный каторжник стоит в своих оглобляхИ молча терпит все. Но возчик не сдает:Веревка лопнула — он кнутовищем бьет;А палка треснула — он хлещет чем попало.И конь, истерзанный, измученный, усталый,Склоняет голову под грузом стольких мук,И слышно, как звенит подкованный каблук,По брюху конскому с размаху ударяя.Конь захрипел. Он жил еще, дышал, страдая,Он двигался еще. Прошел один лишь час —Теперь он недвижим. Как будто сил запасВнезапно кончился. Палач удвоил пытку.Конь делает еще последнюю попытку.Рывок! Он падает, и вот под колесомУже лежит плашмя со сломанным хребтом.Мутнеющий зрачок сквозь смертную дремотуВзирает издали без смысла на кого-то…И гаснет медленно его последний взгляд.Увы!
За все дела берется адвокат.Он издевается над тем, кто справедливоРасследовать привык, что истинно, что лживо.На этот счет он слеп, хоть и весьма глазаст:Отлично видит он, кто больше денег даст;А совесть у него в покое достохвальном.Вот журналист. Засел в журнале клерикальномИ клеветой живет. Ну чем он не бандит?Вот эту пару свет безжалостно травит,А в чем же их вина? Любовь — их преступленье!Не терпит слабого общественное мненье,К богатым ластится, на нищего плюет.Изобретатель мертв, а паразит живет!Все разглагольствуют и врут, врут и клянутся,Доверчивым глупцам насмешки достаются.Имущий преуспел, он в жизни властелин, —Выпячивая грудь, шагает как павлин,И собственных льстецов его рождает скверна.Вот карлики. Они глядят высокомерно.О груда мусора, которую поройТряпичник осветит коптилкой роговой!Ты чище во сто крат, чем все людишки эти.Что постояннее людского сердца? Ветер.Вот некто; он презрел и совесть и закон.Так светел взор его, так мил его поклон!Он на колени вас поставит, без сомненья.
В пыли дорожной ты, старик, дробишь каменья.Твой войлочный колпак на воздухе истлел,От солнца и дождя твой череп побурел,И холод — твой палач, и зной — тебе обуза,И тело жалкое не защищает блуза.Землянка бедная твоя в дорожном рву,И козы, проходя, щипнут с нее траву.А заработок твой — к обеду корка хлеба;Ведь ужина тебе не посылает небо!А с наступлением вечерней темнотыПорой невольный страх внушаешь людям ты,И косо на тебя оглянется прохожий,О мрачный, тихий брат деревьев, полных дрожи!Как листья осенью, летят твои года.Давно, — ты молод был и полон сил тогда, —Когда на Францию пошли войной народы,Чтоб задушить Париж и с ним зарю свободы,И тысячи людей, как море, потеклиК священным рубежам твоей родной земли, —Как гунны некогда иль полчища Аттилы, —Ты грудью встретил их, схвативши в руки вилы.Ты был тогда велик! Ты защищал ШампаньОт своры королей, поднявшихся на брань, —Ты славно поступил тогда! — Но что же это?Какая пышная несется к нам карета!Ты пылью ослеплен из-под ее колес,Невольно руку ты к глазам своим поднес.В карете человек раскинулся привольно.Склонись пред ним, старик! Пока ты добровольноНес жертвы, он себе составил капитал, —На понижение валюты он играл.Катились в бездну мы. Его дела шли в гору.Стервятник нужен был для трупов — без разборуОн мертвецов клевал и пил кровавый сок.Он ренту и дворцы из наших бед извлек.Душистые стога с московского походаСобрал в своих лугах. Бушующие водыБерезины ему воздвигли особняк,А Лейпциг оплатил лакеев и собак.Чтоб этот человек в Париже жил, имеяПарк с золочеными решетками, аллеиИз бука белого и лебедей в пруду,Он с поля Ватерло взял золотую мзду,И наше бедствие его победой стало,И саблей Блюхера, не устыдясь нимало,Из тела Франции он вырезал кусок,И выжал для себя, и съел, и выпил сок.Ты нищий, старина, — он стал миллионером;Тобой гнушаются, — он служит всем примером.Он честный человек! Отвесь ему поклон.
Бои на улицах. Текут со всех сторонЛюдские множества; приходят и уходят.О, толпы! Борозды глубокие проводятНочь, горе, скорбь утрат. Печальные поля!Какою жатвою вознаградит земляБросающих зерно в глубины этих пашен,Чей колос, может быть, покажется им страшен?Ты, жизнь, и ты, о смерть, вы — волн круговорот.Народ — что океан, а чернь — что накипь вод.Здесь хаос — царь, и здесь — величие людское.Здесь, хищная, как зверь, и страшная собою,С кортежем призраков, где смутно видишь тыЖеланья, ненависть, отчаянье, мечты,С животной жадностью, опаснее магнита,С продажностью людей, с униженностью скрытойИ в неизменности обычаев проста —Все разновидности являет Нищета.И бедняки живут, в своем замкнувшись горе.Но Нищета растет, вздымается как море,И, преступленьями развалины покрыв,В неведенье вершит обратный свой отлив.Бедняк не хочет зла, но голод искушает.Он ищет помощи… А сумрак наступает.Вот дети нищие с протянутой рукой.Во тьме зажглись огни. Открыт притон ночной.А ветер гонит их, кружа в своих объятьях;Разбитые сердца дрожат в дырявых платьях.Здесь о несбыточном назначено мечтать.Кто стиснул зубы? Муж. Кто тихо плачет? Мать.Кто зябнет? Старики. Кому рыдать? Невесте.Кто голодает? Все, все голодают вместе.Внизу — мир ужаса, вверху — веселья мир;Там — голод властвует, а здесь — сверкает пир;Там — бездна нищеты, откуда слышны стоны,Здесь — смех и песенки, цветочные короны.Счастливцы здесь живут, и думают они,Как веселей прожечь свои часы и дни.Собаки, лошади, кареты золотые…Бенгальские огни слепят глаза пустые.Жизнь — удовольствия без цели, без конца.Лишь надо позабыть средь роскоши дворцаПодвалов ад внизу и небо, там, высоко.Кто Лазаря забыл, забыл господне око!На тени бедняков счастливцы не глядят:Им нужен только роз волшебный аромат,Да нега страстная, да взгляд высокомерный,Да опьянение. Им нужно, чтобы верныйЛакей всегда стоял за ними на пирах,Как символ нищеты в блестящих галунах.Цветы на женщинах прекрасных, обнаженных;Цветы сплетаются гирляндами в вазонах.Сияет пышный бал, где тьма и свет слились,Все чувства опьянив и одурманив мысль.Там люстры с потолка свое бросают пламя,Подобно деревам с блестящими корнями,Чьи кроны наравне с небесной высотой.Танцующий эдем над мрачною тюрьмой!Они блаженствуют. Их блеском ослепилиКрасавицы, полет бесчисленных кадрилей,Сиянье в пламенных и голубых глазах.То отразится вальс в высоких зеркалах,То, будто кобылиц среди лесов скаканье,Галоп ворвется в зал. Переводя дыханье,Бал прерывается. Все растеклись, ушлиИ бродят парами в садах, в тиши, вдали.Но вдруг, безумная, взывая к дальним теням,Бросая горсти нот по мраморным ступеням,Вернулась музыка. Глаза зажглись. СмычокПодпрыгнул и опять толпу вослед увлек.Так, ароматами и звуками пьянея,Летит за часом час быстрее и быстрее.Лист за листом, с небес слетая, мчится прочь.Те в кости звонкие сражаются всю ночь,Те алчною рукой, тасуя, гладят карты,И ломбер, фараон, ландскнехт в пылу азартаИх держат за столом зеленого сукна,Пока сквозь ставни свет не озарит окна.И в те часы, когда от холода трепещутИ стонут чердаки, а волны грозно плещут,Швыряя льдинками в гранитный парапет,А во дворцах ночной не кончился банкет, —Тогда над головой счастливых и довольныхДва роковых столба, несущих треугольник,Встают из-под земли на грязной мостовой…
О, рощи! О, леса! Убежище! Покой!
Париж, июль 1838
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго бесплатно.
Похожие на Том 12. Стихотворения - Виктор Гюго книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Собор Парижской Богоматери - Виктор Мари Гюго - Классическая проза
- Мадам Гали. Свободный полет - Борис Громов - Шпионский детектив
- Правовое противодействие расовой, национальной, религиозной дискриминации - Коллектив авторов - Юриспруденция
- Захват с прикрытием - Максим Шахов - Боевик
