Форма входа
0/0
Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин
- Дата:29.07.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы
- Автор: Юрий Зобнин
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин. Жанр: Поэзия. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин:
От первых публикаций Анны Ахматовой до настоящего времени её творчество и удивительная судьба неизменно привлекают интерес всех поклонников русской литературы. Однако путь Ахматовой к триумфальному поэтическому дебюту всегда был окружён таинственностью. По её собственным словам, «когда в 1910 г. люди встречали двадцатилетнюю жену Н. Гумилёва, бледную, темноволосую, очень стройную, с красивыми руками и бурбонским профилем, то едва ли приходило в голову, что у этого существа за плечами уже очень большая и страшная жизнь». Новая книга петербургского литератора и историка Серебряного века Юрия Зобнина – первый подробный рассказ о жизни Ахматовой до литературного признания, жизни, полной драматических событий, тесно переплетённых с историческими триумфами и катастрофами Российской империи конца XIX – начала XX века. Настоящее издание, рассчитанное на широкий круг читателей, выходит в юбилейный год 50-летия со дня кончины Анны Ахматовой и открывает цикл книг Юрия Зобнина, посвящённых жизнеописанию великого поэта России.
Читем онлайн Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– У Н. С. никто никогда не умирал.
Сама же она, узнав с отроческих лет боль смертных утрат и страх за своё собственное завтра, вполне разделяла мудрость любимого народом речения, возможно, неоднократно слышанного из уст няньки Татьяны:
– Помирать – не в помирушки играть: дело сурьёзное, один раз бывает!
Однако и смерть, прочно и надолго обосновавшись с 1896 года в непосредственной близости от Ахматовой, была, очевидно, заинтересована в столь интересной собеседнице и, постоянно напоминая о себе, постоянно же и отступала от неё.
Печальное лето 1896 года вместе со всем семейством Горенко Ахматова провела в Слободке Шелиховской, имении Вакаров. Родители украдкой от детей посещали на местном кладбище могилку Рики. Единственным утешением для Инны Эразмовны в эти скорбные дни была новая беременность: уже после возвращения в Царское Село, 16 сентября родится сын Виктор (1896–1976), последний ребёнок в семье. Сёстры о нём будут трогательно заботиться, помогать его пеленать, купать, качать, и «последыш» вырастет всеобщим семейным любимцем. Об Ахматовой в эти месяцы известно только то, что она под руководством матери и отличницы Инны, блиставшей успехами в Мариинской гимназии, освоит по «Азбуке» Льва Толстого русскую грамоту. Впрочем, со времени вступления старших детей на стезю образования Инна Эразмовна беседовала с ними (а заодно и со стихийно просвещённой Анной) исключительно по-французски, а бонна Моника – по-немецки.
В новый летний сезон 1897 года Андрей Антонович, озабоченный здоровьем детей, предпочёл северному Гугенбургу южный Крым, и Ахматова вновь оказалась в Севастополе, точнее, в его пригородной зоне, где на берегах Стрелецкой бухты севастопольский помещик Н. И. Тур, скупив земли, устроил вокруг своего имения «Отрада» настоящий дачный городок, ставший излюбленным местом летнего отдыха для севастопольцев и приезжих курортников. Имя предприимчивого землевладельца осталось как в городской топонимике (бывшую территорию «Отрады» местные жители и сейчас именуют Тýровкой), так и в специальной археологической научной литературе. Частные владения Тура захватывали южные границы древнегреческой застройки Херсонеса, расположенного на берегу соседней Карантинной бухты, где ещё в довоенные времена министр народного просвещения, один из величайших археологов граф А. С. Уваров вместе со своим другом, духовным писателем митрополитом Иннокентием Херсонским (Борисовым), затеяли раскопки на месте византийской базилики. С той поры археологи и любители древностей то тут, то там прокладывали свои траншеи, извлекая на свет новые и новые античные реликвии. В начале XX столетия историк античности М. И. Ростовцев подробно описал два византийских склепа, покрытых уникальной росписью, находящихся «на частной земле севастопольского помещика Н. И. Тура». После этого Туровку стали именовать вдобавок Новым Херсонесом.
Впервые попав с семьёй на дачу Тура Ахматова, ещё не разменяв седьмой год, неожиданно внесла свою скромную лепту в разыскания местных археологов:
…Мои первые впечатления от изобразительных искусств тесно связаны с хер<сонесскими> раскопками и хер<сонесским> музеем. <…> Когда мне было семь лет, я нашла кусок мрамора с греческой надписью. Меня обули, заплели косу, и повели дарить его в музей. Вот какое место – где маленькая девочка, прямо так, сверху, находит греческие надписи.
Как и Гугенбург, Туровка была (по южным, провинциальным меркам, разумеется) достаточно престижным местом отдыха. Здесь жили семейства севастопольских флотских офицеров и морских чиновников, а также северная публика, достаточно состоятельная, чтобы позволить себе устроенные крымские каникулы. Нравы были чопорные, ибо курортный морской пляжный отдых оставался ещё новинкой в этой среде. Однако французская неугомонная мода уже выдавала облегчённые модели одежд для возможного нахождения на морском берегу, вне купального уединения, представителей обоих полов с детьми. Отголоски её докатывались до Севастополя. Мужчины осваивали специальный полосатый обтягивающий костюм-трико, женщины же заказывали портнихам по заветным парижским выкройкам чудо элегантности, свободы, смелости и комфорта – пляжный гарнитур, куда входила исподняя часть из сшитых шортиков, блузки и купальных чулок и часть верхняя: особое кепи или шляпка, юбка ниже колен и зонтик от солнца. Всё это выполнялось из тонких сортов ткани и позволяло счастливой обладательнице совершать публичное купание «с сохранением благонравия». Разумеется, были свои неудобства. Намокшая одежда неумолимо тянула на дно, зонтик же мешал, особенно при плавании. Но усердие севастопольских дам превозмогало буквально всё, так что являвшиеся либертинки из юных офицерских жён, игнорировавшие зонтик, быстро изгонялись с туровского пляжа единым всеобщим неодобрением.
Младшим девочкам зонтик не полагался, и Ахматова, явившись впервые на курортном пляже в составе всего семейства прибывшего на отдых надворного советника, могла без особых помех поплескаться в своих юбках в прибрежной тёплой воде. Никакого особого впечатления курортное купание на неё не произвело (она уже занималась водной гимнастикой в Гугенбурге в особых женских «купальных машинах», устроенных по английскому образцу, где можно было барахтаться просто в нижнем белье). А вот летнее южное море, впервые увиденное так близко, понравилось, конечно, правда, как всегда, – дневным:
В моём детстве и ранней юности было много моря. Мне казалось – я всё про него знаю. Наяву оно никогда не казалось мне страшным, но во сне участвовало в детских кошмарах про войну…
Разумеется, Горенко побывали и в Севастополе, и Ахматова вновь увидела бабушку Ирину, и тёток, а возможно, и гречанку Ефросинью, но, в отличие от прошлогодней зимы, оставалась молчаливой и равнодушной к их беседам. Вообще в эти месяцы она была совсем вялой и сонной, отвечала невпопад, не играла с курортными детишками на пляже, сидела без движения, смотря на море, или кружила по посёлку, бродила по дикой части берега, порываясь всё время к границе херсонесских развалин. В Херсонес её одну не пускали, но выручал старший брат Андрей, который, побывав на Екатерининской, в свою очередь, так увлёкся эллинством, что стал совершенным грекофилом. Вдвоём они прятались в развалинах древних стен, вплотную подходили к Свято-Владимирову монастырю, к сáмому храму, скрывавшему баптистерий, и Ахматова долго стояла там, внимательно смотря на проходивших монахов, а те, проходя, улыбались девочке. А потом они возвращались в Туровку, и Ахматова снова молчаливо бродила неподалёку от дачного домика, у береговой черты за пляжем, где среди обожжённых солнцем шершавых камней и выгоревшей травы валялись ещё ржавые осколки корабельной шрапнели и расплющенные пули от смертельных французских штуцеров.
Бухты изрезали низкий берег,Все паруса убежали в море…[124]
Солнце закатывалось за Стрелецкий мыс, отражаясь и искрясь на далёком куполе едва различимого отсюда Свято-Владимирова монастыря, и, томимый духовной жаждой, уже отверг гневный киевский князь многословных иудеев и велеречивых магометан, а с легатом из Рима даже и говорить не пожелал; и пришёл тогда к нему греческий филосóф, и показал Владимиру завесу, на которой изображено было судилище Господне, указал ему на праведных справа, в веселии идущих в рай, а грешников слева, идущих на мучение. Владимир же, вздохнув, сказал: «Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева». Философ же сказал: «Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись». Владимиру же запало это в сердце и сказал он: «Подожду ещё немного», – желая разузнать о всех верах. Был он гневен и горд, и возжелал в жёны себе царевну Анну, сестру византийских базилевсов, и снарядил свою железную варяжскую дружину, и осадил греческий Херсонес, и взял его. Но царевна, приплыв на корабле из далёкого Царьграда, нашла грозного Владимира скорбящим, ослепшим, больным, и послала сказать ему: «Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не сможешь избавиться от недуга своего». И повелел незрячий Владимир крестить себя. И крестили его греки в Херсонесе, в баптистерии древнего храма Святого Василия посреди рыночной площади, и дали ему в крещении имя Василия Доброго, епископа херсонесского. И когда иерей возложил руку, тотчас князь прозрел, и увидел себя в храме, и греков вокруг, и царевну Анну, и сказал тогда: «Теперь узнал я истинного Бога».
Был пустынен вечерний пляж, солнце уходило от Херсонеса, от Туровки, валилось в море, ставшее масляным, золотистым, горячим. В черте ленивого прибоя стояла только одна купальщица, вся в странном белом, искрящемся одеянии, совсем непохожем на водные гарнитуры туровских курортниц, и Ахматова подумала, что она, наверное, приезжая иностранка. И ещё почему-то подумала, что Херсонес – самое главное для неё теперь место в мире. А купальщица смотрела прямо на бредущую к морю по песку девочку, и смеялась, и манила её к себе рукой:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин бесплатно.
Похожие на Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы - Юрий Зобнин книги
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Памяти Н. Г. Бунина - Алексей Мошин - Биографии и Мемуары
- Анна Ахматова - Георгий Чулков - Русская классическая проза
- Капитан-лейтенант Баранов - Владимир Шигин - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
