Том 6. Дураки на периферии - Андрей Платонов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Драматургия
- Название: Том 6. Дураки на периферии
- Автор: Андрей Платонов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шоп. Охота вам! Нам и на корабле будет неплохо, а вода когда-нибудь сама высохнет.
Конгрессмен. Неверно говоришь, это мне в убыток! Тут дело, тут карьера! Упустить всемирный потоп мне нельзя, как бы он не просох, я что-то должен получить за него… Это так! Однако пусть меня запросит Вашингтон: как спасти человечество? А я отвечу. Это будет солидней!
Шоп. Это солидней, шеф.
Конгрессмен. Я тоже думаю: солидней.
Селим. А слушайте меня: где я буду, если буду?
Конгрессмен. Буфетчиком.
Селим. Подумаем, ответим позже… Угощайтесь, господа, — кушайте в долг! Пища моя, но большевики отвечают в два с четвертью раза. Турка согласен.
Шоп (в счастливом настроении). А там стучат! Вот-вот и корабль готов!
Конгрессмен. А там стучат! Большевики работают! Это отлично!
Шоп. Отлично! Они готовят нам жизнь.
Селим. Они дадут нам жизни! Факт будет!
Конгрессмен. Но ими надо руководить!
Все садятся и кушают.
Чадо-Ек. А сколько там большевиков — на сборке корабля?
Селим. Сорок шесть! Сорок шесть! Там два инженера-женщины, они собою хороши, как наши турчанки! Обратите внимание! Только не чешись, американец!
Чадо-Ек (судорожно зачесавшись всем телом). Сорок шесть! Это мне мало!
Селим. А для чего мало?
Чадо-Ек. Это пока не твое дело, турка!
Появляются Черчилль, Герцогиня Винчестерская, Полигнойс, Брат Господень, он в фуражке морского командира.
Герцогиня Винчестерская (возбужденно — к Черчиллю). Нам теперь надо обедать с утра и здесь же ужинать. Это естественно. Ведь потоп усиливается, вода может подмочить продукты, как вы не понимаете, как вы управляли страной!..
Черчилль (ко всем). Господа! Потоп усиливается. Прибыль воды увеличилась в пять раз. (К брату). Капитан! Когда большевики соберут корабль?
Брат. Кто ж их знает? Через неделю, должно бы! Да они могут и скорее, у них все зависит от них же.
Конгрессмен (брату). Прикажите им свинтить, склепать, сколотить, оснастить, запустить корабль немедленно — раз! Выдать пищу пассажирам вперед в сухом и твердом виде — два!
Брат. Это я сам соображу — как быть.
Полигнойс. Я запрошу Москву.
Брат. Не нужно. Москва сама помнит… Вот идет хозяйка.
Являются Тевно, за нею Марта с Евой.
Тевно. Я говорю — пусть лучше они отдадут нам корабль! Мы поплывем на нем. Ведь он только немножко недостроен. Это ничего! И продукты в трюм положите. Глядите не забудьте чего-нибудь от страха! Где мои вещи? Что за безобразие, жить нельзя стало!
Марта. Подайте ей кушать!
Тевно. Да, и кушать подайте, конечно! Вот сюда подайте, вот сюда.
Марта. Не волнуйтесь, господа! Большевики следят за потопом, нам корабль подадут вовремя! Кушайте и не сердитесь!
Брат (к Чадо-Еку). А ты откуда явился и чужое ешь?
Чадо-Ек (снисходительно подавая документ). Вам это нужно? Вы верите в бумагу и печати?
Брат. Верю, когда она грамотная… Возьми. Кто ж ты таков, Чадо-Ек номер 101?
Чадо-Ек. А ты кто?
Брат. Я брат Господень.
Чадо-Ек. Ага! Ясно! (Вскакивает в конвульсии, содрогается и успокаивается). Значит, ты то же самое, что я. Брат Господень! Привет! Это хорошо: керь-герь-герь!.. А я спецчеловек Соединенных Штатов Америки, воин авангарда, космополит земного шара и новый человек будущего мира. Тебе понятно теперь? (Изводится).
Брат. Понятно… Полигнойс!
Полигнойс. Я вас слушаю, капитан!
Брат. Кто этот Чадо-Ек? Может быть, это новое научное явление: ишь, его блохи грызут.
Полигнойс. Не знаю, капитан. Мы спросим у профессора.
Шоп. Этот? А это солдат-блоха. Он полон блох. На нем специальная герметическая одежда, и блохи вылезти оттуда не могут. А блохи заражены новой смертной болезнью… быстрой смертью.
Чадо-Ек. Так-так, именно так! А дальше не знаешь?
Шоп. Не помню. Сейчас много в Америке таких изобретений.
Чадо-Ек. Я откармливаю своей кровью насекомых двадцать четыре дня, сегодня прошло двадцать три. А потом иду в район противника, отмыкаю одежду, пускаю насекомых на волю, одежду закапываю в землю, а сам домой. Врагу смерть, мне награда.
Брат. А тебя самого блоха не трогает?
Чадо-Ек. Трогает. Вот сейчас она жрет меня. (Изводится и стонет). Но я терплю, я герой. Так надо, блоха растет и размножается. А умереть я не могу от блохи, у меня есть прививка.
Брат. Вот ты кто!
Чадо-Ек. Я спецчеловек. Все будут такие!
Брат. А сам ты американец?
Чадо-Ек. Нет. Отец из Сирии, мать — неизвестно. (Он снова изводится; однако все время алчно ест; турчанки меняют ему блюда).
Брат. Не хватит тебе жевать?
Чадо-Ек. А блох кормить чем?.. Однако надо пойти повоевать. Дайте мне проводника в район противника. (К брату). Пойдем со мной, старик! Это интересно. Были большевики — и вдруг не будет! Керь-герь-герь!
Черчилль (жуя). Разумно! Идите, Чадо!
Брат. Нельзя! Большевики нам строят корабль, они кормят нас. Куда нам деваться без них?
Чадо-Ек. Старик — идиот. Три зла, три удара сильнее одного! Или ты изменник, — так я тебя блохе отдам! (Изводится).
Полигнойс (в размышлении, про себя). Неужели, чтобы быть человеком, надо быть убийцей?
Брат (к Марте). Хозяйка! Чадо-Ек — американский спецсолдат. У него приказ — убивать большевиков блохою.
Марта. Разве?.. А вы кто здесь?
Брат. Я кто? Я здесь капитан корабля, я комендант Арарата…
Марта. Я вас смещу с должности, капитан!
Брат. Действовать, что ли?
Марта. А то как же! Нельзя кушать даром большевистский хлеб.
Чадо-Ек быстро собирает продукты в дорогу, укладывая их в вещевой мешок. Брат подходит к нему, подобрав по дороге добрый камень. Марта и Ева садятся кушать.
Брат. Подыми руки вверх!
Чадо-Ек (соображая). Что ты? Я занят!
Быстро шарит по своей одежде, ища оружие, выхватывает маленький пистолет. Однако рука его с пистолетом уже находится в руке брата, и брат подымает ее вверх; другую руку, в которой камень, брат заносит над головой Чадо. Брат скручивает руку Чадо, пистолет его падает на землю. Брат бросает свой камень и свободной рукой вздергивает над головой Чадо-Ека и другую его руку.
Брат. Ты арестован!
Чадо-Ек. А ты убит! Я блоху выпущу!
Брат. Селим, Полигнойс, Шоп… вяжите его! Вяжите его втугую, чтоб он не чесался.
Селим, Полигнойс, Шоп, герцогиня Винчестерская и сам брат скручивают Чадо ремнями, которые подали им турчанки из инвентаря ресторана.
Киносценарии
Песчаная учительница
(сценарий)
Две курсистки астраханских педагогических курсов — Мария Никифоровна Нарышкина и Гюлизар — сидят обнявшись, на койке в общежитии, смеются и раскачиваются. У Марии Никифоровны простое, красивое от молодости, напряженное лицо. У ее подруги, туземки дикого кайсакско-калмыцкого племени, резкое измученное восточное лицо — стоячие, любопытные и внимательные глаза. Говорит Нарышкина. На черных волосах Гюлизар отсвечивает через окно высокое летнее степное солнце. Его свет есть и на полу, но он перебивается тенями летящих в воздухе птиц.
— Где твоя родина, Гюлизар? Есть у тебя там любимое дерево? — спрашивает Нарышкина.
Гюлизар, обмакнув палец в рот, чертит на полу круг. Нарышкина удивляется и не понимает. Гюлизар рассказывает.
— У нас нет родины! Наша родина — путь в пустыне по кочевому кольцу.
Нарышкина нечаянно нащупывает в кармане яблоко, вынимает, откусывает кончик и дает откусить подруге. Гюлизар продолжает.
— Кочевое кольцо есть у каждого племени! Только у моего оно засыхает от песков.
Гюлизар, увлекаясь, говорит о силе пустыни, иногда по привычке закрывая лицо рукой до глаз: она не так давно сняла чадру. Тогда сияют ее глаза, глядящие мимо Нарышкиной. Гюлизар встала, но ходит мягко и не смело. Нарышкина сторожит ее слова и возбуждается.
— А где твое кочевое кольцо? — спрашивает Нарышкина.
— В Кара-Кумской пустыне, в самых песках, на тоненькой полоске редких трав и водопоев!
- Жена дракона. Проклятые узы брака (СИ) - Коваль Дарья - Любовно-фантастические романы
- Шашлык из козла отпущения - Наталья Александрова - Иронический детектив
- Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Историческое описание перемен в одежде и вооружении российских войск. Том 29 - Александр Висковатов - Справочники
- Мальчик из Ленинграда - Нина Раковская - Детская проза