Том 6. Дураки на периферии - Андрей Платонов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Драматургия
- Название: Том 6. Дураки на периферии
- Автор: Андрей Платонов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суенита. Наоборот: я вас люблю сознательно!
Хоз. Сознательно!.. Сознание — это светлый сумрак юности перед глазами, когда не видишь пустяка, господствующего в мире.
Суенита. Сознание — это ум. Раз не понимаешь, то молчи.
Хоз. Сознательная моя… Я рад, когда не понимаю.
Суенита. А я тогда скучаю… Считай скорее… чтобы к утру была раздаточная ведомость: ты мне расчет с колхозниками задерживаешь! Чтобы все было ясно каждому — нам неясности не надо… Я скоро вернусь! (Берет закутанного ребенка с лавки и идет с ним). Холодно стало, пойду согрею его, где печка топилась. (Уходит).
Хоз (один). Мне все ясно. Но я хочу неясности. Неясность! Я давно потерял тебя и живу в пустоте ясности и отчаяния.
Стук молотка в колхозе, визг напильника. Эти звуки повторяются и в дальнейшем.
Хоз (считает на счетах по ведомости. Вдруг бросает считать). Пусть они будут счастливы приблизительно! Все равно — всякий счет и учет потребуют потом переучета. (Пишет по ведомости). Прохору Берданщику — десять килограммов: ты, Прохор, траву собирал без усердия, к Советской власти относишься косо. (Ксении Секущевой). Хороша ты, Ксения, божье дыхание, наживай себе силу в тело — тебе сто килограммов баранины, не считая шерсти. Антону этому — Антошка!! — тебе целый центнер: ешь говядину! Ты траву сеял посредством ветра, два колодца вырыл — оба сухие стоят, ты море меришь для Академии наук, спектакль поставил о топоре и добился уяснения хозрасчета всеми колхозниками… Летит там аэроплан или нет?
Голос Антона. Нету ничего — тьма, пустые стихии шумят!
Хоз (считая). Скощу! Скощу! Скощу со всех наполовину. Шестнадцать лет с коммунизмом возятся, до сих пор небольшой земной шар не могут организовать. Схоластики! Я штрафовать вас буду!
Голос Антона. Штрафуй нас, товарищ всемирный академик! Бей трудоднем по психозу масс!
Хоз. Нельзя, Антоша… Карл Маркс говорил мне в середине прошлого века, что психоз пролетариату не нужен.
Голос Антона. А ты знал Карла Маркса?
Хоз. Ну как же не знал? Ну конечно же, знал! Он всю жизнь искал чего-либо серьезного и смеялся над текущими пустяками всех событий.
Голос Антона. Ты врешь, научный человек! Маркс не смеялся над нами — он любил нас вперед навсегда, он плакал над гробом Парижской коммуны и протянул дорогу своего умозрения за горизонт всемирной истории! Ты брось здесь свои кругозоры, ты пойми нас — или мы тебя поймем!
Хоз (считает). Серафиме Кощункиной и ее мужу, тому же Кощункину, — по нулю, ничего, два нуля.
Приходит Антон.
Антон. Ты что раздражаешь меня своим энным пониманием каждого предмета? Ты эффект жизни смазываешь мне перед глазами!
Хоз. Блаженны бормочущие! (Считает по ведомости).
Антон. Мы еще не блаженные, мы трудящиеся, а ты что здесь психуешь по-жуткому?
Хоз (не отрываясь от занятий). Тебе чего, малолетний?
Антон. Психани по-жуткому — тебе говорю! Из чего сделан весь мир — из атомов или нет?
Хоз. Из психующего пустяка!
Антон (мучительно). Значит, и атому жутко! Пойду море мерить и гири проверять, а то в мире как-то плохо реально — надо его с точностью организовать!
Хоз. Антошка! Зачем ты чучело это поставил — три трудодня истратил! Расточительство!
Антон. Пугать классового врага! Чучело больше человека и страшней, а человек пускай трудится, нам его не хватает.
Хоз. Но классовый враг не испугался.
Антон. Поскольку чучело мертвое, то нет — нисколько. Это Филька Вершков указал мне: сделай чучело, сторожа не надо. Стали оставлять избушки без человека, ушли все колодезь рыть, а классовый враг набежал… Пойду скорей трудиться! Аэроплана нету, темнота стоит. (Идет со сцены).
Навстречу Антону входит Суенита с ребенком.
Антон. Не спит?
Суенита. Нет, он бредит. Холодно везде, печку никто не топил, а мать его от голода спит равнодушно.
Хоз. Суенита, что ты носишь это дитя: пускай оно умрет. Иль мало в тебе любви, чтобы рожать их без жалости?
Антон (Хозу). Я вот как дам тебе сейчас — так ты из башмаков вылетишь вверх! Ты у нас на все свои детали разлетишься — от удара пролетариата!
Хоз. Неверно, Антошка!.. Что мне пролетариат? Он же моложе меня! Я родился, когда пролетариата еще не было, и умру, когда его не будет! Пролетариат сам изуродуется, если вдарит в мои жесткие кости!
Суенита. Аэроплана нету?
Антон. Нет… Давай я отнесу его. В корзинку и там покачаю. (Берет ребенка из рук Суениты и уходит).
Суенита. А ты сосчитал раздаточную ведомость?
Хоз. Сосчитал.
Суенита. Дай я проверю.
Хоз. Не проверяй, Суенита: ведь овцы твои не в пастушьем колхозе, а в руках классового врага.
Суенита. Бедный дедушка! Ты не знаешь сугубой охраны наших границ… Хлеб наш священный возвратится в наше тело.
Бледный рассвет. Далекий гул аэроплана. Суенита прислушивается. Пауза.
Суенита (кричит). Антошка! Аэроплан к нам летит! Зажигай сильнее сигналы! Обожди меня. Я избу зажгу! (Убегает).
Голос Антона. Я уже вижу все и принимаю максимальные меры!!
Пауза. Приближающийся гул самолета.
Хоз. Спешат всякие случайности. Надо итог подводить.
Сильный красный свет: загорается изба в колхозе, подожженная Суенитой. Стихающая работа близкого снижающегося самолета. Пауза. Приходят летчик и Антон, за ними является Ф. Вершков.
Антон. А где Суенита Ивановна?
Вершков. Сейчас явится. Крышу зажгла на избушке, никак не потушит.
Вбегает Суенита.
Летчик. Вы председатель?
Суенита. Вы же видите, что я!
Летчик. Слушаю. Я водитель машины сельхозавиации сорок два ноль семь. Шел по маршруту на рисовый совхоз. Приземлен огневыми сигналами. Товарищ Антон сообщил мне о необходимости погони за бандой кулаков. Я согласен сделать разведку над морем, но мне нужен проводник для опознания вашего рыбачьего судна.
Суенита. Летим скорее со мной!
Антон. Я тоже лечу. У меня сердце от радости рвется!
Летчик. Двое? Ну ладно. Давайте скорей! (Уходят. Суенита оборачивается с пути).
Суенита (Хозу). Дедушка, береги колхоз, ты меня любишь. (Уходит).
Хоз. Лети, бедная птичка. Я буду бдительный.
Остаются Хоз и Ф. Вершков.
Вершков. Ну вот мы и хозяева с тобой, Иван Федорович! Давай теперь распоряжаться.
Хоз. Распоряжаться? Я тебе распоряжусь! Ступай вперед трудиться!
Вершков. Это верно, Иван Федорович, я пойду. Жесткое руководство нам необходимо! (Уходит).
Свет от горевшей избы потух. Серый скучный рассвет. Рев мотора отлетающего аэроплана.
Занавес
3-е действие
Внутренность правления колхоза. Портреты, лозунги. С.-х. животноводческие плакаты. Стенгазета. В углу свернутое красное знамя. Стол со счетами. Лавки. Одно окно, оно закрыто. Ночь под утро. Горит лампа. За столом Хоз в очках, сильно обросший и дремучий.
Хоз. Ночь! Тишина! Люблю, когда не слышно никаких стихий! Когда раздается одно дыхание человека! (Слушает, под окном храпит человек). Социалист Филька Вершков храпит. Целый стог травы один собрал — сутки работал, лунным светом пользовался. Десять трудодней придется ему вписать. Но он же мнимый человек — запишу ему четыре трудодня.
Входит Ксеня, сильно похудевшая.
Ксеня. Бери весточку. (Достает из-за кофты письмо и дает Хозу). Утром кольцевая почта подбросила, кольцевик говорил — еле сыскали тебя. Читай теперь.
Хоз (оставляя без внимания письмо). Я давно ничего не читаю.
Ксеня. А может, интересно!
Хоз. Нет, не интересно, Ксюша! А ты забыла, что твой ребенок плывет сейчас по Каспийскому морю!
Ксеня. Нет, не забыла, Хозушка, нипочем не забыла! Как живой, как милый — так и стоит перед глазами. Самой есть нечего, а груди молоком набухли… И их, только усну — забуду!
Хоз. Ну хорошо — мучайся, это прекрасно. Я тебе напоминаю, чтоб не забыла. А наряд — мешки штопать — ты перевыполнила?
- Жена дракона. Проклятые узы брака (СИ) - Коваль Дарья - Любовно-фантастические романы
- Шашлык из козла отпущения - Наталья Александрова - Иронический детектив
- Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Историческое описание перемен в одежде и вооружении российских войск. Том 29 - Александр Висковатов - Справочники
- Мальчик из Ленинграда - Нина Раковская - Детская проза