КГБ. Последний аргумент - Игорь Атаманенко
- Дата:19.06.2024
- Категория: Разная литература / Военное
- Название: КГБ. Последний аргумент
- Автор: Игорь Атаманенко
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инцидент, благодаря стараниям автора «Подмосковных вечеров», широко обсуждался московским бомондом.
Нашлись в той среде и юристы, объяснившие Никите Владимировичу, что подделка чужой подписи может привести к конфликту с Уголовным Кодексом.
Наставлениям юристов Богословский не внял, подписи подделывать не перестал, а друзей и недругов разыгрывал ещё более дерзко и изощрённо. Хотя формально к розыгрышам не имел ни малейшего отношения – всё делал от имени официальных инстанций.
Идём дальше…
Звонит как-то Богословский актёру Царёву от имени министра морского флота – просит разрешения назвать его именем океанский лайнер. Но одно условие – согласие парткома театра. На следующий день перезванивает, извиняется, говорит, что Политбюро ЦК решило присвоить лайнеру имя героя революции, но есть пароход поменьше. Актёр вновь идёт в партком…
Так, снижая тоннаж и значимость судна, в конце концов, предложил дать имя Царёва какому-то катерочку-дерьмовозу…
Когда курсанты перестали смеяться, Козлов невозмутимо продолжил:
– Или вот еще пример богословского розыгрыша…
У писателя Виталия Губарева была манера позвонить и объявить, что вечером придёт в гости. Не спрашивая, ждут ли его, свободен ли хозяин. Очередной его визит Богословский встретил во всеоружии: заехал в Радиокомитет к Юрию Левитану и упросил его наговорить текст. Полну горницу гостей созвал на вечер. Губарев не заставил себя ждать – тут как тут. Сидят, выпивают… Композитор сделал вид, что включил радиоприёмник, на самом деле – магнитофон. Неповторимый голос Левитана:
«…в области драматургии присудить: Лавренёву Борису Андреевичу – Сталинскую премию третьей степени… Губареву Виталию Георгиевичу за пьесу «Павлик Морозов» – Сталинскую премию третьей степени…»
Шум, гам, поздравления…
Счастливый Губарев мчится, ног под собой не чуя, в магазин за шампанским, фруктами. Пир разгорается с удвоенной силой… Кто-то предлагает послушать «Последние известия» целиком. У Богословского припасена ещё одна запись. Вновь Левитан перечисляет фамилии награждённых и заканчивает выступление словами:
«Губареву Виталию Георгиевичу за пьесу “Павлик Морозов» – них!..”
Когда смех стих, Козлов невозмутимо продолжил:
– Никита Владимирович был неистощим на розыгрыши… И вы это сполна оцените, когда узнаете ещё об одном…
В начале 1970-х актер Станислав Садальский, персонаж тщеславный и предприимчивый, перебравшись из Ярославля в Москву, прилагал неимоверные усилия, чтобы пролезть в элитный клуб мэтров кино, да и вообще, стать своим в столичной творческой тусовке. Походя хлопнуть пониже спины какого-нибудь мартинсона или жарова, а потом об этом растрезвонить на весь свет – смотрите, какой я крутой! – это было в духе Садальского.
В попытках проникнуть в круг избранных и стать запанибрата со звездами экрана ему помогала актриса Римма Маркова. Будучи значительно старше, она патронировала Садальскому, как родному сыну, и, надо отдать ей должное, стала той ракетой-носителем, что вывела его на московскую орбиту. Искренне веря, что юному дарованию не хватает лишь влиятельных связей и знакомств, чтобы занять свою нишу в гламурном мире, Маркова не упускала ни одной, даже заведомо провальной возможности, чтобы протолкнуть его в свет.
Зная, что сливки столичного бомонда обычно собираются у Богословского, Маркова донимала его просьбами пригласить Садальского к себе на какой-нибудь раут, званый ужин или просто на посиделки со знатными и великими. Этим она и композитора достала и неприязнь внушила к своему протеже.
Делая вид, что уступил домогательствам Марковой, Никита Владимирович не отказал себе в удовольствии и устроил розыгрыш, где осмеянной, нет! – одураченной и одиозной фигурой стал её подшефный…
Считаю, что Богословский задумал и провёл эту акцию не столько из любви к жанру и не только потому, что следовал своей традиции опробовать клинок на новой фактуре. Нет! Думаю, что мотивы, которыми он руководствовался, были иного свойства. И вот почему. Будучи наслышан о Стасике-карасике как о беспримерном скандалисте и переносчике сплетен, Никита Владимирович решил наказать его, выставив дураком. Чем, надо полагать, нимало потрафил недоброжелателям Марковой и Садальского, а заодно и вызвал зависть у своих соперников-пересмешников…
Но если бы на розыгрыше всё закончилось, так нет же! То, что Садальский после инцидента стал persona non grata для тусовок московской золотой молодёжи, – полбеды. Хуже другое – его на пушечный выстрел перестали подпускать к московским великосветским салонам – местам заседаний ареопага самых авторитетных деятелей театра и кино, в которых так нуждался Садальский для продвижения по рампе и по жизни…
Было так.
2 сентября 1973 года исполнилось 40 дней траурной дате – смерти поэта-песенника Михаила Исаковского. Сороковину решили отметить в хлебосольном доме Никиты Владимировича.
К 16 часам на квартире Богословского собрался цвет столичной и союзной интеллигенции – генералы и маршалы от литературы, музыки, театра и кино. Все – в чёрных костюмах, белых рубашках, при галстуках, как и подобает скорбности момента. Сидят, чинно произносят спичи и тосты, в меру пьют, обильно закусывают.
Как вдруг ровно в 17 часов в квартиру, сминая челядь, что прислуживала за столом, ввалился Садальский с гармошкой-двухрядкой и с двумя девками в изрядном подпитии. Но венец картины под названием «Не ждали» в другом: Стасик явился… в костюме дятла! С головы огромный чёрный клюв свисает, сам он в чёрное спортивное трико одет, а крылышки, как у цыпленка-табака, сзади, из спины торчат. Девки, наоборот, во всё белое вырядились, голубок изображают…
Шум, гам, песни, пляски в одном конце комнаты. Недоуменные взгляды и каменные лица – в другом. И так – минуты три продолжалось. Пока из-за стола не поднялся Ян Френкель, да как гаркнет:
«Это что за маскарад, мать вашу?! А тебя, дятел-долболом, я узнал… Ну-ка, вон отсель, чтоб духу твоего не было, а не то я те клювик враз обломаю!»
Стасик смешался. Клювиком, что на голове, пытается лицо закрыть, а девки – хоть бы хны! – пляшут и орут: «Любо, братцы, любо, любо, братцы жить, с нашим Богословским не приходится тужить!»
Тут уж цвет и гордость отечественного искусства не выдержали. Все разом из-за стола, да на троицу – прыг. Задали им такого трепача, что только крылышки чёрные да белые по комнате разлетелись! Спровадили троицу удалую и обратно – к столу. Смотрят на хозяина, а в глазах немой вопрос. А он сидит, беззаботно курит и привычной своей загадочно-ироничной улыбкой улыбается. Наконец расщепил уста и молвил: «По этому поводу, господа, Оскар Уайльд сказал так: “Чтобы пробиться в высшее общество надо либо кормить, либо развлекать, либо возмущать”.
Ну, что вы хотите от выпускника Ярославской филармонии? Чем богат этот убогий, тем и рад… А впрочем, он поступил в соответствии с афоризмом великого “голубого” англичанина: возмутил всех нас, не так ли, господа?»
С тех пор дорога Садальскому в самые знатные дома Москвы была заказана…
…Козлов, пытаясь определить реакцию на свой рассказ, хранил молчание и протяжно смотрел на курсантов. Только вот улыбались они чересчур натянуто. До конца выдержать паузу генералу не дал вскочивший из-за стола Казаченко.
– Леонид Иосифович, а где же розыгрыш, в чём фишка?
– Фишка в том, что Богословский пригласил Садальского на бал-маскарад. Предложил нарядиться дятлом, так как другие костюмы, мол, уже разобраны, а чтобы выглядеть значительнее, посоветовал взять с собой пару девиц, наряженных голубками. И время назначил: семнадцать ноль-ноль, когда все именитые уже будут за столом…
Козлов, дождавшись, когда стихнет смех, продолжил:
– Должен заметить, товарищи офицеры, что все озвученные мною примеры из коллекции Богословского – лишь проказы школьника в сравнении с розыгрышем, где «мальчиком для битья» предстал Сергей Михалков…
– Дядя Стёпа?! – Казаченко удивленно вскинул брови.
– Он самый…
Сейчас уж никто и не вспомнит, как и почему между Богословским и Михалковым кошка пробежала. О причинах конфликта можно дискутировать сколь угодно долго, но всё это будет на уровне гипотез, а истины не знает никто…
Возможно, они в молодые годы не поделили какую-то барышню, как знать? Ведь оба слыли неуёмными ловеласами – ни одной юбки не пропускали!
Не исключено, что неприязнь Богословского к Михалкову была вызвана тем, что тот был всячески обласкан предержащей властью: три Сталинские премии 1-й степени, Госпремия, Ленинская премия, звание Героя Соцтруда, целый иконостас орденов и медалей, ну и прочее… А Богословский? Он продолжал ходить в рядовых композиторах, и никаких ему Госпремий и званий! Лишь в 1973 году, к его шестидесятилетию, Министерство культуры решило облагодетельствовать композитора, присвоив ему звание народного артиста РСФСР. И это притом, что закрома отечественной культуры, благодаря архиплодовитой творческой деятельности Богословского, пополнились более чем 200 песнями, двумя десятками опер и оперетт, симфониями…
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- Разум чемпионов. Как мыслят, тренируются и побеждают великие спортсмены - Джим Афремов - Бизнес
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Проект Россия. Выбор пути - Неустановленный автор - История
- Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения - Альфред Жалинский - Юриспруденция