Хеллсинг: Моя земля (СИ) - Александр Руджа
- Дата:20.06.2024
- Категория: Разная литература / Современная литература
- Название: Хеллсинг: Моя земля (СИ)
- Автор: Александр Руджа
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смерть, как оказалось, была потрясающе всеядной.
Было трудно с обмундированием, оружием, боеприпасами. Было трудно с едой. Было трудно с людьми. Я, например, понятия не имела ни о нормативах метания гранаты, ни снаряжении магазина к АК-74, ни тем более о порядке боевого дежурства. И тем более о строительстве блокпостов и ротных оборонительных пунктов. И таких было большинство.
Но нас очень хорошо учили. В основном, конечно, противник — по прогрессивной методике «знания в обмен на жизнь и здоровье». Кто не научился, отправлялся в лучшем случае в госпиталь. Наиболее бестолковые заезжали сразу в морг.
И мы учились. И уроды отступали, черепашьими шагами, но неотвратимо. А в тайном месте лежали и ждали своего часа давно купленные списки личного состава артиллерийской бригады, отработавшей в тот солнечный летний день по жилому кварталу одного маленького, совсем в военном смысле неважного городка.
Наверное, можно сказать, что как раз тогда у меня пропал смысл и цель жизни. Скатился по пологому склону на дно воронки, оставшейся на месте родительского дома.
Что мы такое без наших родных? Бесполезные биты информации внутри болтающегося на скелете мяса.
— Задумалась? — ко мне подсаживается Сашка Кричевский, лохматый, рослый и нескладный наш снайпер. — А ты знаешь, что по нормам РККА боец не должен сидеть без дела дольше семи минут? Иначе он начинает думать всякие мысли и вообще дисциплинарно разлагаться. Мудры были предки!
— Откуда знаешь? — интересуюсь. — Сам-то не служил, небось, в непобедимой и легендарной?
Сашка шмыгает носом.
— Батя был, рассказывал. А до него дед. Трудовая династия, типа. «Служи, сынок, как дед служил…» А дед сама знаешь что на службу ложил.
Я не знаю, но благоразумно молчу.
Костерок наш, около которого мы расселись, горит неярко, но ровно. Там свалены в кучу какие-то щепки, осколки ДСП-плит, обрубки мебели, куски железнодорожных шпал. Креозот, содержащийся в них, способен со временем вызывать рак, но нам это не грозит. На камеру можно говорить разное, но статистику мы все знаем — из первого состава батальона в живых осталось не более пятой части.
Пора бы нам уже одевать белое, по японской традиции — как воинам, сражающимся и готовых погибнуть за безнадежное дело.
Сашка подкидывает веточку в костер.
— И сколько мы уже здесь воюем? — интересуюсь риторически. Сашка сплевывает в сторону.
— Примерно на «охренеть как много больше, чем следовало бы», на мой вкус, — он все еще улыбается. — Но уже виден берег, завтра, говорят, ожидают наступления уродов. А после него — наша контратака. Так что сейчас нам бы лучше выспаться. И позвонить родителям.
Я пытаюсь вспомнить, говорила ли Сашке насчет своих. Не то, чтобы у меня была привычка делиться таким с каждым встречным, но ведь Сашка не чужой, он ведь… да и вообще, мы же его…
— Потому что, как говорится, семья — это наше все, согласись, — снайпер улыбается, но глаза его остаются серьезными, словно он только имитирует веселье, словно он вынужден носить на лице эту пока еще нужную, но глупую маску.
Стоп.
«Ты никогда не можешь вспомнить начало своего сна, он всегда начинается откуда-то с середины, не так ли?»
Именно так.
Когда я успела вернуться к ребятам? Что было перед тем, как я оказалась у наших «казарм», а на самом деле здания бывшего Театра юного зрителя? И самое главное…
Самое главное — мне вдруг приходит в голову не сразу, слишком быстро все случается — это то, что Сашка действительно за мной слегонца приударял. Ненавязчиво, не переходя черту, так что все было в норме. То есть было до тех пор, пока он не попал со своей группой прикрытия под минометный обстрел уродов. Осколок перебил шейную артерию, мгновенная смерть.
Тот, кто сидел сейчас рядом со мной, был фальшивкой.
— Думаю, ты прав, — поднимаюсь. — Обязательно позвоню. Только к командиру зайду сначала. Михалыч наверху, не знаешь?
— Не знаю, — он остается сидеть, глядя в огонь. — Наверное, как обычно.
Не вынимая револьвер из кармана, тихо взвожу курок. Трофейный «Смит и Вессон» Chiefs Special — хорошая штука. Богатое у уродов снабжение.
— А только не было у нас во взводе никакого Михалыча, — тихо говорю я у него за спиной. «Сашка» пытается подняться, но не успевает.
Бах!
Он валится в костер лицом вниз. Перевожу дух. Снег продолжает медленно кружиться в стылом воздухе.
Снег? А что случилось с летом?
— Догадлива ты, подруга, — «Сашка» не спеша становится на колени, потом поднимается и оборачивается. Вместо правого глаза у него здоровенное черное выходное отверстие, а лицо сморщилось и обгорело. — Люблю я это в тебе. Правда, не только это.
— Убери всех их, — прошу я. — Не надо… не трогай моих мертвых.
Некто с чужим лицом фыркает.
— Какие мы нежные…
И вдруг все заканчивается. Мы снова на пустой, едва освещенной улочке северного Лондона. Все так же мелкими искорками падает снег, и сквозь облака светит луна, я по-прежнему стою на перекрестке, а в отдалении изобретательно чертыхается Пип и пара его безымянных головорезов, да еще сокрушенно качает рядом головой Влада.
И мертвые тела с улиц тоже никуда не делись.
— Ну не шмогла я, не шмогла, — шепелявит бывшая подруга. Ей весело. — Не хочу я тебя убивать, понимаешь? Но и себя убить тоже тебе не позволю. Так что будем танцевать от такой вот печки. По-моему, это честно, как ты считаешь?
Пускай она еще поболтает. Потому что пока она это делает, у меня есть время просчитать варианты.
— Думаю, достаточно честно, — отвечаю, чтобы не делать слишком уж подозрительных пауз. — Но надеюсь, что ты меня не осудишь, если я хотя бы попытаюсь.
Никогда бы не подумала, что в реальной жизни буду вести себя так, будто я и правда посреди какого-то пафосного сериала. Но тут ключевое слово «вести себя». Иными словами — притворяться.
Влада посылает мне воздушный поцелуй.
— Нравишься ты мне, Вика, вот честное слово нравишься! Незамутненностью своей этой, наивностью. Я к тебе, видишь, со всей душой, а ты такую буку из себя строишь. А ведь нас с тобой так много связывает… не хочешь вспомнить былые чувства?
— Я их отлично помню, — отказываюсь. — Просто не испытываю, но помню — у меня хорошая память.
Влада как-то смущенно улыбается и на секунду становится похожа на ту спокойную, немногословную девчонку, которую я впервые увидела в нашей столовке. Черт, как же это недавно было. И как уже ничего никогда не вернется. Хеллсинг есть Хеллсинг, маньяк есть маньяк, и вместе им не сойтись.
Да где же Пип с остальными, в конце концов? Я уже из кожи вон лезу, отвлекая внимание, а они, видимо, думают, что на меня напал приступ романтики.
Влада задумчиво глядит на меня. Черт, не надо было об этом думать, не надо было…
Выстрел! Девушка дергается, ее немного ведет в сторону — как раз на траекторию второго выстрела. И третьего. И четвертого.
— Получи, сука! — Пип торжествует, одиночными выстрелами АК-74 выбивая клочки плоти из спины противника. Рановато он радуется.
Влада восстанавливает равновесие и удивленно глядит на обильно текущую из груди кровь. Серебряные пули — они такие. Только почему стреляли не в голову? Кто их учил, этих «диких гусей», таких глупых и самоуверенных? Вампира в боевом режиме можно гарантированно нейтрализовать только прямым в голову.
Что в нашем положении, конечно, практически нереально.
Влада издает протяжный скрежещущий звук. Диафрагма у нее работает пока что неважно, но вирус изо всех сил старается обеспечить нужный приток кислорода к мозгу. И у него получается.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Ориентирование - К. М. Станич - Современные любовные романы
- Темнота Крида (ЛП) - Wondrak Cm - Современные любовные романы
- Остановись, мгновенье… - Виктория Самойловна Токарева - Русская классическая проза