Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Разная литература / Цитаты из афоризмов
- Название: Круглый год с литературой. Квартал четвёртый
- Автор: Геннадий Красухин
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через друзей, эмигрировавших из СССР, наладил связь с радио «Свобода» и «Немецкой волной». Его произведения начинают печататься на Западе.
В 1979 году сотрудничает с неподцензурным журналом «Поиски», одним из редакторов которого был Глеб Павловский (он выступал под псевдонимом «Л. Прыгунов»).
В 1981 году Зотов арестован и направлен в Челябинск на психиатрическую экспертизу. Суд приговаривает его к помещению в психиатрическую больницу. В ней он борется за своё освобождение. Но освобождают его только в 1986-м.
С болью узнаёт Зотов, что изъятые у него «вещественные доказательства» уничтожены тюремщиками. Среди погибшего – картины.
Некоторые картины он впоследствии восстановил. В том числе очень дорогую ему картину «Степан Разин».
Перестройка открыла ему двери периодических изданий и издательств. И позволила устраивать персональные выставки.
Одна из них прошла в Москве в 1990-м. За коллекцию картин Зотову предложили 225 тысяч долларов. Он картины не продал, а выставил их в Самаре, затем в городе, ставшим родным для него, – в Тольятти.
Но саму перестройку он не принял. Встал на защиту коммунистической идеи, выступил против запрета компартии.
И даже в феврале 1994 года накануне конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра», проводившейся С.И. Григорьянцем, выступил в защиту и этой репрессивной организации.
По существу сомкнулся в своей ненависти к новой власти с Трудовой Россией Виктора Анпилова, в газете которого печатал свои статьи.
Сказать по правде, я этого не понимаю. Можно не принимать Ельцина, которого Зотов ненавидел. Трудно представить себе, что так же враждебно он отнёсся к выступлениям Сахарова на съезде народных депутатов, но, увы, он отнёсся к ним враждебно. Однако защита КГБ… Мне кажется, это уже из разряда некоего психического сдвига сознания.
* * *Александр Борисович Раскин (родился 8 октября 1914 года) окончил в 1938-м Литературный институт. В сороковые годы работал в журнале «Крокодил». Тем не менее, многие его эпиграммы существовали только в устной передаче: публиковать их было опасно.
На основе мюзикла «Звезда экрана», написанного им в соавторстве с Морисом Слободским, был создан кинофильм «Весна».
Издал сборники пародий и эпиграмм «Моментальные биографии» (1959), «Люблю грозу в начале мая…» (1975).
Эпиграммы он писал смешные. Например, «А. Твардовскому»:
В нём редактор борется с поэтом.Как поэт он написал об этом,А потом (довольно важный фактор!)Пропустил поэму, как редактор.
Или некому «члену редколлегии». Какого издания, не указано. Но Раскин обращается, так сказать к обобщённому работнику:
Заботы у него хватает:Свой труд тяжёлый возлюбя,Сам пишет он, и сам читает,И сам печатает себя.
А эпиграмма на некоего «принципиального»? Сколько таких принципиальных доводилось встречать:
Принципиален до конца,Голосовал за подлецаИ говорил: в конце концов,Я видел худших подлецов.
До сих пор популярны книги Раскина, скончавшегося 4 февраля 1971 года, для детей «Как папа был маленьким» и «Как маленький папа учился в школе».
* * *Мы с женой познакомились с Юрием Николаевичем Сбитневым (родился 8 октября 1931 года) в туристской поездке. Сбитнев в это время был мужем Майи Ганиной, которая тоже была в этой поездке и с которой мы были некогда дружны. Именно до тех пор, пока она не вышла замуж за Сбитнева. Майя легко поддавалась влияниям, а влияние Сбитнева, которому она поддалась, мне не нравилось: она перешла на почвеннические позиции.
Потом уже много позже в 1990-м они подпишут письмо, сочинённое поэтессой Татьяной Глушковой, о русофобии средств массовой информации и даже о превознесении СМИ сионизма.
Сбитнев был известен как очень плодовитый писатель. Только о сибирском Севере он написал более 20 прозаических книг.
Но он писал не только прозу. В «Дне поэзии-71» было напечатано такое его стихотворение:
Уезжаю. Сердце остаётся,И который раз хочу понять,Как же это людям удаётся,Уезжая, сердце оставлять.Вот оно тихонько под рукою,Словно птица клювом, – тук и тук.Как же получается такое —Там живёт оно, а бьётся тут?Там, где я любил и жил немало,Уезжал откуда второпях, —Ходит моя старенькая мама,Моё сердце нянча на руках.Заболит оно, и этой больюБудут ночи долгие полны, —Материнской кровью и любовьюДо седых волос сыны сильны.Знаю я, случись со мной такое,Что и сердцу не стучать в груди,Тёплой материнскою рукоюПодтолкнёт его. Шепнёт ему: «Иди!»Снова всех дорог мне стало мало,Снова уезжаю второпях,Снова оставляю сердце, мама,На твоих, любимая, руках.
Мне оно не нравилось, и я спорил с некоторыми своими коллегами, которые его защищали. Им понравился образ оставленного на родине сердца. А я доказывал, что этот образ возник вопреки нормам языка, который предписывает оставлять где-то частичку сердца, а не всё сердце целиком. А кроме того, стихотворение сентиментально, слащаво. Но сентиментальность взывает не к чувству, а к человеческому инстинкту.
С середины 80-х Сбитнев почти полностью переключился на историю России, Руси. Написал роман-дилогию «Великий князь» о князе Игоре Черниговском, павшем жертвой предательства в княжеских междуусобицах XII века и канонизированном православной церковью как мученик. За эту дилогию получил в 2009 году премию своего Союза писателей России «Александр Невский».
Чего действительно не отнимешь у Сбитнева – это его кропотливая дотошность, с какой он подходит к интересующему его предмету. Заинтересовался «Словом о полку Игореве» и стал изучать древнерусские говоры, чтобы понять язык произведения, написанного в XII веке.
Он издал в Чернигове в 2010 году книгу «Тайны родного Слова. Моё прикосновение к «Слову о полку Игореве», за которую получил от общественной организации орден «Служение искусству».
Любопытная книга. Кое-что в «Слове» Сбитнев прочитал заново и, должно быть, правильно. Какие-то тёмные места в памятнике разъяснил. Но меня удивил один апологет Сбитнева, пересказывающий его концепцию, которая высмеивает именование князя Олега, названного «почему-то по-хазарски каганом».
Но в написанном на век раньше «Слова о полку» «Слове о законе и благодати» митрополит Илларион именует князя именно каганом – верный признак того, что это заимствование из хазарского жило в языке того времени.
Другое дело, что по Сбитневу в подлиннике не «кАган», а «кОганя», которую он переводит как «кроха», «дитя».
Сбитнев приписывает авторство «Слова о полку Игореве» Болеславе, дочери великого князя киевского Святослава. Его расшифровка авторской подписи очень любопытна. Странно, что о ней, кажется, до сих пор не высказался ни один из авторитетных учёных, изучающих русскую древность!
* * *В детстве мне очень нравилась книга Алексея Свирского «Рыжик». Трогательная история маленького оборвыша, которая заканчивалась необычно – смертью лучшего друга Рыжика, запомнилась надолго.
Это потом, прочитав автобиографическую книгу Свирского «История моей жизни», я понял, что автор – не просто дореволюционный писатель, как я решил поначалу, но что он пережил революцию и писал ещё и после неё.
Алексей Иванович Свирский родился 8 октября 1865 года. Как и его герой, он с детства стал беспризорником и начал бродяжничать по стране. Причём география его бродяжничества обширна. Он исходил всю Россию, побывал в Константинополе, в Персии, работал в Донбассе, на Волге, в Крыму, на Кавказе. Даже в Туркестане собирал хлопок.
Писать стал рано. Любимого моего «Рыжика» написал в 1901–1904 годах. А до этого написал рассказы и очерки о босяках, которые печатал в периодических изданиях и собрал в книги «Ростовские трущобы» (1893), «В стенах тюрьмы» (1894), «По тюрьмам и вертепам» (1895).
Конечно, на память сразу приходят «Петербургские трущобы» В. Крестовского. Да, Свирский продолжил его традицию. Он пишет рассказы и очерки о беспризорных детях, которые тоже собирает в трёхтомнике «Несчастные дети» (том первый – «Мир трущоб», том второй – «Мир тюрем», том третий – «Мир нищих и пропойц»).
Еврейские погромы, которые застал Свирский, стали толчком к написанию «Еврейских рассказов» (1909), «За чертой» (1912), «В дни бесправия» (1927), «Евреи» (1934).
После революции Свирский член объединения писателей «Кузница». Но его рассказы о послереволюционном быте неудачны. Похоже на тот случай, о котором мы говорим: автор одной книги. Свирский хорош там, где он пишет на совершенно определённую тему, связанную с бродяжничеством, с беспризорничеством, с тяжёлым бытом рабочего люда.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Четвертый путь к сознанию - Георгий Иванович Гурджиев - Науки: разное / Эзотерика
- Религия и культура - Жак Маритен - Религиоведение
- Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев - Политика