История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I - Алексей Величко
- Дата:28.10.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Прочая научная литература
- Название: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I
- Автор: Алексей Величко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но тут возникла первая неувязка. Если раньше папе казалось, что только новый Вселенский Собор (и обязательно в Италии) может спасти Церковь от ереси Евтихия, то теперь апостолик резко охладел к этой идее. Во-первых, перед воротами Рима стоял Аттила, и, кроме папы, некому было усмирять грозного варвара. Да и едва ли остальным архиереям улыбалась перспектива проводить Собор в условиях военного времени. Во-вторых, ему казалось, что вопрос и так уже догматически решён — ведь цари согласились с его вероучением, чего желать ещё? Поэтому, исходя из своего понимания роли папства, св. Лев Великий предлагал императорам, чтобы остальные Церкви и епископы «всего лишь» подписали его «Томос», признав, соответственно, содержащееся в нём исповедание единственно кафоличным. Кроме того, совсем не исключено, что в глубине души понтифик опасался всякого рода неожиданностей на предстоящем Соборе — как вскоре покажет время, интуиция его не подвела. Да и вообще ему мало нравилась перспектива доказывать всему миру правоту своего вероучения, поскольку минувшие десятилетия много усилили веру Римских епископов в исключительность своей кафедры, её абсолютный авторитет и непогрешимость.
Поэтому в ответ императоры неожиданно получили письмо (эта переписка, кстати, отсутствует в русском переводе «Деяний Вселенских Соборов») от св. Льва Великого, в котором он приводит свои доводы против нового Вселенского Собора. «Нам довольно вашей ревности о вере, — писал папа, — мир возвращается в Церковь, а через Церковь в государство. Удовольствуемся же тем, что внушает вам Бог, и не будем производить больше прискорбных споров, одно бесстыдство которых есть позор для Церкви. Будем стараться по возможности избегать поднимать нечестивые и безрассудные вопросы, которые Св. Дух учит нас заглушать при первом их появлении; нехорошо постоянно исследовать то, во что мы должны верить, как будто тут может быть место сомнению; и теперь должно быть известно, что мнения Евтихия нечестивы, и что Диоскор, обвинивши Флавиана, погрешил против веры».
Но папа слишком долго требовал обратного, чтобы в одну минуту смог повернуть вспять запущенный им же самим маховик созыва Собора. Императоры без труда доказали папе, что такие вопросы традиционно рассматривались соборно, и сейчас нет никаких оснований для исключений из этого правила. Тогда понтифик потребовал, чтобы Собор был созван в Италии, но императоры и на этот раз воспротивились ему: «Позор произошёл на Востоке, на Востоке же он будет и изглажен». Конечно, императоры не оставались столь наивными, чтобы не понимать, насколько собор в Италии, который контролировать было бы очень трудно, мог окончательно развалить Церковь, если невозможно будет обеспечить единомыслие епископов. Они хотели руководить Собором — желание тем более обоснованное, что повсеместно мир в Церкви в ту минуту связывали всё же не с именем папы св. Льва, а с императорами. Авторитет понтифика был, безусловно, высок. Но на Востоке многие полагали, что его «Томос» противоречит учению св. Кирилла Александрийского и Примирительному исповеданию 433 г., и потому желали обсудить обе богословских позиции. Как следствие, невольно папа оказался заинтересованной стороной, а императоры, напротив, нейтральной, и не давали повода упрекнуть себя в неправославии.
Делать нечего — папа согласился и с этим условием, взамен потребовав личного присутствия императора на Соборе, председательского места для своих легатов (сам понтифик уже традиционно не собирался посещать соборных заседаний), оглашения своего «Томоса», как образца веры, и, наконец, исключения Диоскора из состава участников вселенского собрания. Это была открытая месть за унижения папы, но императоры сепаратно договорились с понтификом и в принципе выполнили, хотя и не так, как в деталях хотелось Римскому епископу, данное ему обещание[791].
В переписке сторон и размышлениях правителей мира и Церкви прошло время, и вот, наконец, согласовав с папой все детали, 17 мая 451 г. император своей грамотой повелел созвать Вселенский Собор на 1 сентября того же года. Выбор места проведения пал на Никею, с которой у православных были связаны воспоминания о вселенской богословской победе Церкви над страшной ересью Ария. За быстрыми летними месяцами прошло время приготовлений, и с приближением сентября дороги, ведущие в Никею, покрылись множеством народа и повозок. Император, желая услышать всю Вселенскую Церковь, распорядился митрополитам взять с собой столько епископов, сколько им понадобится, и сотни архиереев вместе со свитой, с любопытствующими мирянами и монахами, горячими приверженцами Диоскора и Евтихия, заполнили собой тот город, где некогда впервые состоялся Вселенский Собор.
Но в назначенное время царь не смог открыть Собор, как того желал он сам и папа св. Лев Великий. Солдат, прежде всего, он во главе римской армии в это время был вынужден находиться у берегов Дуная, чтобы отбить возможные атаки гуннов на Фракию и на сам Константинополь — разбитые Аэцием на Каталаунских полях, они всё ещё были очень опасны. На жалобы прибывших участников о задержке заседаний, император приказал всем епископам и приглашённым гостям Собора переехать в Халкидон, отделённый от Константинополя только Босфором[792]. Здесь ему было гораздо легче руководить работой Собора, не отдаляясь от армии, чем в том случае, когда заседания начались бы в Никее. В Халкидоне, в первых числах октября 451 г., в просторном зале храма святой Евфимии и начал свою работу самый великий из всех Вселенских Соборов.
Уже количество приглашённых епископов поражает воображение — всего по ходу Собора в его заседаниях принимало участие более 600 епископов; в письме Собора к папе св. Льву насчитывается 520 подписей, но, очевидно, это далеко не все участники. Примечательно, что, как и раньше, из всех Отцов Халкидона всего 7 епископов представляли Запад, остальные были с Востока. Не желая продолжать дурные традиции прежних собраний 431 и 449 гг., св. Маркиан проигнорировал мнение папы предоставить римским легатам место председателей, и на время своего вынужденного отсутствия поставил Собор под контроль 17 высших сановников Империи. В их обязанности входило обеспечение порядка заседаний и объективное рассмотрение догматических разногласий. Общее руководство заседаниями было возложено, к вящему неудовольствию Рима, на архиепископа Константинопольского Анатолия. Обеспечить работу и верность записи происходящих на нём событий должны были нотарии, которых привлекли в большом количестве.
Заметим, что Халкидонский Собор интересен не только своими богословскими прениями и великолепным оросом. Он богат и многими «подводными» событиями, на которые необходимо обратить внимание. Здесь впервые со всей очевидностью столкнулись два видения Вселенской Церкви и два понимания статуса и роли Вселенского Собора.
В частности, как только 8 октября открылось первое заседание, епископ Пасхазин — легат Римского папы недвусмысленно заявил: «Блаженнейший и апостольский епископ города Рима, главы всех Церквей, (выделено мной. — А.В.) дал нам повеление.»[793]. Едва ли греческие епископы не заметили этого словесного оборота, и маловероятно, что они не приняли его к решительному сведению, приведшего на последнем заседании к открытому и затяжному скандалу. Но в этот момент они никак внешне не отреагировали на эти слова — были более важные дела, с которыми предстояло разобраться. Конечно, авторитет папы св. Льва Великого был чрезвычайно высок, и его легаты, включая пресвитера Бонифация, заняли почётное место над остальными епископами Собора. Но этот авторитет всё же был далеко не безальтернативен и не безусловен.
Епископ Пасхазин первым делом, исходя из договорённости с императором, потребовал изгнать Диоскора из членов Собора. Наверное, он действовал в полном убеждении, что сказанное папой имеет силу закона, тем более, что легат наверняка был предупрежден о наличии договорённости на этот счёт св. Льва и императора св. Маркиана. Но одно дело — договорённости по существу вопроса, и другое — техническое оформление вопроса. Сановники попросили легатов сформулировать причину и обоснование их просьбы — те несколько замешкались, не понимая, что происходит. Наконец, сошлись на том, что в отношении Диоскора имеет место обвинение, и поэтому он, как подсудимый, не может быть членом Собора.
Сановники св. Маркиана усадили Диоскора посредине зала, как обвиняемого, и предоставили слово Евсевию Дорилейскому, старому оппоненту Евтихия, который сейчас обвинил Александрийского папу в оскорблении веры, убийстве св. Флавиана и неправедном суде[794]. Зачитали акты «Разбойного собора», затем исследовали и акты Константинопольского собора 448 г. Надо сказать, Диоскор держался твёрдо и мужественно. Когда его стали упрекать в произведённых на «Разбойном соборе» насилиях, что он силой заставлял епископов (многие из которых присутствовали и на том соборе, и здесь) подписываться на чистых листах, он, усмехаясь, сказал: «Ах, бедненькие, они боялись! Это христиане-то боялись! О, святые мученики, так ли вы поступали?». На упрёки о потворстве Евтихию Диоскор твёрдо ответил, что он печётся не о человеке, а о вере кафолической. В чём же его вина?
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Итальянский ренессанс XIII-XVI века Том 2 - Борис Виппер - Биографии и Мемуары
- Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава - Владимир Павлович Величко - Биографии и Мемуары
- Литература и революция. Печатается по изд. 1923 г. - Лев Троцкий - Публицистика
- Экзамен на профпригодность - Андрей Величко - Альтернативная история