Форма входа
0/0
Русский эксперимент - Александр Зиновьев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Науки: разное
- Название: Русский эксперимент
- Автор: Александр Зиновьев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Русский эксперимент - Александр Зиновьев. Жанр: Науки: разное. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Русский эксперимент - Александр Зиновьев:
Проект оформления книги А. ЗиновьевББК 84.4ФрЗ-63Зиновьев А.Русский эксперимент: Роман. — L’Age d’Homme — Наш дом, 1995. — 448 с.Последний роман известного русского писателя, давно уехавшего на Запад, но по-прежнему болеющего проблемами своей родины, А. Зиновьева, автора таких книг, как «Желтый дом» (1980), «Коммунизм как реальность» (1981), «Гомо советикус» (1982), «Живи» (1989), «Катастройка» (1990), и др., как бы подытоживает всё то, что произошло в России после 1917 года.ISBN 5-8398-0359-6ББК 84.4Фр© Издательство «L’Age d’Homme — Наш дом».
Читем онлайн Русский эксперимент - Александр Зиновьев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
А: Оставим праздные разговоры. Прошлое уже не переделаешь. У меня к тебе деловое предложение.
П: От чьего имени? Лично от своего или...
А: Или. Но наша система власти и управления находится еще в стадии формирования. Так что есть несколько различных «или». Есть то, что называют правящей кликой. Это — группа в окружении Президента. Есть администрация Президента. Есть административно-бюрократический аппарат, сохранившийся от прошлого и складывающийся вновь. Есть многочисленные группы и организации разного происхождения и назначения. Есть «парламентская» система с партиями, комиссиями, комитетами, фракциями и т.п. Есть всякого рода союзы «деловых кругов». Одним словом, советская система, которую ты подвергал осмеянию (и справедливо!), теперь кажется недостижимым образцом ясности и простоты.
П: К какому же «или» принадлежишь ты?
А: К самому глубокому, стабильному и перспективному. К тому, что образует вечную и скрытую основу власти. К тому, что ты называешь сверхгосударством.
П: А значит, и к правящей клике?
А: В какой-то мере. Поскольку на данном этапе ничего лучшего в этой роли у нас нет.
П: Или поскольку Вашингтон не подал знак менять ее на другую.
А: И с этим мы должны считаться. Мы же все-таки побежденная страна. Мы не можем изолироваться от победителя. И без него, как бы это тебе не казалось диким, мы не выкарабкаемся. Но и преувеличивать этот аспект не надо. Даже дрессировщик в цирке не может по своему произволу перестроить анатомию и физиологию дрессируемого животного.
П: Согласен.
А: Прошу тебя понять одно: то, что мы сейчас имеем в стране, это не переходное состояние к чему-то другому. Это надолго и всерьез. На десятилетия, если не на столетия. Коммунистический эксперимент закончился. То, что мы имеем, и есть его результат, его дитя. Назад возврата нет. Ты это сам понимаешь не хуже меня.
П: Понимаю.
А: Но мы при всех наших различиях имеем общим самое главное: мы — русские люди. Наш народ и наша страна погибают. Короче говоря, я знаю, ты не можешь жить без России. А России нужен ты, твой ум, твой моральный гнев, твое мужество. Ты должен вернуться! Мы сделаем все возможное, чтобы ты почувствовал себя здесь на месте и у дел. Получишь максимальную пенсию, квартиру, работу в университете и академии, учеников. Немедленно будешь избран в академики. Будут опубликованы все твои работы от первой до последней строчки. На них пойдут потоком отклики. Предоставим тебе возможность регулярно выступать по телевидению.
П: Если я и вернусь в Россию, то не ради тех благ, которые ты посулил мне, а по велению души. Эти блага мне не нужны. Пока я не чувствую, что Россия нуждается во мне. Скорее наоборот, я чувствую себя здесь еще более чужим, чем пятнадцать лет назад. Я старый человек. Возвращаться сюда, чтобы умирать? Все мои основные дела сделаны, книги написаны. Если я нужен России, возьмите результаты моего творчества. Я за них не требую никакого вознаграждения. Так ведь не берут! Даже наоборот, стараются истребить те признаки моего пребывания в жизни, которые как-то образовались здесь. Ты думаешь, дашь приказ, и сразу произойдет то, что ты обещаешь? И раньше-то это случилось бы лишь частично и со скрипом. А теперь время не то. Приказ твой не исполнят. В лучшем случае первые пару недель сделают вид, будто я тут нужен. А потом приложат усилия к тому, чтобы я вообще не пикнул.
А: Я понимаю твои умонастроения. Но, насколько я знаю тебя, это пройдет, как только ты втянешься в дело. И мы не такие уж бессильные, как ты думаешь. А сам факт твоего возвращения, твое присутствие здесь и твое слово могут принести большую пользу России.
П: Если я таков на самом деле, так и в Россию я должен вернуться в этом качестве, а не в качестве неизвестного, забытого или бойкотируемого эмигрантского писателя. Иначе мое присутствие и мое слово не будут иметь никакого веса.
А: Согласен. Сейчас время неподходящее. Не до этого. Но вот разделаемся с этой мразью, тогда подумаем и о твоем почетном возвращении.
П: О какой мрази ты говоришь?!
А: Руцкой, Хасбулатов и иже с ними. Кстати, Руцкого сегодня просто не пропустили в Кремль в его бюро.
П: Эти люди могут невольно стать героями сопротивления.
А: Никогда! Ты их просто не знаешь. Они слегка попозируют и вернутся в породившее их болото.
П: Но они могут пробудить других!
А: Несколько десятков безумцев не остановят лавину.
Сущность «Второй революции»
Всю дорогу домой молчали. При въезде в Москву милицейский и военный патрули останавливали машины, осматривали багажники и проверяли документы. Охранник показал им какую-то красную книжечку, и их машине сразу же освободили путь. Разговорились только дома.
Ф: Теперь ты чувствуешь, ради чего наш народ перенес неисчислимые страдания и ради чего совершилась наша «вторая революция»?
П: Чувствую. И вместе с тем чувствую, что мне нужно внести серьезные коррективы в мою концепцию социальных революций.
Ф: Ты отвергаешь марксистскую концепцию?
П: Нет. Но я ее и не принимаю. Она слишком идеологизирована и фактически потеряла смысл. Я просто изменил ориентацию внимания.
Ф: Например!
П: Вот, например, в марксизме говорится о пролетарской революции. В каком смысле? Пролетариат — движущая сила революции? Гегемон? Революция — в интересах пролетариата? Какого пролетариата — того, который осуществляет революцию, или который возникает после революции? Просто пролетариат выгадывает как-то от революции или становится господствующим классом общества? Такие проблемы можно умножить. И все они сваливаются в кучу. Получается идеологическая мешанина вместо научной ясности.
Ф: Согласен!
П: Возьмем нашу революцию. После нее миллионы выходцев из рабочих и крестьян стали служащими, чиновниками, интеллигентами. Как это оценивалось?
Ф: Что революция является рабоче-крестьянской!
П: А ведь эти выходцы из рабочих и крестьян переставали быть представителями этих классов. Они образовывали новые классы. Господами положения становились начальники, чиновники. Так какая же это революция?! А возьми класс чиновников! Конкретные дореволюционные чиновники многие (если не большинство) пострадали от революции. Они были против нее. Значит ли это, что революция была античиновничьей?
Ф: Она так воспринималась.
П: А класс чиновников в результате революции расширился многократно и окреп! Так чья же это революция?!
Ф: Да, нужен, конечно, более детальный анализ, введение новых понятий.
П: Или возьми такой пример! Крестьяне получили в результате революции землю. Вроде бы выгадали. Но в огромной степени усилился процесс урбанизации страны. Не будь колхозов, он все равно произошел бы. Класс крестьян стремительно сокращался. Была ли революция в интересах крестьян?
Ф: Однозначного ответа не может быть.
П: В том-то и дело! А ведь прошло 76 лет после революции. И до сих пор нет должной ясности.
Ф: Сейчас много пишут о ней.
П: И все — бред сивой кобылы. Так что уж говорить о процессе, который происходит на наших глазах?! Песчинки, захваченные ураганом истории, вряд ли могут составить верное представление о всем урагане.
Ф: Ты думаешь, я сказал чушь о сущности «второй революции»?
П: Нет. Но и не сделал научного открытия. Возьмем нашего Аппаратчика! Много ли таких? Все ли нажились на перевороте? Сколько пострадало? Многие ли стремились именно к этому? Многие ли недовольны? Какова их судьба? Какое место они займут в новом обществе? В советском обществе они имели постоянные источники дохода без особых хлопот и риска. А теперь? Да, они урвали для себя какие-то доли накопленного богатства общества. Но станут ли эти доли источниками доходов, какими были их должности? Они и их дети как-то устроились. Как, каков их социальный статус теперь? Сумеют ли они сохранить свои позиции в борьбе с «новыми русскими» и новыми карьеристами? На такого рода вопросы пока ответы вряд ли найдешь. Если бы люди этой категории приватизировали свои посты, сохранив их за собою, тогда можно было бы строить какие-то правдоподобные гипотезы. Ты сам знаешь, что это исключено. И вся эта приватизация навязана извне, причем насильно. Так же как и «демократия». Так что тут нет революции в строгом смысле слова. Тут насильственная переделка строя страны по указаниям победителей. Люди вроде Аппаратчика уцелели, приспособились, нажились. Они урвали куски нажитых богатств. Теперь возникает проблема производства новых богатств. В стране 150 миллионов человек. Им жить надо. Кто и как организует производство средств их существования?
Ф: Государство, участники, комбинация тех и других.
П: Отношения государства и предприятий разнообразны. Частники разные бывают. Западные фирмы и капиталовложения. Пропорции в комбинациях различны. Формы распределения и перераспределения различны. Одним словом, предугадать стабильный тип производства пока невозможно, если допустить, что власть действительно встанет на путь развития производства. Но пока этого нет.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русский эксперимент - Александр Зиновьев бесплатно.
Похожие на Русский эксперимент - Александр Зиновьев книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Мстёрский ковчег. Из истории художественной жизни 1920-х годов - Михаил Бирюков - Искусство и Дизайн / Прочее
- Горечь таежных ягод - Владимир Петров - Прочая научная литература
- Жорж Милославский. Бабочка под сапогом - Юрий Ра - Прочее / Попаданцы
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
